бери, люби, позволяй

— ох, чёрт, — затылок чонгу бьётся о кирпичный фасад дома болезненно, реально неприятно, но было бы ещё хуже, не окажись на месте столкновения головы и беспощадной поверхности чужая мягкая ладонь спустя секунду. рот затыкают настойчивым поцелуем, который быстро сползает на шею девушки, пока та остаточно шипит. или стонет — неразборчиво в любом случае, они хоть и выбрались из эпицентра шума, музыка продолжает бить по ушам. — блять, чимин… — чон вжимается в обезопасившую её череп от повторного удара руку и непреднамеренно трется о неё, сползая ниже, путая сухие многострадальные волоски в укладке друг с другом. но глаза закатываются от удовольствия, вызванного колючими вспышками возбуждения, требовательными губами под ухом, коленом, уперевшимся в промежность. чонгу так жарко, что она, должно быть, уже мокрая. — а твоя девчонка тебе подобное разрешает? не станет потом ресницы мне выдирать? — хриплый голос с очевидной насмешкой в тоне заливается внутрь тела девушки и она, неожиданно для себя, стонет вновь, отчетливее, громче, потому что, о, святые дьяволы, это преступно заводит. глаза напротив сияют в ночной темноте даже без прожекторов, полыхают азартом, неудержимой дерзостью. чимин просто дразнит чонгу, на самом деле той плевать и на её девушку, и, скорее всего, на неё саму, но только не сейчас. сейчас она искрится от желания и слабо ругается, стоит чон лишь хорошенько стиснуть её ягодицы, сминая упругие мышцы пальцами. и один сатана, нахуй, знает, насколько она горячая. пак — сплошной вызов, а чонгу дышит и живет ими, поэтому девушка ухмыляется, забираясь под неоновый топик на потрясающе органичном теле в своих руках. — она у меня послушная, — чонгу смеётся, облизываясь, когда видит, сколь правильно действуют её слова. костёр в чимин разгорается ярче, красивее, а сама она скользит по её животу к ширинке джинсов с удвоенным энтузиазмом. к сожалению или счастью, чон знает кое что про таких как пак, таких, как она сама. чимин вряд ли заинтересована в сексе, как в акте в целом, однако когда процесс больше напоминает страстный поединок? определенно да. это стоит любых затрат. отличие от реальной схватки лишь в том, что, как бы чон не ненавидела эту фразу в повседневной жизни, здесь важно участие гораздо сильнее, нежели победа. — держишь её на коротком поводке? хорошо. потому что вряд ли ей бы понравилось то, что я собираюсь с тобой сделать, — юркие пальцы расстегивают пуговицу, тянут замок глубоко вниз, и, что ж, чонгу вовсе не жалеет, что решила надеть сегодня эти глупые шлюшьи шмотки, молния которых расстегивается от пупка до самой задницы, прямо по шву. достаточно для того, чтобы пак щипнула её за губу, хихикнув от пойманной ответной дрожи, и в мгновение оказалась перед чон на корточках. вспотевшая, пылающая ладонь чимин уже поверх её белья, она просто греет, не двигается даже чуть-чуть, и чонгу в личном аду, когда закидывает ногу на голое плечо, держась за стену. они в каком-то не внушающем спокойствие и ощущение безопасности переулке за клубом: здесь могут быть скрытые камеры, ведь они с девушкой явно не первооткрывательницы траха в этом замызганном местечке, здесь антисанитарно и в любую минуту рискует появиться кто-то случайно курящий или не случайно маньячно настроенный. чон напрягает мышцы и подталкивается тазом, заставляя внимание девушки, сосредоточившееся исключительно на её вагине, подняться обратно на лицо. та всё дразнит, дразнит её. чонгу немного дурно от бьющего по мозгам адреналина и хочется взять уже своё, потому что она пиздецки возбуждена. мысль, что кто-то увидит их, отвратительная, но эта фантазия всё равно заставляет её сжаться. в чон нет ни капли любви к своей официальной партнерше и никакого чувства стыда от того, что она позволяет себе вытворять, однако… — ну же!.. — в ней есть пальцы чимин, легко скользнувшие до упора во влажное отверстие, и бесконечное обожание секса с пак. каким-то образом они всегда встречаются снова, куда бы не пошли. девушка без лишней нежности скидывает её лодыжку с себя и непреклонно толкает бедра дальше в стороны друг от друга, не вынимая пальцев. чонгу может лишь недовольно хныкать, пока пухлые подушечки массируют её изнутри. — так удобнее, не спорь. иначе мне места не хватит, — приглушенный голос снизу обдает беззащитную шелковую кожу прохладными потоками воздуха и чон в самом деле не может спорить, ведь её язык парализует во рту. она покачивает ягодицами, двигая сама собой на единственном источнике такого нужно сейчас давления в надежде, что сможет кончить. девушка каждую секунду чувствует себя на грани и чувство это не из приятных. — ч-чимин-щи… собираешься ли ты дать мн… м-мне больше? становится скучно, — чонгу опускает подбородок, не думая сдаваться, и натыкается на чернющий лисий взгляд, а после ловит новую порцию воздуха. прямо на клитор. ебучая сука. она едва не воет, вскинувшись, и вынужденно стискивает свою грудь, не удосужившись и майку поднять. но что так, что иначе — белье чон не носит, а вырез на ткани такой, что демонстрирует больше, чем скрывает. вторая рука вцепляется в чужую гриву — чимин расчехляет язык. обводит им половые губы, не разбирая особо дороги, кружит на лобке, клиторе и обнимает последний губами, сложив те в уточку, посасывает, играясь, пока чонгу отдает все силы, дабы не свалиться на землю. — ещёещёещё… — она глубоко дышит, терзая губы, и поддается вперед, стоит чимин пошлёпать по головке клитора языком-лопатой с совершенно пошлой ухмылкой. чон уже совсем себя в руках не держит. — почти, сладкая, да? что мне сделать? — пак придеживает свободной ладонью девушку настолько надежно, насколько возможно из её собственной позы, и трёт набухшую облюбованную бусину большим пальцем, — чего тебе не хватает, крошка? может, позвать твою симпатяжку? тебе её внимания не достает, ага? так сильно хочешь, чтобы на тебя смотрели? казалось бы, приличная девочка, а на самом деле… — чонгу дёргается, закусывая запястье. она смотрит, конечно, не отводит взгляда, но тот полностью заволокло пряной дымкой. девушка опускает руку вниз, вжимаясь в стену как можно теснее. — ты поэтому, значит, такая громкая? жаждишь, чтобы все услы-ышали. пришли посмотреть на маленькую вкусную гук-и, — чимин хихикает вновь, только это другой смех: снисходительный, тихий. она невесомо касается покрасневшей дырки костяшками, размазывая смазку по всей промежности чон, и возвращает три пальца в её влагалище. девушка, задыхаясь, безжалостно давит на свой клитор, а её бедра трясутся, — ты и правда достойна всеобщего внимания, сладость. я бы каждому тебя такую показала.