Вселенная

      Лера читает, сидя на широком подоконнике. На нём удобно: пушистый клетчатый плед, куча подушек и мягких игрушек; рядом столик, чтобы поставить кружку с горячим травяным чаем. За окном сорок седьмого этажа — панорама ночного Питера. Огни города мелькают позади, оставляют блики на странице и матовом потолке.       Конечно, Лере больше нравится сидеть так вместе с Марго. Обычный вечер превращается в романтическое свидание на крыше, даже если они дома и в пижамах. Но Марго сейчас на благотворительном ужине, который сама и организовывала. Два месяца не спала целыми ночами, чтобы вечер прошел идеально. Лера знает: он и будет идеальным. Уже утром все издания начнут писать о нём, расхваливая и мероприятие, и Разумовского, привычно забывая о той, кого нужно благодарить на самом деле.       Лера переворачивает страницу, когда слышит щелчок замка входной двери. Это она увлеклась чтением и потеряла счёт времени, или Марго вернулась раньше?       — Львёнок, ты чего ещё не спишь? — спрашивает Марго из прихожей. Когда она заходит в комнату, Лера на пару секунд забывает, как дышать.        Красиво. Безумно красиво. Чёрное платье в пол — настоящее ночное небо, лиф и рукава усыпаны блёстками, а сама Марго сияет яркой и прекрасной звездой. И это точно не из-за глиттера, рассыпанного по её острым скулам. Длинные серьги-полумесяцы ловят мелькающие в окне огоньки. Белые волосы струятся мягкими волнами и украшены тонкими серебряными нитями. Скромное колечко на большом пальце правой руки с трудом сочетается с бриллиантовой россыпью на другой, но заставляет сердце Леры сжиматься от любви.       — Ты такая… — Лера выдыхает тихо, почти беззвучно. Она встаёт с подоконника, но не двигается, только смотрит и не может насмотреться.       — Какая? — Марго изгибает в улыбке алые губы, скидывает на пол чёрные туфли и подходит ближе. Шаг на каждый удар сердца. Марго совсем рядом, она почти нависает над Лерой, заставляя упереться в край подоконника, дурманит её своим парфюмом, в котором сладость сирени смешивается с прохладой морского бриза.       — Сияющая. Сириус по сравнению с тобой — маленькая скромная звездочка, — Лера с лёгкой улыбкой показывает невидимую песчинку между большим и указательным пальцами.       Марго смеётся, чуть запрокидывая голову, и её серьги звенят. Лера облизывает за минуту пересохшие губы, продолжает скользить взглядом по хрупкой фигурке, которую тонкий тёмный шифон почти не прячет. Лера готова поспорить на всё, что угодно: сегодня вечером взгляды каждого человека были прикованы к Марго. Если же нет, то эти богачи совсем не понимают, что такое настоящая красота.       — Милая, на меня можно не только смотреть. Лучше потрогай.       Разве Лера способна отказать такой просьбе-приказу? Нет. Поэтому она за талию притягивает Марго ближе к себе и скользит пальцами по шершавой ткани, натыкаясь на гладкие блёстки. Берет её за руку и целует в запястье, чувствуя сердцебиение. Быстрое.       У Марго на щеках проступает лёгкий румянец, а её глаза темнеют грозовым небом. Она кажется обманчиво хрупкой и ломкой — сжать в объятиях чуть сильнее, и разобьётся фарфоровой статуэткой. Лера знает: не разобьётся. Силы в Марго больше, чем в любом другом человеке.       Лера приподнимает её на руках — действительно почти ничего и не весит — и помогает сесть на широкий подоконник. Платье шуршит ворохом юбок. Из-под них мелькает подвязка чулок — вид чёрного кружева на белой коже будоражит. Внизу живота тянет. Боже, Лера всю жизнь была уверена, что невозможно возбудиться только от эстетики, но Марго… Марго вновь и вновь полностью рушит её мир.       Целуя Марго, Лера чувствует вкус помады и дорогого вина. Лера словно пьёт его, пьёт её сбитое дыхание и пьянеет за секунду. Сладко, как же сладко.       Платье поднимается и обнажает изящные ноги, увитые мелкой сеточкой чулок, когда Марго скрещивает их на бёдрах Леры. Притягивает ещё ближе. Так, чтобы грудью чувствовать биение чужого сердца и вдыхать слабый запах на шее, утыкаясь в неё носом и целуя. Жестковатые от лака волосы щекочут Лере лицо.       Платье наверняка дорогое и на нём могут остаться следы, но Лера думает об этом меньше секунды. Она языком проводит по глубокому вырезу и по шершавой ткани лифа и слегка сдвигает её, открывая ещё больше бледной кожи. Вылизывает уже её. Бюстгальтер кружевной и тонкий, совсем не скрывает твёрдые соски и не мешает ласкать их губами.       Серьги бьются об окно, когда Марго откидывается на него, запрокидывая голову, и тихо стонет.       Уличные огни бликуют на покрасневшем лице. Самом красивом лице — Лера уверена — с припухшими губами и пока не размазанной помадой, с мутным взглядом, выбившимися из причёски прядями волос и блёстками не только на скулах, но и везде.       За спиной Марго виден весь город. Конечно, их никто не заметит, но почему-то осознание этого делает ощущения острее.       Марго зарывается пальцами в волосы Леры и держит за них совсем легко, перебирает, не позволяя оторваться от своей груди. Второй рукой — с мелькнувшим кольцом на большом пальце — хватается за плечо Леры, словно пытаясь найти опору и находя её.       Лера задирает юбки выше, комкает их около живота под шелест ткани и шумное дыхание и ладонью проводит по обнажённому бедру. Гладит по внутренней стороне совсем рядом с бельём, на котором уже проступила влага, но не дотрагиваясь до него. Пальцами шагает по родинкам чуть ниже острых подвздошных косточек и соединяет их в созвездия.       — Пожалуйста, — Марго крепче сжимает Леру дрожащими ногами, — пожалуйста, я весь вечер думала о тебе…       Признание разжигает внутри огонь. В толпе миллиардеров и журналистов, где каждый норовит заглянуть под маску и выведать секреты, где алкоголь, оркестр и танцы, Марго вспоминала Леру. Самую обычную, ничем не отличающуюся от других и даже рядом не стоящую с присутствующими на вечере…       Для Леры это слишком: больше, чем «Я люблю тебя». Она прячет горящее лицо в шее Марго и зацеловывает-зализывает её, чувствует в животе не пресловутых бабочек, а настоящий пожар, в котором любовь соединяется с возбуждением.       Внизу живота тянет, и хочется прикоснуться к себе, но нет. Сегодня всё внимание для Марго. Её глаза утягивают в себя чёрными дырами без возможности спастись — Лера бы и не пыталась.       Она упирается одной рукой в подоконник и цепляется за него, чтобы хоть как-то устоять. Пальцами второй забирается под бельё Марго и чувствует, как за волосы тянут сильнее и вверх — тянут к губам. Марго выдыхает-стонет в поцелуй, едва Лера совсем легко обводит клитор. Так мокро и горячо.       — Как ты хочешь? — Лера спрашивает, прикасаясь своим лбом к её. Взгляд напротив совсем поплывший, пьяный, по лбу скатывается капелька пота. Между ног невыносимо жарко.       — Твои пальцы. Внутри, — Марго сдвигает одну ногу так, чтобы её бедро было под промежностью Леры. Этого мало, ужасно мало, но Лера двигается по обнажённой коже — чувствует ли Марго, насколько шорты влажные? Судя по блеску в глазах — да.       Лера целует приоткрытые губы и трëтся щекой о покрытые глиттером скулы. Кажется, блёстки уже и на её коже тоже. Лере хочется признаваться в обожании самыми красивыми словами, но они не приходят в голову. Там только одно имя.       Лера проникает внутрь пальцем, и Марго закатывает глаза, изящно выгибает спину, прикрытую черным сияющим платьем и тянет долгий стон. Прижимает Леру ещё ближе к себе и двумя руками хватается за её плечи. Сжимает футболку словно единственное, за что можно удержаться.       У Леры голова кругом идёт. Марго с растрепанной укладкой и всё же немного размазанной от долгих поцелуев алой помадой, с полуобнаженной, быстро и тяжело поднимающейся и опускающейся грудью, с трепещущими ресницами и запрокинутой головой — самое прекрасное, что только существует. Ей нужно поклоняться, складывать к её ногам драгоценности, боготворить её…       Марго — не звезда, пусть даже и самая яркая. Она — вся Вселенная. И Лера единственная может прикоснуться к её центру.       Двум пальцам внутри тесно. Лера вглядывается в излом бровей и прикрытые глаза, в морщинку на лбу и не видит ни намёка на дискомфорт. Ласкает медленно, зная, как Марго это любит: чтобы удовольствие накатывало тягуче и неспешно, растворяло в себе.       Серьги стучатся о стекло и звенят от каждого движения. Платье шуршит и мешается, не даёт прижаться животом к животу. Дыхание обеих смешивается в поцелуях. У Марго бёдра уже дрожат, но она продолжает напрягать их, и Лера хаотично трётся, жмурясь и мечтая ощутить под собой бархатную кожу — только мечтая, потому что снять одежду — значит оторваться от Марго.       Лера гладит по особо чувствительному месту внутри. Она знает, как повернуть руку и под каким углом проникнуть, чтобы Марго сжималась, стонала в поцелуй, царапала ногтями спину через ткань и просила ещё ещё ещё.       Марго бьётся под ней и дрожит, сжимает Леру — и внутри, и притягивает к себе ногами и руками, не позволяет отстраниться ни на миллиметр. Лера дышит терпким запахом пота, пока вылизывает солоноватую шею, целует её и совсем легко прикусывает кожу.       Когда Марго выгибается и кончает, Лера уверена: в её глазах взрываются галактики и рождаются новые.       Они целуются лениво и долго. Лере больше не нужно держаться, поэтому она обнимает Марго за талию. Чувствует своей грудью её тяжёлое дыхание и быстрое сердцебиение. Возбуждение застилает глаза и тянет почти больно, и Лера пытается прикоснуться к себе, когда Марго перехватывает её руку в своей же смазке и целует в ладонь.       — Предлагаю переместиться на диван. У меня на тебя сегодня грандиозные планы.       — Расскажешь? — Лера пятится, пока не натыкается на край дивана. Марго легко толкает её, роняя, и садится между разведённых ног.       — Лучше покажу.