Я не тот, кем был.

Эта ночь была тихой. Даже слишком. Не было привычного стрекота сверчков, шума листьев или изредка чириканья птицы, пугающей до чёртиков Джоксера, путешествующего в одиночку. Могучий воин, которым он себя считал, решил взять себе передышку от приключений, которые постоянно случались, находись он рядом с Зеной и Габриэль. Хотелось побыть одному, наедине с природой и собственными мыслями. Обычно мысли Джоксера крутились вокруг его брата Джетта — лучшего сына в их семье. Прекрасный боец, киллер и гордость родителей. И вот он почти что сам лишил брата свободы, а себя — покоя.       «Ты не виноват в этом, Джоксер. Он сам выбрал такой путь», говорила ему Зена, хлопая по плечу.       «Он зло, а ты добро, и это лучше. Ты ведь знаешь», наставляла Габриэль, гладя руку. Они обе были правы. Но семья есть семья. И всё же, какая бы она ни была, любовь к старшему брату имелась. Джоксер любил Джетта. И увидя его спустя десяток лет, утихшие чувства снова вспыхнули. Он скучал, хоть и никогда не признал бы этого. — Ладно, Джоксер. Хватит думать о своем плохом брате-близнеце. Криво ухмыльнувшись и спустя приличное количество поворотов, приняв удобное положение, Джоксер закрыл глаза, собираясь спать. Пока его не привлёк тихий звук. Он навострил уши, пытаясь распознать, что именно услышал. Приподнял голову, потом упёрся на локоть, разглядывая темноту вокруг. Ничего не увидев, уже хотел лечь обратно, но чья-то тёплая рука крепко схватила его поперёк шеи. — Привет. — довольно протянул до боли знакомый голос, и сердце Джоксера предательски забилось чаще. — Успел соскучиться? — Рука переместилась ниже. На грудь. Теперь можно было посчитать, сколько ударов делает «львиное» сердце младшего брата. Колоссальное. Словно у загнанной лошади. Братец так и не научился сопротивляться, сразу принимая поражение. Условное, конечно. Ведь Джетт не хотел вредить Джоксеру. Больше нет. В тюрьме было много времени подумать об их отношениях, и плане побега, само собой. — Джетт? — Джоксер, наконец, решил подать признаки жизни и опустил собственную руку на такую же брата. Было одно лишь отличие. Руки Джетта покрыты мелкими шрамами, которые он приобретал на протяжении всей своей жизни. Сперва за играми, потом за убийствами. — Угадал. — Довольный голос брата всегда казался Джоксеру чем-то плохим. Ведь тот и сам был плохим. — Тебя было сложно найти, честно признаться. — Локоть младшего заболел от неудобного положения, и ему услужливо помогли, укладывая на себя. Джетт лёг на землю, а сверху — на своей груди — устроил притихшего братца. — Хочешь, расскажу, как мне это удалось? — Джетт от чего-то шептал, и Джоксер невольно втянул шею, когда чужое дыхание опалило ему ухо. Старший брат и раньше был излишне тактильным. Но обычно это были не нежные объятия и поглаживания. От такого не остаётся синяков. — Да ладно тебе. Я ведь не кусаюсь. — Джоксер кивнул и всё же попробовал лечь удобней. Ему позволили, а потом младший прошептал: «расскажи». — Твои подруги увидели меня и поприветствовали. — Джоксер весь напрягся, когда Джетт начал о его лучших друзьях. — А потом блондинка спросила, почему я здесь, а не путешествую, как и планировал. — Джетт снова начал водить ладонью по лёгкой рубашке брата. По груди, а когда касался живота, тут же переходил к шее. Джоксер лежал смиренно и не пытался убрать чужие руки, которые по-хозяйски изучали вообще-то чужое тело. Хоть они были одинаковые во внешности. И, эй, нужно соблюдать личные границы! — Так мало шрамов. — задумчиво изрёк Джетт, всё-таки пробираясь под рубашку. Джоксер схватился за руку брата, когда она уже слишком настойчиво изучала грудь в районе сердца. — Джетт! Ну что ты делаешь?! — Джоксер взбрыкнул и перевернулся на живот, чуть не задевая ногой костер. Он не знал, что на него нашло, потому что чрезвычайно приятное чувство разлилось по телу от неожиданных ласк своего брата. Слишком непривычно, слишком неправильно. — Что? — Джетт принял сидячее положение, скрестив ноги. Он с прищуром наблюдал, как младшенький метался по кругу, словно пёс за хвостом. — Что? — чуть ли не крича, вопросил Джоксер, уперев руки в бока. Свет от костра причудливо бликовал на его лице, рисуя узоры, словно воин племени перед битвой. Джоксеру же казалось, что в глазах брата горел огонь. К черту! Это просто игра воображения. И дурацкое пламя. — Ты сбежал! — Джетт кивнул, соглашаясь. Упер руки в колени и устроил на них голову. Всем видом показывая, что готов слушать все обвинения в свой адрес. К этому он тоже подготовился. _ Ты убийца! — Бывший. — Бывший? — Похоже, повторять вопрос у Джоксера вошло в привычку. Или так было только с братом. — Я сбежал без единого убийства, Джокс. — такое прозвище, ну или сокращение имени, названный терпеть не мог. Потому что из таких же губ, как и у него самого, это звучало словно кличка, бросавшаяся обычно с презрением. Но теперь, именно в этот момент, «Джокс» было произнесено с нежностью. Будто Джетт правда хотел показать, что плохой он в прошлом. — Ты изменил меня. — голос более мягкий, без ноток сарказма и наигранности. Старший брат представлялся перед Джоксером другим человеком. Неужели он правда свернул с пути, к которому шел (и успешно) всю свою жизнь? Из-за него? — Я, наверное, должен благодарить тебя за это. — Джетт чуть улыбнулся, и Джоксер медленно сел на землю — напротив брата. Неужели перед ним тот же человек, что и раньше. Человек, который дразнился, больно толкался, отнимал игрушки, унижал и постоянно разыгрывал. Правда ли это, Джетт-наша-гордость? Джоксер улыбнулся уголками губ и громко вскрикнул, когда брат повалил его на землю. Но отнюдь не чтобы в очередной раз приложить хорошенько о твердую поверхность, а для того, чтобы крепко сжать любимого (более любимого, чем брат-певец чего уж там) брата в объятиях. — Это точно не чьё-то проклятие? — Джоксер с трудом вытащил руки из-под пространства между плотно соприкасающимися телами и ответно обнял старшего, неловко размещая ладони на крепкой спине. — Почему же сразу проклятие? — Джетт лизнул уголок губ Джоксера и тут же отпрыгнул от него, словно испуганная кошка. Младший не успел и слова сказать, как Джетт уже скрылся в густых деревьях и непроглядной темноте. Сваливать все это на сон было бы бесполезно, потому что Джоксер явно ощущал мокрый след от чужого языка на губах. Да и он ещё не на столько спятил, чтобы не отличать реальность от сновидений. Джоксер хотел побежать вслед за исчезнувшим братом, но отмел эту мысль, потому что не планировал провести ночь в лесу, плутая между деревьями. А вот в Джетте или кто бы это не приходил к нему, он был уверен. Джоксер потушил костер, лег, укрылся одеялом, и закрыл глаза. Уснул он мгновенно. А пробудившись по утру с пением птиц, ощутил сзади себя чужое дыхание. Джетт мирно похрапывал, укрывшись уголком одеяла брата. — Это был не сон. — удивлённо проговорил Джоксер, оглядывая такое родное лицо. Его он видел в зеркале, Его он любил, и обладателя этого лица теперь ещё и простил. — Спасибо, братец. — сонным голосом донеслось до Джоксера. — Я не подведу тебя. Эта была некая клятва, заключённая между братьями. Раньше соперники, а сейчас? Кто они теперь? Вновь семья? Любимые братья? Джоксер не знал, но теперь хотел узнать больше. Может даже намного больше…