Рад тебя видеть, Госпожа.

      Голова беспощадно гудела, что-то сзади громко булькало, с грохотом ударяясь о землю. Захотелось протереть глаза, чтобы открыть их и осмотреться, но тело, затекшее в одном положении, совершенно не слушалось. Кингу потянулся к лицу рукой и замер, конечность оставалась на месте, жестко закрепленная на весу. Он зажмурился и попытался проморгаться, чтобы сфокусировать взгляд. Вокруг него была уже до боли знакомая пещера, где он проводил свое время в заключении у четверки после войны. Сверкающие кристаллы между огромными каменистыми сталактитами отражались на поверхности воды. С них размеренно капала влага, разбиваясь о землю, этот звук и показался ему грохотом.       Он был здесь совершенно один, поэтому тяжелый выдох отдался эхом от высоких сводов пещеры. Глаза прошлись по руке, оглядывая повреждения и уткнулись в тяжелые металлические браслеты, закрепленные на запястьях. От них крупными звеньями под потолок уходила цепь, поэтому не было ни единой возможности пошевелить предплечьями, чтобы размять их. Все мышцы на спине ныли от напряжения, но никаких травм по телу все же не было. Впрочем, он снова в плену у этих психов, неизвестно, чего от них можно ожидать.       Кингу закрыл глаза и снова увидел блеск кинжала, летящего в спину девушки. Он уже видел эту картину раньше, он не смог помочь, не смог спасти ту которую любил. Не смог снова. Оставалось надеяться, что Ияр сможет залечить ее рану, только бы она выжила. Пути Хаоса опасны для ее рассудка, еще и такой тяжелой раной. Сердце беспокойно заметалось в груди от тревоги за Никкаль. Он сидит здесь снова на цепях, не имея возможности даже узнать жива она или нет. Кулаки бессильно сжимались, лишенные магии из-за цепей, бесполезно даже пытаться их разбить, однажды ведь уже пробовал.       В дальнем конце пещеры послышались глухие шаги, и в проеме показался Шамаш в сопровождении двух псов. Они остались ждать у входа, а сам представитель четверки с самой мерзкой и абсолютно недружелюбной улыбкой приблизился к пленнику.       - Здравствуй, Дракон.       - Здравствуй. Извини, не могу оказать должного почтения, - Кингу показательно выставил два пальца вверх и дернул тяжелой цепью, заставляя ту натянуться. Шамаш рассмеялся и, взмахнув руками, поднял из реки подвесной мост, соединяющий маленький каменный островок и вход в пещеру. Он приблизился вплотную и двумя пальцами грубо схватил подбородок Кингу.       - Жалкое зрелище. Когда-то тобой восхищалась сама Тиамат, а теперь посмотри, где ты. На цепях, как собака, и из-за чего? Из-за девчонки. Снова, - его смех эхом отразился от пещер, создавая ощущение, будто здесь сразу целая толпа. Шамаш брезгливо отдернул руку и показательно вытер ее об одежду. Из ножен на поясе он достал длинный сверкающий кинжал и деловито покрутил его в руках, так чтобы от лезвия отразились сверкающие кристаллы. Кингу попытался дернуться назад, зная, что за этим последует, но цепи намертво держали его на месте, словно окаменев. Острая сталь коснулась тонкой кожи на бицепсе и плавно опустилась вниз, оставляя тонкий разрез, из которого тут же побежала струйка крови. Зубы сжались в бессильной злобе, но Кингу не произнес ни звука, лишь прожигая своего собеседника яростным взглядом.       - Что тебе нужно?       - Ты знаешь что. Где девчонка с медальоном?       - Понятия не имею.       - Как грубо врать старшим, - Шамаш подошел к другой руке, оставляя на ней такую же рану.       - Неужели ты и правда думаешь, что сможешь чего-то этим добиться? – Кингу усмехнулся, - Она далеко отсюда, под защитой. Для обряда вам нужен я, а не медальон, так ведь?       - Мне будет спокойнее, если какая-то бесполезная ученица не будет путаться под ногами. Я знаю кучу других способов, какое применение ей можно найти во дворце. Он не обращал внимания на прожигающий гневный взгляд, продолжая поигрывать бликами на лезвии. Псы в дальнем конце пещеры переглядывались между собой, с интересом наблюдая за диалогом двух Повелителей. Шамаш приставил лезвие к коже на груди и грубо схватил взлохмаченные черные волосы, оттягивая голову пленника назад.       - Я повторяю свой вопрос, - прошипел он сквозь зубы, делая более длинный и глубокий надрез по гладкой коже. Кингу снова сжал зубы, боль отдавалась по всему телу из многочисленных ран, но он не позволит себя сломать. Перед закрытыми глазами возникла Никкаль, нежно глядевшая на него. Он не здесь, он сейчас там, у фонтана, крепко прижимает ее к себе, позволяя выплеснуть всю боль, перебирая густые рыжие локоны. Очередная вспышка боли развеяла эту картину, возвращая его в реальность. По торсу текли тонкие струйки крови, от множества болезненно пульсирующих точек на теле снова начинала кружиться голова.       - Ты ничего этим не добьешься, - охрипшим голосом проговорил он.       - Это мы еще увидим.       Ребра с правой стороны обожгло прикосновением горячей руки, по коже начал расползаться ожог. Кингу слишком резко дернулся вперед, чувствуя, как кожа, онемевшая под браслетами, сдирается о холодный металл. Перед глазами все плыло, но он видел, как вниз от запястий тоже потянулись кровавые борозды.       - Ц, ц, ц, как неаккуратно, - без капли сочувствия пробормотал Шамаш, достал из-за пояса тряпку и наклонился, чтобы промочить ее в холодной воде озера. Рваными движениями, стараясь посильнее надавить на свежие раны, он стирал кровь. Но несмотря на это, вода все же притупила боль. Кожа на боку покрылась волдырями и покраснела, правая рука почти полностью онемела от боли в мышцах. – Я ведь все равно до нее доберусь.       - Только тронь ее, - прошипел Кингу, пытаясь сфокусировать взгляд на своем мучителе, - я вырву тебе горло, а голову принесу на блюдечке Тиамат.       - Кажется, ты снова начал забывать, насколько слаб на самом деле. Я напомню.       Кинжал прошелся по обожженной коже усиливая боль, руки выворачивались сдерживаемые металлом, не в силах ничего сделать.       - Где бы она сейчас ни была, я найду ее. Найду и притащу сюда. Оставлю на берегу со своими псами. Могу заверить, тебе понравится это зрелище.       - Катись в Иркаллу, - ровным голосом отчеканил Кингу.       - Только после тебя.       Шамаш еще раз прошелся мокрой тряпкой по ранам, собирая кровь, и брезгливо выкинул ее в озеро. Псы терпеливо ждали его на берегу. Он вернулся к ним, взмахнув рукой, чтобы опустить мост, и скрылся за поворотом пещеры. Все вокруг снова погрузилось в тишину, прерываемую лишь равномерным стуком капель о камни. Кингу позволил себе слегка расслабить мышцы, повисая на цепях, но тут же зашипел от боли. Натянувшись, кожа начала саднить еще сильнее, едва переставшие кровоточить раны снова открылись, поэтому пришлось удобнее встать на коленях, чтобы снять нагрузку с рук.       Счет времени был давно потерян. Как давно он здесь находится? Часы? Дни? Считать не имело смысла, он уже это знал. Постепенно острая боль в ранах сходила на нет, оставаясь лишь фоном. Самое главное, не тревожить содранную кожу на запястьях, поэтому он старался не шевелить руками, лишь иногда осторожно разминая онемевшие кисти. Стук капель начинал раздражать, но лишь он помогал определить, что время не замерло, что там все еще снаружи кипит жизнь. Тревога за Никкаль, которая хоть сейчас и далеко от города: в Академии, если он все правильно рассчитал, но все же в опасности, разрывала его сердце на части. Он знал, что так может быть, знал и снова допустил, наивный дурак, пошел на поводу собственных чувств. И теперь ему только и остается, что надеяться. Надеяться, что она жива, что в порядке, что в безопасности. Что он сможет ее снова увидеть когда-нибудь, вдохнуть ее запах, услышать ее смех. Сказать ей то, что она должна от него услышать. Должна, иначе он себе этого не простит. Кингу периодически проваливался в сон, но едва тело расслаблялось, он вновь повисал на цепях, от чего кожа на запястьях, едва покрывшаяся засохшей корочкой, тут же снова начинала кровоточить. Зато мелкие порезы по всему телу слегка затянулись и больше не болели. Лишь рана на боку продолжала напоминать о себе, но постепенно тоже подсохла, стягивая кожу. Он осматривал пещеру в поисках выхода, но, как и раньше, не находил его. Тогда, после войны, его ослабленного вывела сама четверка, освободила, дав место рядом, при условии, что он будет помогать им с обрядом Пяти. Пришлось согласиться, в противном случае, он бы сошел с ума в этой пещере. Впрочем, их дороги все равно разошлись, когда они убили его девушку.       Впереди мелькнула неясная вспышка, замерцала, переливаясь, и Кингу несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему не показалось. На противоположном берегу стояла Никкаль. Но сейчас еще было слишком рано для видений, он чувствовал, что прошло много времени с тех пор, как он оказался тут, но еще ощущал в себе силы. И все же она была здесь, оглядывалась вокруг, пытаясь привыкнуть к полумраку.       - Госпожа… - только и смог выдохнуть он. Девушка обернулась в его сторону и побелела. Не раздумывая, она кинулась вперед, и он не успел ее остановить, прежде чем она случайно коснулась воды и тут же исчезла, растворяясь в темной дымке. Он сжал зубы и яростно застонал, дернул руками, совсем забыв о ранах. Но резкая боль тут же его отрезвила, вызвав ослепляющие вспышки перед глазами. Колени, на которых ему пришлось стоять уже долгое время, саднили от твердой неровной поверхности камней, поэтому он собрался с силами и поднялся на ноги, чтобы размять суставы и мышцы. Цепи зазвенели, слегка обвисая, руки неохотно разгибались, натягивая едва зажившую тонкую кожу на плечах. Зато так было гораздо легче.       Она была здесь, она жива. Как у нее это вышло? Как она могла здесь оказаться? Вокруг река Хубур, здесь нет магии, эта вода напрочь отрезает все пути к Хаосу. Даже Шамаш смог его обжечь лишь раз, воспользовавшись заранее раскаленной перчаткой, откуда у нее такие силы? Жемчужина? Хаос? Плевать, она жива. Впервые за несколько последних дней ему стало легче дышать, несмотря на пульсирующую боль во всем теле. Он стоял, слегка покачиваясь, чтобы размяться, но к вечеру все же снова опустился на колени стараясь аккуратно, насколько это возможно снять нагрузку с рук, чтобы дать ранам зажить.       Впереди снова мелькнула едва заметная тень, и из сгустка тумана вновь возникла Никкаль.       - Только не двигайся, - тут же пробормотал Кингу севшим от долго молчания голосом.       Девушка оглянулась по сторонам и снова смогла различить его силуэт на камне. Он видел, как сжались ее губы, как распахнулись глаза, но она заставила себя остаться на месте, встав у самого края. Он тяжело выдохнул, внимательно оглядывая ее на предмет повреждений, пытаясь определить, насколько сильно она пострадала. Никкаль дернулась было вперед, но остановилась, заметив медленное покачивание головы.       - Будь осторожна. Ты стоишь на самом берегу. В прошлый раз, наступив в эту воду, ты сразу пропала. Боюсь, это не случайность.       Он старался сохранять хладнокровие, но почувствовал, как дрогнул его голос, как сердце забилось, заходясь в бешеном ритме. Она здесь, снова пришла. Так почему теперь так невыносимо больно? Кингу заметил все нарастающую панику в глазах девушки, еще немного и она начнет плакать. Сейчас бы снова обнять ее, прижать к себе, успокоить, сказать, что он в порядке, он справится, а ей нужно быть сильной. Просто коснуться бы ее, ощутить вновь тепло ее рук, но он понимал – это невозможно. Или возможно?       Кингу проследил глазами по длинной цепи, вновь взглянул на девушку, вложив все свои силы в улыбку, и поднялся на ноги. Это было безумием, глупостью, но он обязан попытаться. Немного размяв мышцы, стараясь твердо стоять на непослушных ногах, он сделал шаг в холодную воду. Магия туго обволакивала его, мешая двигаться, стертые колени защипало от соприкосновения с ледяной гладью, а натянувшиеся сзади цепи снова содрали едва зажившие ссадины на запястьях. Но он продолжал идти вперед, в упор глядя на нежные голубые глаза, уже подернувшиеся пеленой сдерживаемых слез. Край раны на боку обожгло резким контрастом температур, мышцы на руках отказывались слушаться, поэтому Кингу чуть вывернул их назад, раскидывая руки в стороны, натягивая цепи насколько это вообще было возможно, и наклонился.       В это время Никкаль опустилась на колени у края берега и вытянулась вперед, едва касаясь его лба кончиками пальцев. По всему телу прошлась приятная дрожь от нежных ласковых рук. Но теплая кровь из ран вновь заструилась по предплечьям и Кингу сделал шаг назад, возвращаясь на небольшой островок. Девушка продолжала сидеть, сжав губы, а он смотрел, размышляя, что ему это было нужно не меньше, чтобы убедиться, что она реальна, что она здесь. Он выдохнул, снова опускаясь на колени, стараясь не выдать боли, вновь завладевшей его телом, он не сможет смотреть, как она плачет, а потому просто улыбнулся краешком губ, надеясь, что вышло естественно.       - А теперь как? Больше не волнуешься? – «Потому что достаточно того, что волнуюсь я» мысленно закончил он. Никкаль торопливо закивала, но в противовес ее словам по щекам потекли слезы. Она старалась быстро смахнуть их, закрыть глаза, остановить, но не могла. Кингу смотрел, как соленые капли катятся по ее щекам, разбиваясь о холодный камень, и с каждой из них разбивалось его сердце. Он должен ее успокоить, она не должна так из-за него переживать.       - Госпожа. Посмотри на меня, - медленно проговорил он. Она слегка раздвинула пальцы, которыми скрывала свое покрасневшее от слез лицо, и подняла глаза, - постарайся не плакать сейчас.       Он старался говорить медленно, спокойно, чтобы она перестала волноваться, чтобы видела: он в порядке. Чтобы она была сильной ради него. Также, как и он делает это ради нее.       - Потому что магу не положено? – едва заметная улыбка тронула ее губы. Кингу покачал головой. Вот она, его Никкаль, та, что хочет показаться примерной и храброй для всех вокруг, ведь так ее учили, так надо.       - Потому что сейчас я не могу тебя утешить. Это причиняет мне боль, - он решил быть с ней честным, потому что с него хватит лжи. Больше не хочет, только не с ней. Ведь не так много в его жизни было людей, кому он был готов довериться. Но сейчас он стоял перед ней, точно зная, что если кто и сможет подобраться к нему близко, кто сможет причинить ему настоящую боль, то это она. Было ли безрассудным решить ей отдать свое сердце? Да. Жалеет ли он об этом? Нет.       Никкаль опустила руки и несколько раз глубоко вдохнула, следуя его примеру. Постепенно всхлипы прекратились, слезы перестали струиться по щекам, и девушка успокоилась, все еще глядя на него полными боли глазами. Кингу снова улыбнулся, чтобы подбодрить девушку, сейчас, когда она перестала плакать, он и сам мог спокойно говорить, не пытаясь удержать себя от того, чтобы, раздирая в кровь руки, кинуться вперед.       - Теперь ты в порядке.       Она рассказала, что ей довелось пережить за те дни, что он провел здесь, и не подозревая, как каждое из ее приключений холодом проносилось вдоль его позвоночника: Иркалла, Иштар, еще и Ияр теперь у Шамаша. Он должен им помочь, он должен был ее уберечь, только сейчас он заметил тонкую белую прядь, спадающую на лицо: подарок подземного мира.       Никкаль говорила, а он смотрел на нее, стараясь запомнить каждую черту, ее ласковый взгляд. Нужно понять, как ей удается сюда попасть, быть может это станет ключом к спасению. Пока он здесь, она в опасности, он должен быть сам уверен, что сможет ее защитить. Вдруг ее образ начал резко растворяться, вновь оставив его в одиночестве. Что-то произошло, там, где она сейчас на самом деле, и по горлу снова пробежалась волна тревоги.       На следующий день она не пришла. И после тоже. Кингу то проваливался в сон, то вновь просыпался, совершенно потеряв связь со временем, здесь в пещере не было ни дня, ни ночи, все смешалось в один ком. Пару раз приходили псы, чтобы дать ему выпить воды, на этом все благородство четверки и окончилось. Лишь спустя долгое время Никкаль вновь появилась из темного тумана на противоположном берегу и тут же замерла, оглядывая его тело на предмет новых повреждений.       - Ты вернулась, - он старался, чтобы его голос звучал спокойно, пытаясь сдержать вдох облегчения от того, что она в порядке.       - Да, я вернулась, - пробормотала девушка.       - Можешь вспомнить, что ты делала перед сном?       - Кажется, я думала о тебе, - девушка слегка смутилась, заметив острый пронзительный взгляд. А Кингу вглядывался в ее лицо, ставшее таким родным за то недолгое время, что они знакомы. Он молчал, но она все видела и без слов. Если и есть в этом мире, созданном древней богиней кто-то, кто сможет успокоить его хаос, то это она. Эта мысль теплым лучом согревала его в холодных стенах пещеры все то время, пока он здесь находится.       Никкаль делилась с ним новостями, задавала вопросы, а он отвечал, чувствуя, что лишь этим сейчас сохраняет свой рассудок, что лишь желание защитить ее дает ему силы держаться. Вот только, когда она принесет жемчужину, готова ли она будет принять то, что увидит? Это единственный вопрос, на который он не смог ей ответить, зная, что снова поступает, как эгоист. Но не готов был увидеть сейчас разочарование в ее глазах. Не тогда, когда они были единственным, что давало ему свет в этой непроглядной пещере.       Она идет к нему, и он знает, останавливать бесполезно, это не смогут сделать и армия псов Шамаша. Поэтому он будет ждать, чтобы сказать ей последнюю правду. А дальше… Дальше он будет готов умереть, если придется, впереди предстоит непростая битва, и она должна знать, что какой бы ни была армия перед ними, он встанет за ее спиной, крыльями укрывая от любой тьмы.