Немного неудач

Боруто Бойня с очередными противниками была жаркой, разгоняла кровь и сердце. Техники и чакра сверкали повсюду, сознание Боруто было сосредоточено на этом, подчиняясь этой горячке боя. Чему-то, что близко к звериному. Это держало в тонусе растерявшее силу и чакру тело, будоражило чувства и ум. И держало долго, даже когда неудачные воры были сданы полиции, а сами они отчитались и их отпустили. Только вот азарт, пыл боя всё ещё держал, хоть, понемногу, отпускал. Но Узумаки был ещё бодрым — этого должно было хватить на то, чтобы дойти домой, привести себя и вещи в порядок, поужинать и спокойно лечь спать. Только у Мицки были другие планы. Как только они вошли в свою квартиру, и сняли сандалии и повязки, змей прижался к своему мужу, жадно целуя горячие губы. Даже то, что они все пыльные, потрёпанные, не останавливало его. Боруто чувствовал, как возбуждённый член любимого упирался в него через ткань штанов и кимоно. Мицки ужасно его хотел, потому, как обычно был более спокойным, а не срывал с Узумаки одежду сразу же, как они окажутся дома. И не тёрся так сильно, не лез языком так глубоко. Узумаки Мицки очень сильно завёлся, после заварушки, и страстно желал своего мужа. Боруто был обескуражен от такого напора, от дурных, блестящих глаз с расширившимися зрачками. От рук, что так ловко его раздели и подтолкнули к кровати. Адреналин ещё бурлил в крови, и подстёгнутый возбуждением змея, взял верх над разумом и усталостью. Поцелуи стали горячее, когда Узумаки перехватил контроль, и влез языком в податливый рот Мицки, что сладко застонал. Стоять истуканом не хотелось, и он легко растянул пояс на кимоно — тяжёлая ткань соскользнула с плеч, путаясь где-то под ногами. Боруто дёрнул резинку штанов, оголяя ноги любимого мужа, и беря в руки прекрасные, желанные ягодицы. Ощущение нежной кожи в ладонях отозвалось восторгом в сердце, и возбуждением — член заинтересованно дёрнулся. Как же это приятно — ласкать эту чертовки идеальную задницу. Кровать оказалась под коленями как-то внезапно — Боруто чуть не упал на неё, но устоял и сменил позицию, чтобы уложить Мицки. Но тот был слишком взведён и активно ласкался руками, целовался, пока Узумаки шарил рукой по тумбочке, ища смазку. Змей был таким взведённым, таким чрезвычайно сексуальным, с дурными глазами, в которых была только похоть, что Боруто показалось он кончит, когда змей громко застонал от влажных пальцев у входа. Парень развёл ноги так широко, как мог. А мог он много. Узумаки впился поцелуем в нежные губы любимого мужа, и протолкнул пальцы в расслабленный анус. В голове грохотали сердце и возбуждение, но, где-то на краю сознания, мелькала усталость. Её парень поспешил отогнать, чтобы успеть сполна насытится своим любимым парнем, и удовлетворить его, пока не свалился. Кроме того, возбуждение действительно так быстро разгоралось, что он был готов кончить от одних только стонов Мицки. И от того, что растягивал его горячее, в противоположность коже, нутро. Вот только и Мицки не мог сегодня долго терпеть — он отодвинул от себя Узумаки, ловко уложил его на постель и встал над ним на коленях. От таких быстрых перемен и от такого ракурса, что бывало не очень часто, у Боруто голова шла кругом, а возбуждение стремилось наружу. Конечно, хотелось бы в Мицки, но уж куда придётся… Боруто глубоко вздохнул и ухватился за бледные бёдра, что сжимали его бока. Усталость почему-то тьмой накатывала на глаза, выбивая из равновесия и размазывая по кровати, но — как тут остановиться, когда Мицки, такой прекрасный, сам насаживается на его член? Тем более, с такого ракурса его восхитительно покрасневшее лицо и блестящие глаза смотрятся ещё более прекрасно. А когда он откинулся назад, упираясь руками в ноги Узумаки, и запрокинув голову, сладостно застонав, у Боруто сердце зашлось восторгом от такой красоты. Это так восхитительно, так прекрасно — как этим не любоваться? Как не сжимать белые бёдра до синяков? Вот только стук сердца стал перекрывать возбуждение, тьма подкрадывалась быстрее и тело стремительно слабело. Узумаки пытался сосредотачиваться на таких мелодичных стонах, на удовольствии, что излучал Мицки, но противная слабость цепляла сильнее. Ещё и Мицки замедлился — сменил позу, уперевшись руками ему в грудь, и задрав голову вверх. Горло, из которого вырвались страстные стоны, плавно двигалось, сокращалось, побуждая на совсем пошлые мысли. Но… Внутри будто дёрнули какой-то рычаг, что разом лишил его сил, и как бы Боруто не пытался сосредоточиться на сексе, но член неумолимо падал. Обмякал, несмотря на то, что Мицки, такой горячий, так плотно, прекрасно его обнимал, так двигался. Узумаки пытался ровно дышать, сосредоточиться, думать о том, как любит своего прекрасного мужа, какой он восхитительный и возбуждающий, но член упал. Совсем обмяк. Мицки сделал пару медленных движений и застыл, удивлённо глядя в его глаза. Его порозовевшее, возбуждённое лицо было таким красивым, что хотелось сделать фото и всегда его носить с собой. Но сейчас это лицо чертовски удручало — особенно растерянность и некая лёгкая обида в золотых глазах. Это так скручивало мысли, сердце. — Прости, прости… я сейчас… соберусь, подожди немного, Мицки… — Он старался отодвинуть стыд, неловкость и чертовски отвратительную вину подальше и снова возбудиться, чтобы его любимый смог насладиться. — Ты чего, Боруто? — Смотреть в это удивлённое, растерянное лицо было невозможно. Узумаки поспешил закрыть лицо рукой, положив запястье ко лбу. — Дай мне пять минут, я смогу… — Было очень херово из-за такой ситуации. Невероятно стыдно и чертовски обидно. Будто его унизили перед всей деревней — так было стыдно перед мужем. — Боруто… — Тихо выдохнул Мицки. Узумаки не смог разобрать его интонацию. Да и вообще ожидал, что он обиделся, потому вздрогнул и вскинулся к нему, когда любимый легко соскользнул с обмякшего члена и сел рядом. — Прости, Мицки, это случайно! Честно, я сейчас соберусь и мы… — Тише, солнце. — Ласково прервал его речь змей, мягко улыбаясь. — В этом нет ничего такого. Видно я не заметил, как сильно ты устал, извини. — Он придвинулся ближе, взял лицо в ладони, и нежно поцеловал. Будто вовсе не расстроен. Мицки нежно целовал его, гладил руками лицо, потом зарылся пальцами в волосы. Он его успокаивал своей нежностью. Мягкостью. — Это нормально, такое иногда случается, не переживай. Тем более, что ты устал, не страшно, что не вышло. Всё хорошо, слышишь, Боруто? — Муж говорил с ним так нежно, что сердце растекалось по груди горячим сиропом. За свою слабость и неспособность довести партнёра до оргазма было стыдно, вина душила, но любовь Мицки пыталась его заполнить. Из-за такой бури чувств и резких перемен, и тело, и настроение совсем отдалилось от возбуждения, и Боруто поддался тонким, но невероятно сильным рукам любимого, что надавил на плечи и уложил его в кровать. — Не беспокойся по этому поводу, солнце. — Мягкая улыбка и блестящий, любящий взгляд. Мицки ещё немного его целовал, нежно гладил плечи и грудь, а потом плавно отстранился, мягко улыбаясь и щуря удивительные глаза. Состояние у Узумаки было совсем разбитым и даже эти действия никак не отозвались — только, уже не такой сильной, виной и восхищением его любимым Мицки. Но не более. Вот только змей совсем не расстраивался. Он лёг рядом с Боруто, прикрыл глаза, раздвинул ноги и сжал свой член, сладко застонав. Вторая рука слегка вытянулась и тонкие, изящные пальчики скользнули во влажный анус Мицки. Муж выгибался, лаская себя так, как ему было лучше всего, стонал в голос и получал невероятное наслаждение. Рука на члене нежно, но уверенно, двигалась вверх-вниз, то оголяя покрасневшую головку, то скрывая. Капельки предсемени блестели на головке, рука плавно гладила всю возбуждённую плоть, иногда пальцы дразнили поджимающиеся яички, а вторая рука гладила простату. В один момент Мицки застонал особо сладко, выгнулся и замер натянутой дугой. На секунду он замер так, но потом повторил движение и застонал громче. Ещё пару таких движений внутри, ещё раз Мицки обласкал головку, а потом судорога блаженства прошла по его телу, и он кончил. Понемногу оргазм отпускал мужа и он расслаблялся на кровати, тяжело дыша. Было досадно, что не сам Боруто заставил его так прекрасно кончить, но Мицки сказал об этом не волноваться, потому Узумаки просто любовался своим прекрасным любимым, как лучшим произведением искусства. Мицки Мицки совсем ничего не чувствовал. Конечно, горячность рук мужа нельзя не ощутить, как и губы, что выцеловывали заднюю часть шеи — от этого в груди было тепло от любви, а по коже проходились приятные мурашки, но вот возбуждения это не вызывало. Даже когда Боруто развязал пояс ночного халата, и стал ласкать грудь. Горячее дыхание над ухом, ласковые и пошлые признания в любви, вызывали трепет, радость. Мицки внимательно вслушивался в свое состояние и понимал — он не хочет сейчас заниматься сексом. Что странно — тело совсем не было уставшим, но, вот, похоже, его психика была не готова к такому. Змей закрыл глаза и вслушался в свои ощущения, когда Узумаки развернул его и поцеловал, прижавшись своим горячим телом к обнажённой груди Мицки. Это было прекрасно, но он всё же не хотел сейчас такой близости, но… — Я немного устал, давай сзади и лёжа, хорошо? — легко улыбнулся змей, зная, что его просьбы будут услышаны. Узумаки, разумеется, кивнул и принялся снимать с него халат, нежно зацеловывая плечи и грудь. Оставляя засосы. Когда халат улетел куда-то в сторону, Мицки повернулся и лёг на кровать на живот, подложив под бёдра несколько подушек. Муж сперва принялся целовать спину и гладить бока — змей сладко выдыхал и тихо постанывал. Такие неспешные, нежные ласки сейчас были очень кстати, и это было очень приятно. Так расслабляло, что Мицки слегка развёл ноги, намекая, что нужно приступить к растяжке. Муж поцеловал белую ягодицу, развёл их в стороны, и оставил ещё один поцелуй между ними. Восхитительные мурашки прошлись по хребту и змей застонал громче. Так мягко и горячо… Узумаки на секунду отвлёкся и Мицки полностью расслабился, услышав, как он открывает баночку со смазкой и погружает в неё пальцы. — Только не задевай простату, хорошо? — Попросил змей у Боруто, когда влажные пальцы провели между ягодиц и прижались к анусу. Муж на секунду застыл, но согласился, и плавно ввёл палец, аккуратно, неспешно растягивая. Мицки млел от горячих рук и нежных движений, как от массажа — время от времени он сладко, тихо стонал. Из-за особенностей его тела долго растягивать было не нужно, потому вскоре Узумаки толкнулся членом в мягкое нутро мужа и громко застонал. — Не сдерживайся, — шепнул змей, впечатлённый его восхищением собой. Узумаки послушался и сразу взял резкий, ровный темп, гонясь за головокружительным удовольствием. Он так разошёлся, что Мицки прекрасно слышал каждый стон и тяжёлое дыхание над ухом. То, с каким восторгом муж его трахал, разливалось по сердцу и душе светлой, мягкой радостью, и Мицки тихо, чтобы не нарушить эту гармонию, вторил стонам любимого солнца. Совсем скоро Боруто вздрогнул и напряжённо замер, кончив внутрь змея, а затем придавил его своим разгорячённым телом. Мицки наслаждался жаром и стуком сердца, пока муж переводил дыхание — было так спокойно и приятно, что он чуть не уснул. Взбодрился лишь когда Боруто приподнялся на руках и вышел из него. Мицки скатился с подушек и удобно разлёгся на спине, подставляясь под разглядывающие его глаза любимого. — Подожди, ты что, ещё не кончил? — Удивился муж, заметив, что подушки были сухими. — Нет, — врать смысла не было, да и Узумаки уже заметил, что змей совсем не возбуждён. Голубые глаза шокировано уставились на него, поднявшись от вялого члена к глазам. — Что?.. Почему? — Он был так растерян, что, казалось, приятные чувства после оргазма ушли. Мицки вздохнул и поднялся, спокойно заглядывая в растерянные, голубые глаза. — Потому что в этот раз я не хотел заниматься любовью, но был не против, чтобы ты воспользовался моим телом. — Улыбнулся, змей, погладив полоски на щеке любимого. — Но… Это ведь неправильно! Мы вдвоем должны же!.. И если тебе не хочется… — Ну, что ты волнуешься, солнце? — Тихо засмеялся Мицки, прижимаясь к мужу в объятиях. — Я ведь сказал, что был не против, чтобы ты получил удовольствие. Если бы я не хотел, чтобы ты меня касался, то сказал бы. Но не в этот раз. Я хотел, чтобы ты насытился, и был не против этого. И это определенно лучше, чем если бы я тебе отсосал — так было проще. — Мицки нежно его поцеловал и запустил пальцы в волосы на затылке, слегка почёсывая. Когда он отстранился Узумаки был задумчивым, но уже спокойным. — Тебе не о чем волноваться, к тому же — это и так было приятно. Мне нравится, как ты меня любишь. — Мягко, счастливо улыбнулся Мицки, прищурив светящиеся глаза. После этих слов сердце Боруто совсем успокоилось, и он тоже улыбнулся. Он осторожно уложил любимого мужа на постель, вытер его промежность и бёдра от смазки и лёг рядом, нежно, трепетно и совсем не пошло целуя грудь. Мицки тихо смеялся и наслаждался такими лёгкими, полными любви и восхищения поцелуями. Стол Иногда на Боруто находило возбуждение внезапно. Так же, как и в голову приходили разные идеи баловства — быстро и из ничего, разрядом молнии или порывом ветра. За такую страстность во всём, Мицки и любил этого солнечного парня. И когда утром, во время готовки завтрака, Узумаки прижался к нему сзади, вдавливая в, к счастью пока пустой стол, и залезая руками под халат, змей не удивился. Он выгнулся, потираясь попой о пах любимого, и сладко застонал, когда горячие пальцы погладили грудь и сжали соски. Зубами Боруто слегка вцепился в мочку змея, и Мицки передёрнуло от горячего выдоха прямо в ухо. Спазм возбуждения прошёлся от уха, до кончиков пальцев на ногах. В глазах потемнело от удовольствия. Он опёрся на стол, что опасно скрипнул и сдвинулся. От звука змей немного «протрезвел» и сразу вспомнилось, что этот несчастный стол давно нужно было или отремонтировать или выбросить — слишком сильно он шатается, но… Горячая рука мужа провела огнём по плоскому животу и нежно огладила член, уверенно обхватывая твердеющую плоть. Мысли покинули голову и он отдался возбуждению, что распаляло его солнце. Муж резко развернул его к себе лицом, подхватил под бёдра и усадил на стол — несчастная мебель проехала несколько сантиметров, но Узумаки было всё равно — он целовал своего прекрасного мужа и это было главным. Мицки знал, что мучать этот стол не стоит, что нужно остановиться и хотя бы на рабочую поверхность пересесть — она крепче. Но Боруто ничего сейчас не слышал, полностью сосредоточенный на желании. Да и змей никак не мог сосредоточиться, когда его целовали и ласкали рукой член. Очень быстро становилось жарко и было плевать на всё, кроме желанного тела Боруто. Вот только когда муж скинул футболку и резко к нему прижался, а Мицки ещё обхватил ногами, дёрнув его к себе — стол не выдержал. Раздался треск и Мицки потянуло куда-то назад и вниз. Он успел только совсем по-женски взвизгнуть, а потом столешница громко хлопнулась на кафель, а Мицки на неё. Узумаки, к счастью, успел среагировать быстрее, и выставить руки, потому не раздавил змея своим весом. Муж стонал и ругался, на болящие колени, на чёртов стол, что так не вовремя сломался. Мицки переждал, когда от удара перестанет темнеть в глазах, и коротко засмеялся. Боруто умолк и уставился на него. Секундная пауза тишины закончилась тем, что змей заливисто расхохотался. Ситуация была такой абсурдной и такой смешной, что даже болящий затылок и спина не могли уменьшить его веселья. — Что ты смешься? Мицки! — Узумаки пытался быть то ли серьёзным, то ли собранным, то ли просто возмутиться тому, что муж хохотал и не обращал на него внимание. Но Мицки так заразительно смеялся, что Боруто не выдержал и захохотал вместе с ним, упав рядом на сломанную столешницу. Возбуждение неумолимо уходило, вытесненное смехом. У змея даже живот стал болеть, когда они хоть немного успокоились. — Железный стол что-ли купить? — вопросил в воздух Узумаки когда последние смешки стихли. Мицки сел, запахнул халат, так как уже никакого настроя на интим не было. — Опять не вышло, — досадливо скривился муж. Змей бросил быстрый взгляд на его пах, но никакого возбуждения не заметил, потому хитро сощурился, смотря на него сверху вниз. — Железный тоже двигаться будет, ещё и плитку исцарапает и вообще разобьёт, когда упадет. Разве что… если привинтить ножки к полу. — Протянул задумчиво-весело змей. Ещё миг всё было тихо, но потом они снова расхохотались и Мицки повалился на Боруто. В смехе, до боли в животе, начался такой интересный день. И несостоявшийся секс никак не волновал. В воздухе звенела радость и смех. Жара Лето в Конохе выдалось удивительно жарким. Даже скорее душным. Так ещё и день выдался муторным — пришлось с утра торчать на улице, в тяжёлом, жарком воздухе, и заниматься общественно полезными делами. По итогу, они толком ничего не сделали, как шиноби, но выдохлись и устали так, словно сражались насмерть с множеством противников. Дурная работа и дурной день. А Мицки ещё и, как родственника змей, совсем разморило под палящим солнцем. Глаза слипались сами собой, тело мякло до такой степени, что к концу дня он чуть не сполз на землю кучкой расплавленного желе. Боруто пришлось его подхватить, оттащить в тенёк и приводить в чувство своей стихией воды — потому, что обычная не помогала. Надо сказать после этого Мицки взбодрился, и доработали они сносно. Только вот, спать всё равно хотелось, да и не только змея размазывала эта духота. Однако, когда они вернулись в квартиру, где было душно из-за закрытых окон, и совсем нечем было дышать, мозг Узумаки выдал самоубийственную идею. Мицки успел только сбросить тяжёлое, ещё влажное, кимоно на пол, как муж грубо прижался и впился поцелуем в губы, до боли сжимая бока. От слишком горячего тела любимого, мозг змея совсем расплылся в неработающую массу, а ноги отказались держать. Вот только Узумаки его подхватил, забросив бёдра себе на бока, а руки Мицки на свои плечи. Из-за горячих, мокрых, удушающих поцелуев кружилась голова и закатывались глаза. Боруто, трахая мокрый, безвольный рот мужа, двинулся к постели, но что-то пошло не так. Сердце застучало в голове, тьма подобралась к глазам, совершенно не давая дышать. Сознание резко смазалось и Узумаки споткнулся об ровный пол. В жарком поцелуе, совсем потеряв рассудок, Мицки ничего не заметил, только лишь ощутил, во тьме закрытых глаз, как больно упал на кафельный пол. Муж всем весом упал сверху. Кости больно затрещали, от такого поведения, весь воздух моментально покинул лёгкие. Спина и голова очень сильно болели, будто им несколько стен пробили. В сознании и глазах было темно, в ушах звенело, а от удара и того, что Узумаки упал на него, всё тело ужасно болело. Мицки всхлипнул, непослушными, слабыми руками взялся за голову, пытаясь переждать, пока перестанет темнеть перед глазами. Или сверкать — слишком сильный удар и он совсем не понимает. Мицки, вроде, понемногу успокаивался, разум прояснялся, но вот дышать было слишком сложно — тело мужа безвольно вдавливало его в кафель. Он заставил себя очухаться и потянулся к жёлтым волосам. — Слезь, мне нечем дышать… — Вот только на слова и слабые шевеления муж не среагировал. На секунду Мицки завис, а потом мысли понеслись в пляс. Рука с зелёной медицинской чакрой потянулась к голове и змей вслушался в ощущения. А потом бессильно распластался на полу, слегка сдвинув с себя бессознательное тело. Муж просто напросто перегрелся, перевозбудился и отключился. Чуть не раздавив Мицки. Тяжело вздохнув, змей расслабился, наслаждаясь холодом, что шёл от пола. Вот только дышать по прежнему было трудно — и потому что Узумаки по большей части лежал на нём, и потому, что окна они так и не открыли, и голова снова начала кружиться. Скинув с себя мужа, он первым делом открыл окна и вдохнул немного прохладный, по сравнению с квартирой, воздух. Потом затащил мужа в кровать и раздел его. Наконец-то он добрался до кондиционера и машина загудела, подув свежим воздухом. Немного постояв под искусственным холодом и взбодрившись, Мицки привёл себя в порядок в душе, переоделся, и обтёр полотенцем пыль с Боруто. Затем принёс на его тумбочку воды, поставил на лоб Узумаки мокрое полотенце и лёг рядом, моментально отрубившись. Узумаки проснулся поздней ночью, когда жара наконец-то спала. Скинув с себя высохшее полотенце, он заметил бутылку с водой и жадно вылакал всю до капли. Лишь потом его засохший от жары мозг заработал и воспоминания вернулись. А заодно заболело тело. Моментально стало стыдно перед мужем. Он осторожно обернулся и посмотрел на спокойно спящего змея. Боруто попытался его проверить, но когда потянулся рукой, Мицки, не открывая глаз, довольно зло рубанул: — Не смей ко мне прикасаться, пока не спадет жара. Или если не включаем кондиционер. Сразу стало стыдно, Узумаки покраснел, а от недовольства мужа сердце нервно забилось в голове. — Прости… — Приведи себя в порядок и ложись спать. А меня не трогай, садист ебучий. — Буркнул муж и отвернулся. Боруто нервно сглотнул и уполз с кровати от греха подальше, а то в таком состоянии Мицки его и прибить мог. Но слова он запомнил.