Сборник драбблов по "Атаке титанов"

– Ты сейчас уснёшь, а мне потом придётся относить тебя в твою палатку, – ворчит Кирштейн, глядя как Моретти заваливается на землю около него. – Не придётся, – девушка выпрямляет ноги, потягивая уставшие от долгого похода лодыжки в разные стороны. – Не спорь. Так происходит каждый раз, – ухмылка на губах парня похожа на издёвку, но мысленно он лишь умиляется, вспоминая, как Таллия постоянно засыпает около него, лишь бы не оставлять одного в дежурство. – Я же вижу, что ты уже взгляд сфокусировать не можешь из-за желания спать. – Но я не могу тебя оставить! Тебе без меня же будет скучно, – самодовольно щурится блондинка. – Вот уж нет, – улыбается Жан, но понимает, что ложь его выходит абсолютно неправдоподобной. – Ещё как! – восклицает Моретти и за это получает шипение от соратников, ведь уже давно был объявлен отбой, а эти два сорванца, как обычно, шумят громче всех, подтрунивая друг над другом. – Я знаю, что ты любишь меня. Просто признаться трусишь, – буднично констатирует разведчица, прикрывая зевок рукавом. Вот всегда она так: в лоб бросается откровенными заявлениями, сбивая Кирштейна с толку, а тот ведь понимает, что все слова подруги – чистая правда, но почему-то признать это не может... или действительно боится..? – Слишком много о себе думаешь, Талли, – вырывается из уст золотистоглазого. "Чёрт... ну, почему, Жан, – сам себя вопрошает разведчик, – вечно ты несёшь всякий бред, прикрываясь собственной честностью. Даже когда это не надо. А девушке в чувствах признаться не можешь? И что, ты всю жизнь так себя вести будешь?" – О-о-о, вот оно что? – оборачивается к нему Моретти, в удивлении приподнимая брови. Она же понимает, что он врёт. Ёрничает просто, зануда, чтобы не показаться слабаком. Он ведь солдат! Стойкий, серьёзный и беспринципный, и до каких-то там девчонок ему дела нет. – Ты действительно так считаешь? – Да. Что, думаешь, если полкорпуса в тебя втрескалось, то и я тоже? – даря ответный взгляд, полный насмешки, произносит Кирштейн. – А тебя, видимо, бесит, что полкорпуса куда смелее тебя мне в чувствах признаются. Не боишься, что я такими темпами с тобой дежурить больше не останусь? Что-то обидно колет солдата в груди. Он, осмысливая сказанное Таллией, следит, как девушка ложится рядом и устраивает свою голову на его коленях. Милая заводная девчушка, дающая фору многим бойцам Разведкорпуса, но притягивающая к себе огромное количество внимания. Она понимающая, поддерживающая и смелая. Катастрофически отчаянная и невероятно красивая. Неудивительно, что стольким парням она приглянулась, Жану в том числе, и каждый оставался вне её досягаемости. Но этот паренёк, что долгое время был незамеченным своей первой любовью в облике Микасы, теперь словно стал ещё более осторожным в вопросах любовных. Однажды ему уже предпочли другого, не хотелось бы пройти через такое вновь. – Ты всегда остаёшься, – вдруг произносит Кирштейн. И правда, если подумать. Всякий раз, когда ему предстояло остаться на дежурство, Моретти была рядом. Она болтала без умолку, а потом Жан, растворившийся в атмосфере уюта, замечал, что его напарница тихо посапывает под его боком. В сердце щемило от осознания степени доверия Таллии ему в плане своей жизни, что она может совершенно спокойно уснуть рядом, находясь в походе за стенами. А уж то, как она во сне мягко обвивала его руку в надежде согреться или хватала за край одежды, желая чувствовать его присутствие, и подавно Кирштейна вынуждало трепетать от тяги к подруге. – Если ты против, оставь меня здесь, когда будешь уходить, – ехидничает разведчица, накрываясь курткой Жана. Маленькая милая лисичка. Хитрая и проворная. Знает, что Кирштейн ни за что не оставит её. Знает, что в очередной раз он мягко возьмёт на руки, отнесёт в её палатку и аккуратно уложит. И обязательно останется рядом, когда она сквозь сон схватит за запястье и проворчит, что ей холодно. Её коварный план всегда срабатывает по одной и той же схеме, а Жан ведётся. – Это нечестно, – обречённо выдыхает солдат, нежно накрывая ладонью девичий лоб и проводя вниз по всей длине золотистых волос. Раздаётся её тихое сладкое "М-м-м?", как вопрос, побуждающий к продолжению, и насмешливые глаза смотрят снизу-вверх, выражая весь свой восторг от очередной одержанной победы над другом. – Ты знаешь, что я тебя не оставлю тут, – тихо произносит тот. – Почему же это? – игриво, так же тихо, как и он, спрашивает Таллия. Она и не скрывает своего торжества, улыбаясь самой лучезарной улыбкой, когда нежно касается щеки Жана, а тот прижимается в ответ, точно ласковый котёнок. К чёрту это всё. Осточертело. Молчать. Наблюдать, как соратники крутятся вокруг возлюбленной. Её насмешки над его нерешительностью. Её взгляды. Её касания. Её слова. Чувство собственного ничтожества из-за неспособности признаться любимой. Надоело это всё. – Потому что люблю, – признаётся на выдохе. Он словно нашкодивший ребёнок, пришедший сдаваться родителям с поличным. – Что-что? Насмехается. Ей доставляет удовольствие поражение оппонента, его разбитый вид и смирение, чувство безнадёжности и конца. Сколько растоптано было сердец этой милейшей из разведчиц? – Я тебя люблю, – громче и увереннее выдаёт Жан. В звенящей тишине ночи её довольный смешок подобен раскатам грома. Ну вот, она наигралась и получила своё. Моретти поднимается, заглядывая в золотистые глаза парня, опустошённые и уставшие. – Долго же ты упрямился, – шепчет она прежде, чем прижаться своими губами к его. Кирштейн подвисает. Собранный в битве и жизни, всегда начеку, боевой командир, но сейчас Жан оказывается просто растерянным мальчишкой, которому впервые дарят поцелуй. Так мягко и тепло. Впервые девушка оказалась настолько близко, что горячее дыхание опаляет кожу. Даже когда Таллия чуть отстраняется и смотрит своим шаловливым взглядом, чувствуется жар юного девичьего тела. И что это значит? Её очередной тихий смех лишь сильнее сбивает с толку. – Я долго ждала, когда ты смелости наберёшься, – довольствуясь замешательством парня, блондинка дарит ему ещё несколько невинных поцелуев в губы. Чуть сползая смазанным поцелуем к подбородку, шепчет. – Я тебя тоже люблю, Жан. Сердце разведчика колотится невероятно быстро. Ему не мерещится? Правда? Действительно произошло то, что он пытается переварить, или это он уснул на своём посту и сейчас смотрит прелестный сон? Нужно что-то сказать ей ведь? Смущённо решаясь прикоснуться к объекту своего обожания, Жан убирает её светлые пряди за ушко, трепетно проводит пальцами ниже по шее. Он тяжело сглатывает скопившуюся во рту слюну, когда Моретти прижимает его руки к собственному личику, обхватывая его запястья своими крошечными пальцами. – Ладно, можешь пока поспать со мной. Я тебя отнесу потом, – только и может он застенчиво выдавить из себя под ехидный смешок возлюбленной.