***
У Феликса немного сухие, обветренные губы, всё из-за пар по боевой магии на ветру. Возможно, он негодовал бы, спрашивая себя, почему каждый раз занятия проходят на улице, даже когда грохает невыносимый, сильный ливень, но юноша понимает. Потому что у магов неконтролируемая, огромная и неуемная сила, которую не удержит ни один тренировочный зал, особенно когда их так много. А ещё потому что быть снаружи полезно, ты как бы соединяешься с миром, наслаждаешься стойким запахом ели, свежего ветра, разносящего нотки моря. У Феликса оно всегда появляется перед ним, когда тот закрывает глаза. В такие моменты маг почти не дышит, задерживает дыхание и смотрит, смотрит, смотрит. В лёгких поселяются бабочки, становится невыносимо больно и приятно, когда шум прибоя подходит совсем близко. Но забирает из чудес, проносящихся как в калейдоскопе, друг, теребя за плечо. У того энтузиазм через край, нет тихой меланхолии, присутствующей у Ли, который сейчас слишком помятый и рассеянный. Даже на предыдущей паре по зельеварению смешал не те ингредиенты, что заставило котёл извергнуть странные звуки и неприятный, густой, серый дым. Джисон тогда надрывно взвизгнул рядом, пока Хенджин глядел скептически и тяжело. Да, Феликс давно так не ошибался — блять, ну Феликс! — Хан теребит друга с новой силой, заставляя того качаться из стороны в сторону Настолько сильным было влияние Хан Джисона. Они были одногодками, признанными талантливыми учениками. Их торжественно называли юными талантами, (что не мешало быть главными плутами и заводилами академии) не забывая потрепать мягко по макушке. Ликс был душой и телом предан боевой магии, Хенджин языкам, переводам, а ещё призывам, а Джисон… Стоит сказать, что объектом его преданности служил его парень. Ни для кого ни секрет, что он потрясающий. Ли Минхо был старше на два года, но иногда казалось, что больше чем на пять лет. Он был блистательным боевым магом, прекрасно использующим сложные и запретные заклинания, коим обучали лишь на последних курсах, когда приходилось выбрать направление. Феликс втайне (на самое деле не совсем) хотел того же, если не успеха, то сил, чтобы называться сильным. Его мечты тесно граничили с магией, волшебством и сражениями, а оружие, столь нежно оберегаемое, каждый раз обдавало хозяина теплом. Это тепло дарило надежду. И говоря о ней… Похоже, что Феликс опять ушёл в себя, потому что боль в ноге, отдавленной Джисоном, была реальной. — Ты слишком много уходишь в себя в последнее время! — Хан недовольный, дует губы и пытается привлечь к себе как можно больше внимания — Прости, — выдаёт совершенно искренне и неловко, пока рядом не вздыхает Хван Тот разваливается рядом на парте, позволяя себе наблюдать за зрелищем со стороны. — Хенджин, скажи что-нибудь! — Джисон почти цедит и готов новой жертвой избрать Джина Хван тяжело вздыхает, перекатывается и выглядит уставшим от всей возни — У меня болят от тебя уши, Хан Джисон, — ворчит, потирая показно ухо, — Если тебе так грустно, то можешь начать учиться, вместо того, чтобы донимать других Феликс может быть с этим согласен в глубине души, но признать сейчас это открыто не выйдет. — Джи, как насчёт вместе пообедать? — ловко уйти от неприятных вопросов — это главное.***
Столовая переполнена голодными студентами, гулом и ароматом свежих, только что приготовленных тыквенных пирогов. Эта часть учёбы приятная, но сейчас не очень подходящая, потому что такое количество людей не даёт сосредоточиться и мирно поесть. Особенно Хенджину и Феликсу, которые предпочитают уйти на задний двор, взяв за шкирку протестующего Джисона. Осенние листья опадают, оказываясь под их ногами ярким ковром. Пусть это и немного по-детски, но они втроём разгоняют листву в стороны носками своей обуви. У Джисона красочные, яркие, играющие несколькими цветами кроссовки, в то время как на Хенджине и Феликсе аккуратные тёмные туфли с вытянутым носиком и небольшим каблучком. — Черт, единственное, что делает меня таким счастливым в эти серые будни — это тыквенные пироги с мороженным! — Хан буквально подскакивает от представления этой картины — У нас нет мороженого, — то ли сухо, то ли грустно вставляет Хенджин, разбивая надежды в дребезги — Что?! Ну нет, есть! — Джи протестует, оборачиваясь на Феликса Тот присматривает их троице место, завидев свободную беседку, крышу которой заботливо прячет огромный дуб. — Что? — Ли аккуратно поправляет свой полосатый шарф, тянущийся чуть ли не до пояса У Ханни в глазах пляшут чертята вокруг костра, а в реальности Хёнджин уже готовится дать подзатыльник. — Ты купил? — таинственно шепчет, пытаясь унять дрожь в руках от предвкушения Феликс неловко улыбается, просто потому что его лучший друг из всего делает какое-то шоу и контрабанду. — Купил, — отвечает спокойно и ровно У Джи тут же всплеск радости, который сопровождается подзатыльником от Хвана и смехом Ликса.***
Чуть позже они сидят в беседке, поедая тыквенный пирог с шариком мороженного на каждого. Лёгкий осенний ветерок колышет их волосы, то и дело норовя выбить прядку из хвоста длинных светлых волос Феликса. Тыквенный пирог разносит свой аромат далеко вперёд, призывая так маленьких щебечущих птичек.Мягкие улыбки озаряют лица друзей, пока за Джисоном не приходит Минхо. Тогда у младшего дергаются уголки губ, а Хо странным взглядом оглядывает их контрабанду. Уж шутка ли, но лишний раз из академии во время осенних тренировок выбираться нельзя, но… Правила же созданы для того, чтобы их нарушать? — Ты меня сейчас накажешь? Ну типо пожёстче так, чем обычно? — доверительно тихо и интимно шепчет плут на ушко своему любимому — Ага, — холодно отвечает, так, что мороз по коже Иногда Хан жалеет о своём длинном языке, потому что ухо теперь горит под ловкими пальцами старшего.***
Осень одновременно чудесное и опасное время, в которое лучше лишний раз не высовывать свой нос за пределы академии. Лишний раз это не приветствуется и в обычные, спокойные дни, но сейчас особенно. Осень — опасное время, потому что силы, сдерживающие демонов в этот период становятся неустойчивыми, как и магический барьер. Из-за этого подопечным строго-настрого говорят оставаться в безопасности и не находить никаких приключений на задницу. У Феликса с этим вроде всё в порядке, но почему-то в этот раз оставаться после занятий в комнате тяжело. Джисона утаскивает Минхо, слегка разозленный новыми выходками своего парня, Хёнджин сбегает в библиотеку к Сынмину, чтобы научить младшего парочке безобидных, но удобных в быту заклинаний. А Ликс… Ликс остается один в своей тёмной комнате, которая сейчас кажется огромной. Камин отвечает на его грустные мысли поскрипыванием огня, а ещё неумолимым фырканьем только вскипевшего чайника. Маг неловко ерзает на своей полуторке и хочет немного приключений. Его манит город, который в это время усеян листвой, разноцветной и яркой. В кафе сейчас подают тыквенный латте, а ещё карамельный, горячий такой и ароматный. И ещё выпечка. Она и без того в любое время чудесная, но сейчас, когда в меню ярко сияют морковные, тыквенные и яблочные, с кислинкой пироги, у Феликса заканчивается терпение.***
Как юноша и думал, город просто пестрит красками, заставляя в глазах появляться звёздочки и засматриваться. Лёгкий ветерок развевает светлые длинные волосы, которые и без того непослушные. У Феликса на щеках лёгкий румянец, от ожидания приятной встречи с кофе и сладким. Знакомая кофейня, пестрящая витриной сообщающей об осеннем празднике, радует глаз. Остаётся только зайти внутрь, слушая дверной колокольчик, переливающийся звоном словно ручеёк, подойти к стойке, чтобы озвучить свой заказ и… Уткнуться в чью-то широкую спину? — Извините… — виновато и тихо тянет, пока к нему поворачиваются лицом, чтобы дать ответ У парня, хотя скорей даже не так, мужчины перед ним мягкая, почти нежная улыбка, глаза омуты непроглядные, волосы тёмные, чуть вьющиеся на концах. Сердце мага делает пару кульбитов прежде чем упасть в пятки. — Ничего страшного, — незнакомец непринуждённо улыбается и смотрит прямо в глаза От этого Феликсу неловко и приятно так. Он прикусывает губу и кивает, пытаясь отвести наваждение. Уж больно хочется коснуться. — Карамельный латте и тыквенный пирог, пожалуйста… — просит юноша, глядя в глаза симпатичной, миловидной девушке Та улыбается как-то странно, но тут же кивает, принимая заказ, за который Ли скоро расплачивается. Он неловко, в последний раз смотрит на мужчину рядом и собирается уходить к столику. Но тот почему-то аккуратно касается ладошки Феликса и мягко улыбается. — Как насчёт того, чтобы выпить кофе вместе? У Ликса нет ни единого шанса на отказ.***
После знакомства в кофейне, несколько часов разговоров ни о чем и длинной, долгой прогулки, они перестают быть незнакомцами. Мужчина представляется Бан Чаном и вводит свой номер в контакты Феликса на прощание Тем же вечером они списываются.Феликс
Хэй, это мой номер
Даже в сообщения звучит немного неловко, так что щеки с поцелуями солнца краснеют. Ответ приходит через секунду Бан Чан Хэй, ангел! Алеющие щеки, изогнувшиеся уголки губФеликс
Почему ангел?
Бан Чан Светлые длинные волосы, следы от поцелуев солнца, доверчивый, чистый взгляд. Ну чем не ангел?Феликс
Тогда ты самый настоящий демон!
Феликс не придаёт особого значения, когда пишет подобное сообщение, оставляя лёгкую улыбку на губах Бан Чан Может быть… Хорошие мальчики в такое время спят Феликс щурится по-кошачьи, не согласен, но время и правда позднееФеликс
А я что, хороший мальчик?
Ладно
Я ложусь спать, будем считать, что победа в этот раз твоя (*´罒`*)
Бан Чан Спокойной ночи, ангелФеликс
Спокойной ночи
Ликс засыпает с телефоном в руках и улыбкой на губах. Новый знакомый становится ярким воспоминанием, приятным и волнительным.***
С этих пор недели Феликса волнительные, немного сумбурные. Они сияют вспышками разговоров перед сном, когда юное дарование может слышать на том конце бархатный голос мужчины, засыпая под него, когда они перекидываются бесконечными сообщениями, которые иногда бессмысленны. Ли до неприличия счастлив, а ещё немного рассеян. Поэтому снова не замечает тычков друга в бок. Очень таких настойчивых — Ли Феликс, где ты опять витаешь? — злобно шепчет Джисон и пытается наступить светлому на ногу Феликс её оперативно убирает в сторону и разворачивается поближе к Хенджину. Тот хмыкает, думая что-то сказать, но в итоге прячет за собой от маленьких, немного злобных атак главного бедствия. У того нахмуренные брови, взглядом исподлобья. Тянется рукой поближе к светловолосому чуду и того приходится уберегать Хвану, деликатно отодвигая. — Так в чем дело? — спрашивает тот, чувствуя себя кошкой между двумя мышами У Хан Джисона страсть не только к пошлым, немного неуместным шуткам, но и к приключениям. — Давайте отправимся в город! — шепчет заговорщиски, пытаясь не сверкать слишком широкой улыбкой Хёнджин отвечает немного усталым взглядом, но губы вскоре вытягиваются в ответной улыбке — Хан Джисон, это ужасная идея, — говорит, а после мягко добавляет, — поэтому возьмём с собой печати, скрывающие присутствие Феликс хихикает тихо, а после пихает друзей — Тогда пошлите в кафе — Без Ли Минхо, — авторитетно добавляет Хёнджин, не давая Хану открыть рта Тот разочарованно вздыхает и хлопает своими длинными ресницами — Ладно, мои юные девственники… — произносит и запинается, чтобы поправить себя, — точнее, девственник — Эй, Хан Джисон! — недовольно шипит Ликс, прописывая оплеуху — Заметь, ты сам принял это на свой счёт! — разразился хохотом, падая под лавочку и стукаясь больно маковкой, — Блять! Бан Чан Как насчёт встретиться, ангел?***
Листья под ногами весело шуршали, а ребята чувствовали себя приятно и легко. Кофе в кофейне был приятный и согревающий, вкусный, как и всегда. Пироги таяли во рту, оставляя приятное послевкусие. Друзья всё-таки прихватили с собой ещё одного участника тайной прогулки, коим оказался Сынмин. Тот пусть и выглядел немного хмуро и серьёзно, но на самом деле был в восторге от открывшегося для него места, а в особенности компании Хенджина. — Почему ему можно, а мне нет?! — протестовал уже добрые полчаса Джисон, теребя стакан с гляссе — Потому что это Ли Минхо, — сухо отвечает Хёнджин — Потому что после твои уши будут гореть, — добавляет Сынмин — Или задница, — добивает Феликс, глядя в окно — Что?! — недовольно вздымается, — Феликс, ладно они, — пренебрежительно фыркает в сторону парочки, — Но ты, как ты мог со мной так поступить! От перехода на крик Хана сдерживает тёплая ладонь Ликса. Но он её тут же отдергивает, как от огня — Джисон, это по-прежнему отвратительно, — вздыхает пострадавший, глядя на облизанную руку — Вот что бывает, если пойти против меня — Тебе захотелось почувствовать себя чьим-то пёсиком, потому что Минхо-хен уже не удовлетворяет? — спрашивает Минни, добивая свой чизкейк Хван не сдерживает себя от смеха. — Вообще не стоило идти с вами! — под такие возмущённые возгласы, Ликс скрывается, уходя в туалет. Этому способствует не только облизанная Джисоном рука, но и вибрирующий в кармане джинс телефон. Бан Чан Я уже здесь Мягкая улыбка тут же расцветает на губах, пока юноша быстро печатает ответ, пару раз ошибаясь. Всё-таки неудобно писать одной рукойФеликс
Скоро буду!
Стоит ли говорить о том, что после этого маг оставляет друзей, помахав им на прощание рукой. Оправдывается он тем, что пойдёт домой пораньше, но широкая спина в темном пальто, укрывающая за собой их друга, говорит сама за себя***
— Чанни-хен! — слова Феликса нежные, точно такие же, как и его улыбка на губах У Бана от неё уголки губ поневоле приподнимаются, вынуждая притянуть эту сладость поближе к себе. — Как ты, Ликси? — спрашивает, чуть щурясь и юноша готов поклясться, что многое отдаст за возможность видеть его Бан Чан красив, харизматичен и мил, он постоянно одаривает Феликса мягкими, ласковыми улыбками. В его тёмных глазах читается забота и ещё что-то пока неясное. За два месяца их общения они медленно переходят от лёгких прогулок, бессмысленных сообщений к телефонным разговорам, лёгким прикосновениям. Неделю назад они впервые поцеловались, когда отмечался яркий праздник осени, а листва опадала пуще прежнего. Она вихрем кружила вокруг влюблённых, создавая неповторимую лёгкую атмосферу. Феликсу мужчина вскружил голову, безжалостно забрал сердце, после оставляя нежные прикосновения на длинных светлых волосах. Сейчас он в который раз взял юношу за руку, осторожно переплетая пальцы. Он был ласковым, нежным, трепетным. Прикосновения его губ в противовес становились чуть грубыми, развязными. Ликс под ними задыхался. — Что насчёт того, чтобы прогуляться и пойти на поздний сеанс? — спрашивает, сунув холодеющую ладошку парня в свой широкий карман, — Вышел фильм, которого мы с тобой ждали У Феликса бабочки в легких парят, а щеки горят, заставляя веснушки пылать. — Отличная идея, — он немного заторможенно кивает, крепче сжимая ладонь любимого Они не говорили, не говорили о том, что происходит, потому что это казалось очевидными. Они чувствовали любовь друг друга, когда касались невзначай, держались за руки, целовались. Любовь между ними была очевидной, яркой, такой же как осенние водопады разноцветной листвы. Только их идиллию нарушил шорох чужих тяжёлых ботинок и жёсткое прикосновение к плечу Феликса. Рядом с ним стоял Ли Минхо. Его брат. У того взгляд был нехороший, туманный и отчаянный, пока он оттягивал младшего в сторону. Касания обжигающие, словно пытающиеся уберечь от чего-то неизбежного. — Не стоит лезть к нему, нечесть, — бросает, пододвинув Феликса поближе к себе У последнего сердце проваливается в пятки, а щеки горят. — О чем ты? — спрашивает глухо, непонимающе, пытается обернуться, посмотреть на Бан Чана, увидеть в глазах такой же вопрос. Но у его возлюбленного твёрдый, спокойный взгляд, мягкая улыбка, не выражающая никакого протеста. — Такие как ты, отлично всё портят, — вздыхает тяжело, — я не сделал ему ничего плохого — Почти сделал, даже не думай забрать его душу и увести с собой в чистилище, — вздыхает, прикрывая темный взгляд карих глаз Ли Минхо демонов недолюбливал, за поступки и за убийство его близкого друга в прошлом, когда они ещё были детьми. Но даже так, это оставило неизгладимый отпечаток. Феликс же скорей не демонов не любил, а ложь, предумышленную и спасающую. Минхо поворачивает его лицом к себе, так что Феликсу не видно ни его лица, только слышен холодный голос. — Я и не собирался Горячие слезы бегут ручейком по щекам, впечатываясь мокрым следом в клетчатый шарф Минхо, потому что ложь бьёт камнем по серцу,вороша воспоминания. А Минхо только сейчас осознаёт, как больно мог сделать.***
Феликс возвращается к своим обычным будням, блокируя номер Бан Чана. У него ком в горле, мурашки по коже и не хочется верить в происходящее. Была очень простая причина, по которой Ликс не распознал в возлюбленном демона, никакой силы тьмы. Потому что тот был гораздо сильнее и хотя бы немного почуять неладное Феликс бы не смог. Минхо стал ему в этом помощником, проводником, светилом. Он натаскивал Феликса с удвоенной силой и рвением, чтобы тот больше не попадался, не сомневался. Вера Феликса в то, что так будет лучше медленно крепла, не давая шанса прорасти семени сомнений. Но ведь демон на то и демон, да?***
На телефон приходили смски с разных номеров, иногда очаровательно милые, а порой жгуче, неприятно пошлые. Феликс их всех удалял и плевался ядом. Ишь что придумал… Занятия снова проходили на природе, заставляя преподавателей в который раз горестно всплескивать руками, а учеников надрывно рыдать. Никому не было от этого особой радости, скорей гора мучений над множеством упражнений. Феликс после этого выжат как лимон, еле ноги волочит, добираясь до своей комнаты. Заканчивается осень, шарф тянет шею. Феликс ныряет в объятия темноты собственной комнаты, которая почему-то встречает жаркими прикосновениями. У демона сильные руки, стойкий взгляд и странные убеждения. Он касается прохладными губами чужих, горячих и сухих. Сердце Феликса падает к пяткам, делает кульбит. Юноша оказывается не в силах отстранить от себя искусителя, давая себя целовать. А поцелуи нежные, такие горячие, словно только что вытащили ложку с мёдом из чая. Касается сначала нежно, одними губами, а после расталкивает обветренные губы, зализывает на них маленькие ранки, появившиеся от того, что их хозяин постоянно прикусывает. Ликс судорожно дышит в поцелуй, впивается кончиками пальцев глубоко в горячую кожу. Язык демона скользит между губ, соприкасаясь с горячим чужим, играется, пока не чувствует, что маленький маг в его объятиях тает. Тает и не сопротивляется, не наступает на ноги и не сопит вредно. — Ликси, — шепчет нежно, гладит щеку большим пальцем, прикасаясь своим лбом к его. Феликсу сейчас ясно понятно, что любовь в Бан Чане горит и пылает, передавая свой жар партнёру. Он не боится своих чувств к маленькому чуду, хочет их проявить и показать. Он искренне дорожит магом, поэтому дал время на передышку, осознание ситуации. — Ангел мой, — у Феликса слезы на глазах, а всё губы искусаны, — Ну как в первую встречу я мог тебе сказать, что демон? Ты бы испугался меня и больше никогда не возвращался Феликс всхлипывает, наглядно показывая, что это и правда так — Тем более я не виноват, что ты сам пришёл в демоническое кафе, — шепчет нежно, с лёгкой, доброй иронией Тут уж плакать совсем не хочется, только удивлённо глянуть — Демоническое? — Ага, — довольно кивает и улыбается И только сейчас Феликс замечает то, на что не обращал внимание, пока Бан находился здесь. Хвост. Он ходит из стороны в сторону, немного пушистый, с кисточкой на конце точно мягкой. — Чанни? — переспрашивает слегка неверяще, будто увидел мираж Чан понимает быстро суть вопроса и кивает, тихо хихикая — Да, это мой хвост — Удивительно Феликс в полном восторге, теперь его волнует только он. Вот и юное дарование вырывается из объятий, осторожно касаясь чувствительного хвоста, гладит по всей длине, чтобы следом пройтись у основания, дальше кисточки. Демон от этих прикосновений отступает на шаг и дышит тяжело. Еле сдерживает стон. — Ангел, пожалуйста, осторожнее, — голос становится на пару тонов ниже У Ликса всё внутри клокочет и переворачивается. Ему хочется снова коснуться, видя подобный энтузиазм в глазах, Бан его экстренно обезвреживает. Подхватывает на руки, чтобы следом уложить на небольшую кровать, сковывая шаловливые ручки над головой. — Бан Чан! — возмущённо и низко шипит, пока демон сладко улыбается — Ты меня не слушался, — отвечает показано виновато, сжимая тонкие запястья. Феликса выворачивает наизнанку от их разницы, он никогда не был хрупким, но на фоне искусителя чувствует себя действительно маленьким. Все попытки выбраться несерьезные и заканчиваются только нежными поцелуями. Его демон покрывает багровыми поцелуями шею, распускающуюся первыми цветами. Целует нежно ключицы, гладит свободной рукой бёдра. Ликси под ним мучительно извивается, ловит каждое прикосновение, прося большего. Неудивительно, что у старшего медленно срываются тормоза, оставляя за собой приятное, сахарное послевкусие. Бан Чан немного грубым становится, когда стягивает с юного мага форму, оттягивает резинку нижнего белья. Он гуляет прикосновениями по нежной коже, целует молочного цвета грудь и гладит, гладит, гладит. Он медленно растягивает Феликса, превращая удовольствие в муку, так, что юноше приходится умолять. Приходится выгибаться навстречу касаниям, прося большего. — Пожалуйста, Чанни, — скулит, сам насаживаясь на пальцы, — пожалуйста, больше У демона точно что-то внутри да ёкает, потому что тот несдержанно выдыхает, целуя своё чудо в губы — Тише, малыш, — просит ласково, — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? Ликс мотает макушкой, следом замечая, что его длинные светлые волосы распустились по плечам. Бана это приводит в ещё больший восторг — Черт, ты такой красивый, — делает комплимент, а сам добавляет пальцы, входя глубоко, задевая в который раз простату Прикусывает губы, стараясь не простонать громко и двигает навстречу бёдрами. Его взгляд говорит «Ещё, ещё ещё». А кто демон такой, чтобы отказывать? Он входит грубо, быстро, почти заставляя Феликса увидеть звезды, но останавливаясь в самый нужный момент. Юноша на это негодующе выдыхает, глядя со слезами в уголках глаз. Причина для этого простая, лежащая на поверхности. Потому что через считанные минуты демон входит, аккуратно и осторожно, потираясь головкой о вход. Ликс его прижимает к себе ближе, скрещивая ноги за бёдрами. — Пожалуйста, Чан, — умоляет, когда запястья снова оказываются свободными, чтобы следом тут же накрыть ладонью губы. Искуситель входит неожиданно и резко полностью, а после останавливается, давая привыкнуть к ощущениям. Но не то, чтобы у Феликса был иной выбор, когда они оба этого так хотят. Передышка оказывается недолгой, за ней следуют резкий, грубоватые толчки, заставляющие дрожать и судорожно сжиматься. Ликсу хочется скулить от удовольствия, пытаясь показать, насколько ему приятно. Но вместо этого он зажимает ладошкой рот, сжимаясь вокруг Бана. У того голову кружит от младшего. Хвост гуляет из сторону в сторону, показывая, что чувствует хозяин. Они вскоре приближаются к разрядке, судорожно хватая воздух ртом. Демон делает последний толчок, опуская руку на член Ликса, тот быстро, немного грубо дрочит ему, заставляя его почувствовать наслаждение. Оно ложится тяжёлым, тёплым покрывалом на них одновременно, после заставляя перекатиться на бок и прижать тяжёлого дышащего Феликса к себе — Мир? — осведомляется Чан — Блять, — хрипит Феликс, видя, как хвост пушистом кончиком гладит его бедро, — … Мир Демон мурчит ему в губы, целуя мягко и немного сбито. У Ликса шея и грудь вся в следах цветов, а на губах улыбка. Тишина даёт им осознать глубину их чувств, спрятанную за сбитым дыханием и нежными поцелуями, которыми Бан Чан покрывает щеки возлюбленного — Я тебя люблю, — у мага в горле сухо и ноги дрожат Поцелуев становится больше и краем глаза Феликс замечает, как дрожит демонический хвост