бонус уровень

Тэ яркий, изящный, у него лук тотал блэк и водостойкая подводка и тушь, злые слёзы текут по лицу, но стрелка не размылась — всё тот же элегантный стилет. Тайм шипит — щёки горят от отменной сутенёрской пощёчины, Тэ бьёт её блестяще.  — Открой дверь! — рычит Тэ. Ключ в заднем кармане джинсов Тайма, он не выпустит Тэ из квартиры, не в таком состоянии, не после их ссоры — очередной ссоры. Тэ даже не выговаривал ему ничего, выдернул за руку из угла бара, в котором Тайм позволил какому-то красавчику зажать себя. В Тайме два дайкири, Тэ был за рулём, он вёл бешено — он всегда водит аккуратно, но сегодня они чуть не вылетели на встречку. Он великолепный. Тайм так влюблён в него. Тайм может позволить ему себя убить. В этом их проблема. — Дай ключи. Его глаза горят, но не искрятся, в изгибе губ столько презрения, а Тайм хочет вылизать его всего. — Нет, детка, — он делает шаг к Тэ, получает толчок в грудь, перехватывает тонкие запястья, тянет на себя. — Иди ко мне, прошу. — Зачем тебе эти отношения? — выкрикивает Тэ. — Отпусти меня и ебись с кем хочешь! Рука обвивается вокруг талии — она такая тонкая под свободной рубашкой. Тэ пахнет Герлен Шалимар, он такой красивый.  Тайм хочет его до одури. Он всегда хочет Тэ, о боги, Тэ совершенство. Он его обожает. Он мог бы провести с ним всю жизнь, но, скорее всего, не проведёт, потому что Тэ пошлёт его на хрен и найдёт лучшую партию и будет прав, ведь Тайм не достоин его, но пока ключи у него в кармане, и Тэ с этой стороны двери. У них разные позиции, в этом проблема — Тайм так любит его, но ещё хочет трахать других, и это полная чушь, потому что это же просто секс (но он бесится, когда Вегас раздевает глазами его Тэ), он эмоция, ему хочется — мгновенное желание; он же забудет очередного любовника через десять минут после оргазма, а Тэ он будет поклоняться вечно, Тэ он хочет целовать ноги, лежать головой у него на коленях и преданно смотреть в глаза, так какая разница, если он трахается с другими. Тэ всё-таки вырывается. Он зол, и ему больно, и Тайм не способен успокоить его и пообещать решить все проблемы, потому что он его главная проблема, а все его обещания не стоят и гроша. Но Тэ такой прекрасный, и Тайм чувствует себя таким мудаком, но так хочет его. — Убери руки. Тайм настигает его у стены и тянется к губам, за что закономерно получает ещё пощёчину. Тэ упирается кулаками ему в грудь, ласковые ладони Тайма гладят его бёдра. — Прости, малыш, — шепчет он, обжигает дыханием щёку. — Ты такой прелестный, ты знаешь? Тэ отворачивается, смотрит в сторону, его губы плотно сжаты, но всё равно дрожат, и Тайм собирает лёгкими поцелуями его слёзы. — Я люблю тебя, — он мурлычет, уговаривает. — Ты можешь даже не прощать меня, я знаю, что я не заслуживаю этого, ты даже не веришь мне. Дай мне поцеловать тебя. Дай мне показать тебе, как сильно я люблю тебя. Кулаки расслабляются, ладони скользят по его торсу, тонкие пальцы помогают выпростать рубашку из-под ремня брюк. Тайм запускает руки под прохладную ткань и касается горячей кожи, продолжая шептать нежные глупости. Тэ вжимается в стену и снова отталкивает его. — Блять, тебе же всё равно, кого трахать! Хватит! Я сказал — имей смелость признать, что тебе не нужны отношения, и катись к чёрту, не заставляй меня играть обманутую жену в этом блядском спектакле! Ты никого, кроме себя, не любишь, просто скажи уже это словами! Каждый раз хуже пощёчин. Это больно. Это злит. Тайм последний в этой комнате, кто имеет право на злость, но это злит, потому что он, блять, любит Тэ, просто его любовь отличается от той, которую ожидает Тэ. В следующее мгновение Тэ припечатывают к стене, губы сминают в грубом поцелуе, и ему хочется придушить Тайма, потому что у него нет иммунитета против него, потому что он опять сдаётся, потому что, если бы Тайм не любил его, ему правда было бы легче, но, вопреки всем собственным обвинениям, он знает, что Тайм любит. Как же они затрахались ранить друг друга. Тэ хочет бросить его, но обхватывает ногами его бёдра, пока Тайм легко удерживает его на весу и жадно целует его шею. Тэ стаскивает с него футболку и находит его губы своими. Он не знает, как будет без этого. Он не представляет, как сможет жить без этих рук, которые знают всё его тело, раздевают его поспешно, так правильно поглаживают и сжимают. Не хочет думать о том, каково это — не быть прижатым к стене, к постели его сильным телом. Он ненавидит Тайма за то, насколько он им отравлен. Насколько всё было бы проще, если бы он просто остался с разбитым сердцем, но Тайм приковал его к себе наручниками и обменял его разбитое сердце на своё, и вот они продолжают эти блядские отношения и зачем-то любят друг друга. Тэ обнимает его, Тайм знает, что не прощён, но Тэ обнимает его. Он обнажённый в его руках, такой податливый, такой возбуждённый. Прекрасный. Тайм боготворит его. Изучает ладонями его изгибы. Он хочет его, даже уже лаская, он хочет его, даже все годы того пиздеца, что между ними, спустя, он всегда выберет его между ним и кем угодно, он просто выбирает не так, и поэтому пиздецу конца-края не видно.  Тайм берёт его у стены. Роняет ключи, когда вытаскивает из кармана пакетик презерватива, собирает из него смазку и растягивает Тэ. Выбивает стоны, когда чуть сгибает пальцы и снова и снова потирает самую чувствительную зону. Он берёт его без защиты — никогда в жизни он не сделает этого с кем-то, кто не Тэ. Тайм следит за вспышками изменений выражений его лица. Тэ жмурится, губы распахнуты, Тайм ловит его прерывистые вздохи. У него на шее наливающиеся багрянцем пятна. Тайм влажно ведёт по ним языком, несдержанно двигает бёдрами, входит глубже, Тэ хнычет. Тайм задыхается в Герлен Шалимар, Тайм хочет задохнуться. Зациклить этот момент, остаться навсегда в этой квартире, с Тэ в его руках, никогда больше не причинять ему боль. (Он проиграл заранее.) Он снова повторяет ему слова любви. — Заткнись, — шепчет Тэ. Тайм смеётся ему в губы и целует, целует, целует. Тэ смотрит в потолок, стрелка в уголке его правого глаза такая идеальная, чёткая, Тайм целует его висок и, не сдержавшись, пробует кончиком языка эту стрелку. Тэ шлёпает его ладонью по плечу, а потом стонет от участившихся фрикций. Подводка на вкус горькая химия. Тайм хочет вкус губ Тэ. Тэ смотрит ему в глаза перед тем, как кончает. Тайм видит зеленоватые крапинки в серой радужке его глаз, узкой от расширенных зрачков. Они искрятся, они снова яркие. Тайм заранее ненавидит себя за следующий раз, когда вместо любимых искр будет злой огонь. Но сейчас он жадно вдыхает Шалимар, вжимаясь лицом во влажную от пота шею Тэ и кончая глубоко в него. Может быть, на этот раз они протянут дольше.