Переполох на кладбище

      Этим вечером на кладбище было как всегда тихо. Прохаживаясь между рядами могил, Эндрю, как он привык делать, читал надписи на надгробиях, высчитывая годы жизни покоящихся здесь «святых». Это помогало ему не забывать грамоту и устный счёт, а также просто отвлекаться от неприятных мыслей.       За этим занятием Эндрю не заметил, как солнце село, и буквы на надгробиях было уже не различить даже с идеальным зрением, а уж с глазами Эндрю… Хотя он мог бы зажечь фонарь.       Постояв немного в задумчивости, Эндрю собирался выполнить ещё один обход территории, а затем пойти спать, как вдруг странный скрежет прервал молчаливый покой кладбища. Испуганно припав к земле и затаившись между двух надгробий, Эндрю попытался выяснить источник шума.       «Неужели это мертвецы восстали из могил?!»       Всё оказалось куда проще: во второй раз скрежет прозвучал ещё громче и Эндрю без труда определил направление — звук шёл со стороны ворот кладбища, однако из-за деревьев это место было не видно с позиции Эндрю, так что личность неизвестного взломщика оставалась в тайне.       «Здесь всего один вход. Кому может понадобиться кладбище, да ещё и ночью? Я ведь закрыл ворота. Это наверняка грабители!»       Напуганный Эндрю лежал ни жив, ни мёртв. Он судорожно соображал, что же ему делать, пока наконец скрежет не раздался в третий раз — совсем уж оглушительно — и со скрипом ржавого металла ворота распахнулись.       «Кто бы это ни был, он с лёгкостью открыл ворота. Может, это… вурдалак? Поедатель трупов?!»       Эндрю бросило в холодный пот. При себе у него была только связка ключей, фонарь и лопата. Он не рискнул бы зажечь сейчас свет, однако он мог бы ударить чудовище на звук…       Как назло, тяжёлые шаги неизвестного монстра приближались именно к Эндрю.       «Может, он чует человечину? И поэтому идёт прямо сюда!»       Быстро вскочив на четвереньки, Эндрю пополз как можно дальше от приближающихся шагов, успевая при этом тащить за собой лопату. Фонарь и ключи пришлось оставить, так как ключи создавали бы шум, а фонарь затруднял движение.       Не выходя из такой позиции, Эндрю дополз до ближайшего широкого дуба, под сенью которого расположилось несколько могил. Поднявшись на ноги, Эндрю укрылся за стволом дерева и взял лопату наизготовку. Она была достаточно острой для того, чтобы копать промёрзший грунт, или чтобы навредить человеку. Однако Эндрю понятия не имел, сможет ли такая лопата навредить вурдалаку.       Шаги становились всё ближе. Эндрю сглотнул, как ему показалось, слишком громко, как вдруг шаги затихли, и сердце Эндрю ушло в пятки — неужели монстр его всё-таки обнаружил?       Приготовившись сражаться за свою жалкую жизнь, Эндрю сжал лопату до боли в пальцах, но… ничего не происходило. Из-за ствола дерева не высунулась ни гнилая морда трупоеда, ни его когтистая лапа. Тишина продолжалась ещё мгновение, как вдруг кто-то заговорил, заставив Эндрю подпрыгнуть от неожиданности. Он никак не ожидал, что вурдалаки умеют говорить.       — Ага, кажется, это здесь. Ну! — это был грубый мужской голос.       Послышался звук удара лопату о землю — этот звук Эндрю ни с чем не спутает. Облегчённо выдохнув, Эндрю опустил лопату и расслабился.       «Всё-таки, обычные грабители могил. С ними я, наверное, смогу договориться».       Эндрю уже собирался было выйти из-за дуба и завести разговор, как вдруг спохватился:       «Стоп, я же сам выгляжу как монстр. Если кто-то увидит меня в темноте, может принять за какое-нибудь чудовище… Даже говорить не станут, сразу прикончат!»       Замерев на месте в нерешительности, Эндрю пытался сообразить, как ему лучше выйти из этой ситуации. Можно было просто подождать, пока похитители заберут труп и уйдут, а можно было… а если им нужен не один труп? Хотя почему им? Эндрю слышал шаги всего одной пары ног…       Размышления Эндрю продолжались бы до бесконечности, если бы не одна роковая оплошность — задумавшись, Эндрю случайно расслабил руку, и лопата со стуком упала на торчащий корень дуба.       — Эй, кто здесь?! — тут же отреагировал на шум взломщик.       Решив, что теперь уже терять нечего, Эндрю вышел из-за дерева, подняв вверх руки.       — Э-это я! Я смотритель этого кладбища! Не убивайте меня, я никому о вас не расскажу!       Чего Эндрю не ожидал, так это ударившего ему в лицо луча света. Зажмурившись от такой неожиданности, Эндрю отвёл взгляд. Разве фонари бывают настолько яркими?       — Что это с тобой? Почему ты бледный, как вампир? Может, ты и есть вампир?       Послышался щелчок и слепящий свет исчез. Эндрю открыл глаза, проморгался и пригляделся — в полумраке, с луной в качестве единственного источника света, он мог разглядеть только общие черты внешности незнакомца — странный головной убор, простые брюки на подтяжках, рваная замызганная рубашка и… у него за плечами что, кирка? А зачем тогда лопата?       — Чего уставился? Если ты мешать не собираешься, вали просто, мне не до тебя.       Незнакомец отвернулся, потеряв к Эндрю всякий интерес, затем потянулся ко лбу — снова послышался щелчок, и у него на шлеме вновь зажёгся налобный фонарь — так вот что было источником слепящего Эндрю света. Взломщик взялся за воткнутую в землю лопату и принялся дальше рыть яму.       «Я никогда таких интересных людей не встречал…», — подумал Эндрю. Его удивило и даже смутило то, что незнакомец никак не отреагировал на необычную внешность Эндрю — он не стал кричать, убегать, креститься или, что самое ужасное, лезть в драку. Кроме этого, незнакомец вломился ночью на кладбище, стал здесь что-то рыть, и это была даже не могила!       Заметив, что Эндрю не двигается, незнакомец выпрямился, но на этот раз не стал тушить фонарь. Прищурившись от яркого света, Эндрю разглядел, что у незнакомца половина лица была изуродована ужасным шрамом от ожога.       — Ну, чего тебе? Ты смотритель кладбища, так? Ну вот иди и смотри — а здесь тебе нечего делать. Могилы я трогать не буду, так что отвали, а? — раздражительный тон незнакомца отрезвляюще подействовал на Эндрю. Он развернулся, поднял свою упавшую лопату и понуро двинулся прочь от незнакомца.       «И о чём я только думал? Может ему и всё равно на мою внешность, но дружить с таким мрачным типом, как я, никто не станет. Глупость то какая…»       Несмотря на то, что Эндрю прогнали, он не ушёл далеко. Он отошёл на пару десятков метров, убедился, что незнакомец не видит его, и принялся следить: Эндрю было интересно, что может понадобиться человеку на кладбище ночью, если он даже не собирается грабить могилы?       Смахивающий на шахтёра парень рыл землю лопатой, скидывая вырытый грунт прямо на чистую ухоженную могилку, при этом весело что-то насвистывая себе под нос. Когда кучка грунта стала ощутимо большой, незнакомец что-то неразборчиво пробурчал, затем воткнул рядом лопату и достал из-за спины кирку.       Держа в руках кирку, незнакомец достал компас и, сверившись с ним, разочарованно цыкнул:       — Видимо, не здесь. Чуть правее? — продолжая напевать песенку, взломщик сдвинулся вправо и Эндрю потерял его из виду.       Из-за могил Эндрю не мог разглядеть, что собирается делать незнакомец, но, когда он услышал звук разбиваемого киркой гранита — тут же всё понял и выскочил из своего укрытия.       — Стой! Прекрати! — на бегу Эндрю неуклюже размахивал руками, пытаясь привлечь к себе внимание шахтёра, который уже начал крушить киркой красивое гранитное надгробие какой-то влиятельной личности. Вернее, уже бывшей влиятельной личности.       Незнакомец продолжал махать киркой, не обращая никакого внимания на бегущего к нему Эндрю.       — Остановись сейчас же! Ты же обещал, что не будешь грабить могилы!       Услышав это, шахтёр прервал своё занятие и бросил на Эндрю хищный взгляд, расплывшись в жуткой ухмылке:       — Я соврал.       Эндрю встал как вкопанный. Он только что осознал, в какой ситуации оказался: ночь. Кладбище. Рядом никого. Неизвестный вламывается с киркой и лопатой. Начинает рыть ямы и крушить надгробия. Эндрю пытается помешать — и теперь этот сумасшедший настроен против Эндрю.       Эндрю начал пятиться назад, но предательские надгробия, за которыми он ухаживал, поставили ему подножку, и он упал, больно ударившись спиной.       — Ты, парень, меня жутко взбесил. Знаешь, я пришёл на это кладбище по указателю стрелки компаса, чтобы найти метеоритное железо. Оно обладает магнитными свойствами, ты знал? Но кажется… — казалось бы и так уже звериная ухмылка незнакомца стала ещё более жуткой. — Но кажется, я нашёл кое-что гораздо ценнее. Искал железо, а нашёл тебя. Сперва я позабавлюсь с тобой, а метеориты… метеориты могут и подождать.       До смерти напуганный Эндрю хотел было закричать — но не успел он набрать в лёгкие воздуха, как шахтёр стремительно приблизился и заткнул своей рукой рот лежащего Эндрю.       — Тсс, не шуми. Тебя так пугает, что мы незнакомы? Скажи, как тебя зовут, красавчик?       Шумно сглотнув, гробовщик представился:       — Я-я Эндрю.       — Просто Эндрю? — недоверчиво поднял бровь шахтёр.       — Эндрю Крейсс! Господин, не убивайте, я всё сделаю! — взмолился о пощаде гробовщик.       — Убивать? Зачем же… зачем же мне убивать такую красоту? — шахтёр провёл своей сильной, загрубевшей от постоянной работы рукой по щеке Эндрю, отчего тот непроизвольно дёрнулся. — Я не буду тебя убивать, но ты и так всё для меня сделаешь.       Эндрю не знал, радоваться ему или кричать от ужаса — им овладели совершенно противоположные чувства. С одной стороны, ему сказали, что его не станут убивать. К тому же, впервые в жизни кто-то назвал его «красавчиком». С другой же… что, чёрт возьми, означало это «и так всё сделаешь»?!       — Нечего на холодной земле лежать, пойдем, — шахтёр протянул Эндрю руку, помогая тому встать. — Ах да, я же не представился: я Нортон Кэмпбелл.       Нортон в одностороннем порядке пожал руку Эндрю, закрепив тем самым их знакомство.       — Ну, пошли.       Нортон бодро зашагал куда-то по дорожке, включив налобный фонарик, а растерянный Эндрю только смотрел ему вслед.       Внезапно Нортон остановился и повернулся к гробовщику:       — Ну чего встал? Особое приглашение нужно? Ну хорошо.       Эндрю попытался отшатнуться, когда Нортон подошёл так близко, что Эндрю обдало запахом пота вперемешку с железом и порохом. Шахтёр невозмутимо взял гробовщика за руку и потянул за собой.       — Идём. Эй, я сказал идём! — Нортон нетерпеливо дёрнул за руку не двигающегося Эндрю, который окончательно впал в ступор. В его голове проносились самые разные мысли: мало того, что к нему впервые проявляли такое внимание и интерес, так это был ещё и мужчина. Эндрю не очень хорошо понимал тонкости взаимоотношений в обществе, так как был изгоем, но ему всегда казалось, что отношения между мужчинами — запретный плод.       Ведя за собой Эндрю, Нортон направлялся в сторону старого, видавшего виды здания часовни. Здесь проводились службы, отпевания и различные священные таинства, а потому Эндрю не понимал, зачем они туда направляются. Более того, Эндрю всегда говорили, что он монстр, а потому он немного боялся заходить в святое место. На секунду он подумал, что рассыплется пеплом, как только переступит порог часовни…       Но ничего не произошло. Ни после того, как они переступили порог часовни, ни после того, как добрались до алтаря.       — Стой здесь. Я быстро! — крикнул напоследок Нортон и двинулся куда-то к внутренним помещениям часовни, в которых допускались, вообще-то, только священники. Эндрю остался стоять возле алтаря в полутьме, так как источник света только что ушёл.       Не желая смотреть на то, как Нортон вламывается в запретные помещения, Эндрю отвернулся и окинул взглядом пустые скамьи, на которых обычно сидят прихожане во время службы. На секунду Эндрю ощутил себя священником, который вот-вот начнёт проповедь.       — Разве так можно?.. Что мы вообще делаем?.. — подняв взгляд на роскошную фреску, которой был расписан купол часовни, Эндрю закрыл глаза и быстро помолился Господу, прося прощения за все грехи. Он не знал, что задумал Нортон. Быть может, он хочет убить Эндрю прямо сейчас и прямо здесь, в этом святом месте. Может, он и вовсе посланник Дьявола…       То, что произошло дальше, было даже неожиданней, чем смерть. Бесшумно подкравшийся сзади Нортон схватил ничего не подозревающего Эндрю за волосы, пока тот стоял с закрытыми глазами, и потянул назад, запрокидывая его голову. Эндрю широко распахнул глаза от шока, прогнувшись назад и едва стоя на ногах — и прямо перед собой увидел довольно лыбящееся лицо Нортона.       — Надеюсь, заскучать не успел?       — Н-нет…       — Тогда двигай.       Поставив Эндрю в нормальное положение, Нортон пошёл внутрь часовни, поманив за собой гробовщика.       — Куда мы? Нам туда точно не следует идти…       — Не парься, я уже там побывал, так что грешок будет за мной. Да и это я ведь взломал двери туда, так что тебе всё простят. Может быть. Вряд ли, конечно.       Проследовав за Нортоном, Эндрю вошёл в… Эндрю опознал это помещение как жилую комнату, хотя и весьма роскошную, к чему гробовщик не был привычен. Свечи уже были зажжены — и когда только Нортон успел?.. Видимо, здесь предполагалось жить священнику, а может даже и смотрителю кладбища по долгу его службы, но церковные служители посчитали Эндрю недостойным такого жилья и выделили какую-то гнилую, прохудившуюся хибару на краю кладбища. Злоба охватила Эндрю, и он сжал кулаки от досады. Стоя посреди уютной комнаты, он в очередной раз осознал своё место в этом мире — к нему отнеслись как к грязной собаке… нет, даже хуже…       Внезапно, сзади чья-то рука погладила Эндрю по голове, и злоба исчезла также мгновенно, как и появилась. Он неосознанно вспомнил прикосновения матери — она была единственной, кто прежде так делал.       — Чего ты напрягся? Не нравится комната? Ну да, это тебе не хижина на берегу моря. Но для таких, как мы, сойдёт. Мы, чай, не святоши. Верно я говорю, а? — Нортон смотрел в глаза Эндрю, игриво улыбаясь. В его красные, плохо видящие глаза. Глаза, за которые его называли монстром и гнали отовсюду.       — А знаешь, у тебя ништяковые глаза, мне нравятся. Дашь поносить? Ха-ха, шучу! — словно читая мысли гробовщика, ошарашил его своими словами Нортон. Эндрю никогда не мог даже подумать о том, что кому-то могли бы понравиться глаза монстра.       По привычке Эндрю стал отводить взгляд, однако Нортон решительно поймал его подбородок своей рукой и повернул к своему лицу, вновь установив зрительный контакт, отчего Эндрю поёжился — он не привык к такому откровенному вниманию к своей персоне. Кажется, у Эндрю даже поднялась температура из-за этого, а его лицо охватил жар от смущения.       — Ты какой-то горячий. С тобой всё в порядке? — словно добивая остатки сопротивления Эндрю, Нортон с тихим стуком коснулся своим лбом лба Эндрю, приподняв его чёлку. — Порядок вроде.       Нортон отошёл, восстанавливая личные границы Эндрю. Но вместо привычной облегчённости от одиночества, когда его оставляют в покое, Эндрю кольнуло новое, незнакомое чувство. Как будто с отдалением Нортона Эндрю ощутил, как от него удаляется источник сильного тепла, которого он так жаждал всю жизнь.       Нортон, тем временем, сняв шахтёрский шлем, подошёл к какой-то тумбе и положил на неё свой головной убор, небрежно смахнув стоящие в ряд иконы на пол.       — Нор… Нортон, я… — Эндрю подавился собственными словами, не зная даже, что и зачем он собирается говорить. В голове всё смешалось, в сердце плясали огоньки, а руки Эндрю сами потянулись к Нортону, как дитя тянет руки к матери. В этот момент он потерял всякое недоверие к недавнему незнакомцу, исчез и страх смерти. В этот самый миг Эндрю был согласен даже на то, чтобы Нортон вонзил ему кинжал в грудь. Он был готов полностью принадлежать Нортону, лишь бы больше никогда не оставаться в одиночестве.       — Нет, Нортон — это я, — задорно улыбаясь, Нортон отступил на шаг от Эндрю, плюхаясь на стоящую у стены кровать, отозвавшуюся мерзким скрипом старых половиц.       Потянув Эндрю за протянутую руку, Нортон затянул его на кровать. К удивлению Эндрю, кровать была мягкой. Настолько мягкой, что ему показалось, словно он лежит на облаке.       — Мда-а, — задумчиво протянул Нортон. — Матрасы у них, конечно, дерьмовые, как будто на камнях лежишь.       Эндрю только непонимающе хлопал глазами. Ему всегда приходилось спать на соломе или на собственном бушлате, поэтому твёрдая для Нортона кровать для Эндрю же показалось небесной роскошью.       Лёжа напротив друг друга, Нортон и Эндрю смотрели друг другу в глаза — на этот раз Эндрю не боялся. Абсолютно мёртвая тишина кладбища, ненавязчивый запах церковных благовоний, неверный свет зажжённых свечей, тепло человека напротив… Эндрю казалось, что весь враждебный и злой мир, который издевался над ним и распускал слухи в этот миг исчез, а всё, что существовало — это грубоватый шутник-шахтёр, вломившийся на кладбище, а затем вломившийся в сердце Эндрю. Он заменил для Эндрю весь мир снаружи этой крохотной комнатки.       Не говоря ни слова, Нортон подался вперёд, приблизившись вплотную к лицу Эндрю так, что тот мог даже ощутить его дыхание. Поколебавшись секунду в последний раз, Эндрю закрыл глаза, полностью поддавшись порыву.       Холодные и липкие губы Нортона слились в поцелуе с сухими и горячими губами Эндрю. Гробовщик ощутил волну жара, прокатившуюся по всему телу. Это было странное чувство — одновременно и приятное, и отвратительное.       На мгновение Эндрю засомневался: что, если всё это чья-то шутка? Розыгрыш? Сейчас Нортон засмеётся и станет тыкать пальцем? Что, если Эндрю откроет глаза, а никакого Нортона здесь и вовсе не окажется, а всё произошедшее — просто слишком реалистичный сон… Есть только один способ проверить.       Не открывая глаз, Эндрю потянулся вперёд свободной правой рукой, желая проверить, реален ли Нортон. Его охватил ужас, когда он подумал, что его рука нащупает только пустоту, но… все тревоги и сомнения Эндрю исчезли как не бывало, когда Нортон сцепил пальцы своей левой руки с пальцами Эндрю, а правой взъерошил его волосы, зарывшись в них пальцами.       Когда их губы разлиплись, и они отстранились друг от друга, Эндрю открыл глаза. Нортон смотрел на него уже по-другому — тем взглядом, что Эндрю никогда прежде не видел направленным на себя — так смотрят друг на друга влюблённые.       Внезапно Нортон заговорил, сильнее сжав руку Эндрю:       — Послушай сюда, теперь мы с тобой как два магнита. Если приблизимся друг к другу — нас оттолкнёт, а если отдалимся… нет, не так. Если мы отдалимся друг от друга — нас сильнее притянет… Блять, тоже не то. Заткнись, короче.       — Но это ты начал говорить…       — Да? Тебе показалось.       Быстрым движением отстегнув подтяжки и расслабив ремень, Нортон встал с кровати, стянул с себя брюки, а затем, расстегнув пуговицы, он избавился и от рубашки. Стоя перед Эндрю в одних только трусах с сердечками и дыркой на самом интересном месте, Нортон улыбнулся и сказал:       — Ну чё, слабо повторить? Или мне тебе помочь?       — Я м-могу и сам…       Неловко стягивая с себя слой за слоем одежды под пристальным, оценивающим взглядом Нортона, Эндрю в итоге остался совсем голый, прикрываясь только руками. Сомнения снова начали одолевать его, когда Нортон тоже стянул с себя трусы.       — Знаешь, может всё-таки не… – Эндрю потянулся уже было за одеждой, чтобы одеться назад, как вдруг Нортон легонько пихнул его — вернее, сам Нортон думал, что делает это легонько — и Эндрю упал на кровать.       — Как говорил один старый шахтёр, земля ему пухом: «поздно драпать, когда шахта уже обваливается». Он, кстати, под завалом потом и погиб! Знал ведь, о чём говорит, собака старая…       — Постой, я передумал… — попытался нерешительно возразить Эндрю.       — А я нет, — жёстко прервал его Нортон.       Сильные руки Нортона схватили Эндрю за запястья и таким образом он повалил Эндрю и перевернул его на живот — Эндрю пытался сопротивляться, но не так активно, как мог бы на самом деле. Внутри него боролись противоположности, и не похоже было, чтобы какая-то одна могла победить. Да и несмотря на разницу в комплекции в пользу Эндрю, Нортон всё же был сильнее, так как всю жизнь занимался тяжёлым трудом.       Наклонившись к самому уху, Нортон прошептал Эндрю:       — Не бойся, больно не будет… вернее, не было бы, если бы я ничего не делал.       Одна рука Нортона перестала держать гробовщика, и вдруг Эндрю ощутил странное давление снизу. Сначала это было всего лишь лёгкое неприятное покалывание, но позже Эндрю почувствовал ощутимую боль, а затем и что-то объёмное внутри себя.       — Стой, стой! Хватит! Я больше не могу! — взмолился Эндрю со слезами на глазах.       — Что значит «хватит»? Мы ещё даже не начали — это был всего лишь палец, — ехидно заявил Нортон.       «Всего лишь?!» — ответ пришёл сразу же: давление исчезло, чтобы затем, почти сразу, смениться резкой болью. Сознание Эндрю стало угасать, когда он ощутил внутри себя член Нортона, который был явно побольше, чем палец. Нортон начал двигаться, толчками своего тела, которые хоть и были медленными и аккуратными, вжимая Эндрю в кровать.       Пока Эндрю задыхался от боли и непонятного ощущения тепла внизу живота, он тоже начал возбуждаться. Теперь ему казалось, что он ощущает не только боль — хотя он и не то чтобы получал удовольствие. Боль физическая была заглушена, вытеснена на второй план эмоциональным удовольствием от ощущения принадлежности кому-то. Эндрю ощутил это — он наконец был нужен. Эндрю наконец уделяли внимание. Эндрю наконец полюбили. Но… это было чертовски больно!       Внезапно Нортон снова схватил Эндрю на запястья, на этот раз перевернув на спину.       — Я хочу видеть твоё смущенное лицо. Оно мне так нравится… — дико улыбаясь, Нортон продолжил двигаться, держа Эндрю за запястья, и с каждым движением входя всё глубже.       — Ст-а! стой-й! Хва-а-а… тит! — несмотря на вскрики, боль и слёзы, на лице Эндрю… расцвела непривычная для него самого улыбка.       — Эй, да ты что, мазохист что ли? Тогда какой ещё «хватит»? — Нортон был даже удивлён, но напора он не сбавил. — Тогда я буду действовать чуточку активнее!       Нортон свёл запястья Эндрю вместе над его головой, держа их теперь одной рукой, а второй рукой он придушил Эндрю, сжав его нежную бледную шею.       Отреагировав на это, тело Эндрю издало полувсхлип-полустон, совсем уж для него несвойственный.       — Да ты ещё больший извращенец, чем я! А, да ты меня, наверное, сейчас даже и не слышишь, судя по твоему лицу…       Всё тело Эндрю пылало и принадлежало, казалось, вовсе не ему. Все мысли просто исчезли и растворились в безумном коктейле из смеси боли и удовольствия, в котором удовольствие постепенно брало верх, закрывая всё остальное.       Крепкое, загорелое тело Нортона, кое-где в шрамах и рубцах, и его абсолютная противоположность — хрупкое, бледное тело Эндрю — слились в едином экстазе. Мокрые от пота, со сбивчивым дыханием, в этот миг они существовали только друг для друга, не оставляя места больше ни для чего.       — Эй, Эндрю, кажется, я уже близко! А как там у тебя?       Эндрю только что-то неразборчиво пробормотал в ответ.       — Понятно. Тогда — смена позиции!       Вытащив член, Нортон поставил Эндрю на колени на кровати, а сам пристроился сзади, вновь войдя внутрь.       Ухватив Эндрю одной рукой за волосы и оттянув его голову назад, Нортон прикусил Эндрю за шею, взяв другой рукой его член.       — Сейчас дядя сделает тебе кое-что приятное…       Принявшись дрочить член Эндрю, Нортон всё ещё двигался при этом и сам. Двойное удовольствие, которое испытал Эндрю, казалось, вознесло его на небеса прямо при жизни.       — Кажется, я скоро… кончу!       На этом слове оргазм пришёл к обоим парням одновременно — синхронно кончив, они оба завалились на кровать, чтобы отдышаться и перевести дух.       — Фух, ну и дела…       Спустя пару минут придя в себя, Эндрю сел, размазав слёзы по щекам и пытаясь прийти в себя. Его всего трясло. В голове у него была смесь непонятных чувств — он был и рад, и зол, и потрясён, и растерян, и восхищён, и возбуждён — и всё это одновременно.       Нортон потянулся расслабленно, встав с кровати, а затем снова плюхнулся рядом с Эндрю и приобнял его, всё ещё голого, за плечо:       — Да ладно тебе, всё уже закончилось. Прекращай рыдать. Сейчас отдохнём немного — и по второму кругу, — ободряюще хлопал Эндрю по плечу Нортон.       — Что?! — вскочил с кровати Эндрю, шокированный таким заявлением, однако едва не упал — ноги его не держали.       — Ха-ха, да расслабься, я шучу! Шутка! — заулыбался во все 32 зуба Нортон.       Отвернувшись, чтобы скрыть смущение, Эндрю заметил, что в комнате не так уж и темно, несмотря на то что большинство свечей уже погасло. Неверный свет восходящего солнца пробивался сквозь узкое окошко, возвещая о начале нового дня.       — Мы что, занимались этим всю ночь?! — воскликнул ошарашенный Эндрю, схватившись за голову. В его представлении всё длилось не больше получаса уж точно…       — Ну да, а что, ты уже не помнишь ничего? Или тебе мало, что ли?       — Нет, мне же нужно убрать весь тот бардак, что ты натворил! — Эндрю повернулся от окна к Нортону, чтобы высказать тому всё в лицо, однако он увидел, как Нортон одевается на ходу, стоя уже в дверях.       — Мой бардак? О чём ты говоришь? Я ничего не делал, — конец фразы Эндрю скорее угадал, чем расслышал, ведь Нортон договорил её уже за дверью.       Эндрю собирался было крикнуть что-то вслед, как вдруг Нортон вернулся. Встав перед Эндрю, он взглянул ему в глаза и серьёзным тоном проговорил:       — Чуть каску свою не забыл. Чем же я светить потом себе буду?       Взяв с тумбы свой головной убор и «случайно» наступив на разбросанные по полу иконы, Нортон снова собирался покинуть комнату.       — Стой! Кто всё это разгребать будет?! — Эндрю схватил Нортона за локоть, чтобы задержать, однако в ответ в него прилетел какой-то красный бублик с буквой «S».       Непонимающе уставившись на рефлекторно пойманный предмет, Эндрю хотел было спросить, что это такое, как вдруг увидел такой же бублик в руках у Нортона.       — Не потеряй эту штучку. Пока-пока! — помахав ручкой, Нортон широко улыбнулся, поднеся свой красный бублик ближе к бублику Эндрю.       Сильный толчок откинул Эндрю прямо в кровать, из-за чего он сильно ушибся головой. Когда он поднял взгляд, потирая затылок, в комнате уже никого не было.       — Нортон! Ты… негодяй!       Эндрю не ответили. Спешно одевшись, он выскочил из внутренних помещений в зал часовни, но Нортона уже и след простыл.       Быстро выбежав из часовни, Эндрю огляделся — но вокруг никого не было. Зайдя за угол, Эндрю проверил место раскопок Нортона — дырка была на месте, надгробие было всё также разрушено, а вот свои инструменты Нортон прихватить не забыл: здесь осталась лежать только лопата самого Эндрю.       — П…подонок! Мерзавец! Ох, чёрт…       Эндрю заметил, как через главные ворота кладбища, болтающиеся на выбитых петлях, в его сторону двигались священники, заступающие на утреннюю службу. В их движениях явно прослеживались нехорошие намерения.

***

      После скоротечного церковного суда Эндрю посадили за решётку за осквернение могил святых людей, а также за взлом внутренних помещений часовни и порчу ворот. Ухудшало положение и то, что Эндрю вменяли надругательство святых икон — тех самых, что скинул, а позже «случайно» растоптал Нортон, а также то, что все вокруг считали Эндрю монстром.       Сидя в городской тюрьме в ожидании своего окончательного приговора, Эндрю мог только смотреть в маленькое зарешечённое окошко почти под самым потолком, которое выходило на мостовую. Его камера была ниже уровня земли, поэтому в окошке он мог наблюдать ноги редких прохожих и слышать стук их сапог по брусчатке.       В ожидании обеда Эндрю считал простые числа, как вдруг позади его окликнул знакомый голос, отчего гробовщик вздрогнул. Вернее, теперь уже бывший гробовщик.       —Эй, ты тут? О, тут! Чего ты тут сидишь, киснешь? Привет-привет! — это определённо был Нортон.       Эндрю ошарашенно вскочил и попытался разглядеть что-то через маленькое окошко:       — Ты… я думал, что ты меня бросил! Думал, что ты больше никогда не придёшь! И вообще, как ты меня нашёл?       — Как нашёл, как нашёл… на нюх взял! Помнишь, я тебе магнит дал? А-а-а… ну, такую круглую штуку красную?       — Помню. Он у меня до сих пор с собой, его не отобрали… — Эндрю пошарился в карманах своего плаща, выудив оттуда «красную штуку».       — Во-от! С её помощью и нашёл! У меня же компас, балда! — просиял Нортон, улыбнувшись во все 32 зуба, а затем продолжил:       — Не ссы, сейчас мы свалим отсюда! — улыбчивая рожа Нортона на миг появилась в маленьком окошке за прутьями, а потом исчезла, и он начал шуршать какой-то тканью.       — Что значит «мы»? Только я здесь сижу за решёткой! Меня, между прочим, за твои проделки посадили! — Эндрю встал на носочки и схватился за прутья решётки, пытаясь рассмотреть, чем там занимается Нортон снаружи.       — Я тебя не слышу. Помнишь, я говорил про магниты? Так что мы с тобой как одно целое. Но даже если целый магнит разрезать… Э-э… у него все равно останутся те же полюса… Короче, мозги не еби, отойди лучше от решётки!       — Что ты собрался дел… Откуда у тебя динамит?! — Эндрю бросился на пол в дальний от окошка угол, свернувшись калачиком и прикрыв голову.       — Купил. Ну что за идиотский вопрос, конечно же украл! Поберегись! — раздалось шипение, а затем камеру неслабо так протрясло, а от грохота у Эндрю даже заложило уши. Лёжа в углу, он почувствовал, как в него ударяются комья земли и осколки решётки. Быстро оглядев себя, он понял, что, вроде как, не пострадал.       — Ну ты как, цел? Ну, ещё бы. Я, кстати, в первый раз так делал. Ха-ха, шучу, во второй! А теперь живо уносим ноги!       Через проделанную Нортоном дыру, Эндрю, хоть и с трудом, но смог выбраться. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что кроме них на мостовой никого не было — и это в такое оживлённое время? Очень странно…       Двое парней бежали по каменной мостовой, унося ноги от полиции, которая их, почему-то, не преследовала. Когда они наконец забежали в какой-то переулок, чтобы перевести дух, Эндрю, отдышавшись, спросил:       — А почему… нам никто не помешал?.. Где все люди вообще?       — А, это? Я просто подговорил одного мальчишку за пару монет, чтобы он на главной площади кричал прохожим, что, когда городские часы пробьют четыре часа дня, приедет повозка и некий богатый господин начнёт раздавать деньги всем желающим.       Эндрю скривился:       — И что, ему кто-то поверил? Что это вообще за чушь?       — Вот все так и подумали. Кто-то позвал полицию, чтобы они скрутили мелкого негодника. Но! Я был бы не я, если бы подговорил всего одного мальчишку. На его место тут же встал новый, а когда скрутили и его — ещё один… Разумеется, необычный интерес полиции к обычным оборванцам вызвал интерес и у прохожих. Они начали думать, что бред про раздачу денег — правда, раз полиция так упорно ловит мелких гадёнышей. Ну, а когда полиция стала убеждать их в обратном, то всё совершенно точно в этом уверились. Вот и результат — сейчас все на главной площади, ждут денег, полиция пытается обеспечить порядок, а мы… просто спокойно взорвали тюрьму и сбежали. Всего-то, — поправив свою неизменную шахтёрскую каску, Нортон двинулся вглубь по переулку, подыскивая место, где бы выпить, чтобы отметить освобождение Эндрю.       Эндрю осознал, что понять, о чём вообще думает Нортон, он не смог бы, даже если бы ему дали для этого сотню лет. И, улыбнувшись, пошагал за своим новым другом. Или, может быть, больше, чем другом?..