Ooh Baby (Heaven Is A Place On Earth)

«Давай детка! Ты можешь лучше!» Хриплое дыхание маленького человечка превращается в безумный смех, и мужчина в белой маске чувствует, как его член пульсирует от ноток отчаяния в голосе нижнего. Дэнни был связан в своем собственном пальто, ремни были обмотаны и завязаны вокруг его рук, чтобы не дать мелкому ублюдку наброситься на него без разрешения. Его нужно было приучить к послушанию. Майкл позаботится об этом. Прижимая меньшее тело к капоту брошенной машины, Майерс припечатывает Призрачное лицо к поверхности, тяжело дыша в плотный силиконовый пластик, всего в миллиметрах от кричащей маски. Это было почти забавно, когда он думал об их сходстве и различиях. Узы, которые связывали их вместе. Он трется твердеющим членом о худое бедро, глубокое дыхание прерывается в маске, когда удовольствие пронизывает его нервную систему. — О, детка, — стонет Дэнни поднимая ноги вверх и привлекая внимание Майкла. — Ты грязный, Майерс. Абсолютно непристойный Если бы только его болтливая маленькая шлюшка могла когда-нибудь заткнуться. Рука тянется, чтобы схватить меньшего убийцу за горло. Голая ладонь безжалостно прижимается к его кадыку, пальцы вцепляются в черную ткань и жилистую плоть. Призрак хрипит от восторга — паршивец не в силах помочь себе, даже когда его душат. Еще одна дурная привычка, от которой Майерсу придется отучить этого человека, но он солгал бы, если бы сказал, что ему не нравится дерзкая искра в мелком ублюдке. Он знал, что Дэнни способен держать себя в руках, быть спокойным, кратким и дотошным. Он видел это в его творчестве, видел, каким холодным и собранным он мог быть, — но так же, как и этот плотский грех, он сознавал, что Джонсон мог потеряться в своей страсти с ножом, потеряться в экстазе собственного наслаждения, нагло и бесстыдно. смелый и очень, очень высокомерный. Майкл никогда не терял контроль над собой. Он точно знал, что делал, всегда делал именно так, как хотел. Он сеял хаос, но это был хаос, созданный им самим, бессмысленный для других, но совершенно логичный в его собственном сознании. Он выпускает горло нижнего мужчины, и его член дергается при звуке его хрипов, так отчаянно нуждающихся в воздухе. — Почему ты отпустил? — Гостфейс скулит более хриплым голосом, чем обычно, невольно кашляя. Он чувствует, как его плоть дёргается в штанах, и снова стонет, извиваясь на капоте крузера, а после поднимает ногу, чтобы начать дразнить бедро Майкла, пятка ботинка впивается ему в задницу. «Посмотри на меня, детка. Я так жду, когда ты разорвешь меня на части — и я знаю, что ты тоже хочешь меня. Горло Тени сжимается вместо рычания, вокализация все еще невозможна для него даже здесь и сейчас — (слова никогда не были его сильной стороной.) Он хочет погрузиться в другого мужчину, но было ли это лезвие или член, еще предстоит выяснить — с Майклом и тем, как все шло в целом, было почти гарантированно и то, и другое. Схватив Призрачного за плечо, Майерс тянет его на себя и толкает на бок, чтобы перевернуть лицом вниз на «Додж», свесив задницу через борт давно забытой машины. Он хватается за затылок Джонсона, снова с силой прижимая его к холодному металлу, другой рукой хватая его за промежность и подтягивая его задницу в более удобное положение, только для того, чтобы пнуть убийцу по ногам, раздвигая их вместе с его рваным пальто и поношенными джинсами, скрывающими то немногое, что осталось от его достоинства. «Блядь!» — было первой реакцией меньшего мужчины, его член и яйца чувствовали себя зажатыми в штанах, когда Майкл переставлял его так, как он считал нужным. Боковина его лица была горячей, прижатой к капоту машины, латекс защищал его от холодного металла. Это была бы неудобная позиция, если бы не чувственность их прелюдии и обещание потрахаться. «Я оставил небольшой подарок для тебя там, сзади», — лениво протягивает Джонсон, посмеиваясь про себя, приглушенный звуком своей маски. Майкл не вздрагивает, даже не наклоняет голову в вопросе, просто подтягивает полы пальто Призрачного Лица и хватает его штаны за край, сдергивая тяжелую ткань вниз, чтобы обнажить подтянутую задницу нижнего. Похоть растекается по его венам, и Майкл берётся за ягодицы, безжалостно сжимая их, в то время как меньший убийца стонал и скулил, как нуждающаяся маленькая шлюха, кой он и являлся. Он звонко бьёт по половинке ладонью только для того, чтобы услышать, как звук от шлепка звенит в ушах, а Дэнни вопит от боли — прекрасное сопровождение. Майкл фыркает в маску, горячий воздух заставляет его чувствовать себя еще более голодным. Он встает на место, намереваясь поскорее вставить член в расщелину задницы Джонсона, но незнакомое препятствие привлекает его внимание и сбивает с курса. Большая рука ощупывает ягодицу Дэнни, мозолистые пальцы щупают дырку, которую он собирался заполнить, и вместо ануса находят круглую штучку. С любопытством он смотрит на предмет, зажатый между его большим и указательным пальцами, и обнаруживает нечто, похожее на деревянную бусину, спрятанную в его заднице. «Я приготовился к тебе, большой мальчик», — нежно воркует Дэнни, содрогаясь в предвкушении, пока он ждет под стальной хваткой Майкла. «Дерни их немного», — подбадривает он, поджимая пальцы ног в сапогах. «Медленно», — в добавлении. Майкл не показывает никаких доказательств того, что он слышал хриплое поддразнивание своего партнера, но он дергает бусину размером с десятицентовую монету и наблюдает, как мужчина под ним стонет и корчится, явно испытывая удовольствие, когда он неуклонно вытаскивает бусину из его уже подготовленной задницы. Каждая отполированная бусинка выскальзывает из Дэнни с небольшим сопротивлением в, каждый маленький рывок заставляет его хныкать и скулить в маску. Он предпочел бы растянуть дырку Призрачного своими пальцами, трахнуть его рукой, пока не будет готов к тому, что его плоть войдёт в него, но этот новый опыт не был неприятным, и нынешнее любопытство Майкла взяло верх над желанием.Он вытаскивает еще одну часть игрушки из задницы Призрачного Лица и выдыхает пар, когда мужчина дергается в капот полицейской машины, умоляя, чтобы его трахнули. Последняя бусинка выскакивает из задницы Дэнни после того, как ряд из них был относительно аккуратно извлечен. Нитка бус была немедленно забыта, выброшена на асфальтовую площадку, поскольку теперь пустое отверстие манило к себе, подрагивая и истекая лишней смазкой. Сначала он прижимает подушечку большого пальца к отверстию, играя с его теплом и тусклым фиолетовым гелем, который просачивается из него. «Хнх», — бессмысленно промычал Джонсон, подпрыгнув от собственного возбуждения. «Вот и все, поиграй со мной. Я хочу почувствовать, как ты прикасаешься ко мне, Майки. Я хочу чувствовать тебя в себе…» От Бугимена Хэддонфилда не слышно никакого ответа, но толстый палец толкается в готовую задницу Дэнни, вызывая дрожь похоти и хныканье маленькой сучки, прикрепленной к дырочке. Большой палец кружит вокруг сфинктера, проверяя упругость горячей плоти, прикидывая, сколько еще времени ему понадобится, прежде чем он сможет, наконец, погрузить свой член в него. Дэнни проделал хорошую работу. Это не займет много времени «Да», — выдыхает мужчина, изгибаясь путах, когда он смеется, «Тебе это нравится, детка? Я полностью подготовилась к твоему толстому члену, я целый час трахала себя, открываясь для тебя!» Грязные разговоры были прерваны, когда Майкл убрал большой палец только для того, чтобы воткнуть в него указательный и средний пальцы, без церемоний растягивая нижнего. «Трахни меня!» Майкл подчинился. Толстые, изношенные пальцы входят и выходят из задницы Дэнни, открывая скользкую дырочку, наполняя затхлый воздух влажными звуками соприкосновения плоти с плотью и бесконечной болтовней Призрачного. «О да, Майерс! Трахни меня, трахни меня так сильно, чтобы я почувствовал вкус твоей спермы в глубине своего горла! Давай, малыш, сделай это! Засунуть еще один палец — О, черт возьми, да! Продолжай — сильнее, детка, сильнее!» Грудь Майерса опускается вверх-вниз с глубоким рычанием, раздражение от театральности Дэнни истощает его несуществующее терпение, даже когда его член пульсировал и дергался при каждом болезненном вое потребности. Джонсон сделал его твердым, и это было чертовски обидно, потому что он мог бы просто с радостью свернуть ему шею и покончить с этим. Он становился мягче. Только не в члене. Он фыркает в маску, возбужденный и раздраженный, более чем готовый трахнуть своего партнёра до полного подчинения. Пальцы внутри задницы Дэнни сгибаются, вдавливаясь в плоть, пробуждая стенки, налитые кровью и похотью. Как и ожидалось, Призрачный воет, как маленькая шлюха, которой он был. Его шлюха. Инстинктивное желание трахаться подавляет его общую потребность калечить, и Майкл прижимает Дэнни к машине, придавливая его своим весом, когда он высвобождает свои липкие пальцы из задницы мужчины, чтобы он мог возиться с залитой кровью молнией его комбинезоны. — Да, да, да, — скандировал Дэнни, тяжело дыша в маску, как сучка в течке, от звука раздевания Майкла. Он напрягся от щупалец ткани, подчиняющих его, стремясь схватить и нащупать. Только когда твердый, толстый член касается его задницы, Призрачное Лицо замирает, резко вдыхая, прежде чем издать прерывистый стон. — О, черт возьми, да! Громко дыша в собственной маске, Майкл упирается и в полицейский крейсер, и в Дэнни, прежде чем ткнуться головкой в зияющую дырочку. Он приготовился к ожидаемому толчку от Джонсона.Мужчина снизу завыл, когда горячая плоть встретилась с его собственной возбужденной. Теплое, скользкое тело приняло его с не большим усилием, чем стон удовольствия и дрожь восторга, пробежавшая по спине Дэнни. Какая-то кощунственная молитва срывается с губ Дэнни, и Майерс, возможно, рассмеялся бы, будь он таким человеком. Бог, которому здесь поклонялись, мало заботился о таких непристойностях. Майкл начинает двигаться. Толстый член заполняет Призрачного до краев одним глубоким, решительным толчком, и мужчина выкрикивает еще одно ругательство, наполняя мертвый воздух своим плачем, умоляя о большем. Майкл снова быстро толкается, почти полностью высунув, а затем снова вставив по самые яйца, в то время как он отпускает скулящего Дэнни напрягая руку для чего-то другого. Холодная, острая сталь поблескивает в тусклом свете уличных фонарей переулка, кухонный нож крепко зажат в обветренной руке. Лезвие вонзается между ними, скользит между тугими тканевыми лентами и теплом спины Дэнни. Майкл снова двигает бедрами вперед, водя ножом вверх и вниз, освобождая его от оков. «Трахни меня!» Он воет из-под него, кожаные перчатки цепляются за капот машины. «Сделай это!» Поднятый нож снова опускается, погружаясь по рукоять в мышцы и кости, как раз в тот момент, когда Майкл снова качается вперед, раскачивая машину с огромной силой. Дэнни кричит от боли наслаждения, все его тело дергается в ответ на слияние их тел, плащ пропитывается кровью, когда Майерс теряет себя в разврате, трахая и выходя из другого мужчины, вонзаясь в него снова и снова. Проникновение, влажное, горячее. «Вот и все, детка, я так близко!» — Призрачное лицо вопит, очевидно, в какой-то момент просунув руку между бедрами и машиной, его одетые в кожу пальцы крепко обхватили собственный член, дроча без стыда. Кровь брызжет на капот, когда Майкл вонзает нож в спину Дэнни под углом, лезвие отклоняется от его ребер — или после непрерывного удара — раскалывает кости внутри него. Дыхание Джонсона стало неровным, как из-за растущей высоты его удовольствия, так и из-за сосущих ран, которые Майерс быстро наносил глубже с каждым страстным ударом. Собственное дыхание Майкла было затруднено, он был возбужден и заворожен этим непристойным актом, охваченный одновременно похотью и любовью к пролитию крови. Хруст костей Дэнни послал удовольствие прямо в его эрекцию, дергающуюся внутри его любовника, когда он пронизывал его снова и снова, его нож и член прокалывали с тем же неумолимым пылом. Внезапно Майерс достигает своего пика, задыхаясь и дико рыча под маской, когда он яростно входит в Джонсона снова и снова, пронзая, трахая, испытывая оргазм глубоко внутри него, подтеки спермы и крови окрашивают его как внутри, так и снаружи. Майкл вонзает нож в Дэнни еще раз, полностью пронзая его грудную клетку и вонзая острие из нержавеющей стали в металл крейсера, пригвоздив Призрачное лицо к месту, когда он тоже достигает кульминации и кончает с маниакальным криком экстаза. Майкл остается неподвижным над дергающимся телом Дэнни, тяжело дыша в его прикрытое ухо, слушая, как мужчина извивается и хрипит, выдерживая последние толчки своего оргазма. Они могли бы остаться так до конца ночи, сцепившись вместе в навязчивом блаженстве, но, судя по влажному кашлю, доносившемуся из-под маски, их маленькая сексуальная авантюра долго не продлится. — Ты так добр ко мне, — слабо мурлычет Дэнни, дрожа под ним, захлебываясь собственной кровью. Майкл чувствует, как оно просачивается из чёрного плаща в его темно-синий комбинезон, прилипает к его потной коже и быстро охлаждает, когда тепло жизни угасает. «Ты так хорошо меня трахаешь, детка…— посмотри, что ты делаешь со мной». В самом деле, посмотрите на него. Дэнни превратился в месиво из разорванной ткани и плоти, черное и красное — прекрасный фокус, когда мужчина слабо корчится в густом пятне собственной жидкости. Он наслаждается этим зрелищем и двигается только тогда, когда Саван застывает и его тело начинает остывать. Нож вытаскивают из тела после того, как он лениво натягивает обратно комбинезон и застегивает пропитанную кровью одежду. Майкл хватает обмякшее тело за талию, вытаскивает его из запятнанного автомобиля к себе на руки. Только вороны свидетельствуют о деликатности прикосновения Майерса, когда он прижимает безжизненную фигуру к своей груди, еще один труп в Тумане. Сидя на асфальте, прислонившись спиной к полицейской машине, Майкл баюкает безжизненное тело, безмолвные пальцы обводят глаза и рот кричащего латексного лица, лица его возлюбленного. Вскоре Дэнни возвращается и обнаруживает Майкла, прислонившегося к брошенному автомобилю посреди Лэмпкин-лейк, темные глаза ничего не выражают, а бледная маска поворачивается к нему лицом при его появлении. «Ты скучал по мне?» Он дразнится, присаживаясь рядом с Майерсом, устраиваясь у него под мышкой, не спрашивая разрешения, но и не нуждаясь в нем. Рука в перчатке находит молнию на его комбинезоне и оттягивает ее вниз всего на несколько дюймов, обнажая грудь Майкла, чтобы Призрачный мог схватить её и немного поиграться, даже после того, как его полностью трахнули до смерти. И Майкл позволяет это, не реагируя, кроме почти незаметного прикосновения большого пальца к плечу Дэнни, игнорируя то, как полоски ткани от плаща скручиваются и подергиваются от внимания. «Ты действительно скучал по мне», — торжествующе заключает он прокуренным голосом, прижимаясь к Майерсу. Какие разумные объяснения или дикие предположения доктор Лумис навязывает любому, кто готов его выслушать? Что означало это зрелище? У зла не было любви, а Майкл Майерс, несомненно, был злом, не так ли? Было бы упущением даже назвать этот нечестивый союз двух мужчин — двух серийных убийц — чем- то иным, кроме насмешки над настоящей любовью. Но о, Самуил… Если бы ты только признал зло в своем сердце. Белые резиновые губы прижимаются к бледному латексному лбу, когда Майерс обхватывает челюсть Дэнни, удерживая его достаточно долго, чтобы передать тот маленький знак, который они оба поняли как признание в привязанности. Дэнни хихикает, воздушно и эфемерно, а Майкл откидывается на спинку стула, темные провалы его глаз смотрят в ночь, довольный тем, что посидит немного и разделит тишину со своим худощавым коллегой. У Дэнни хватает здравого смысла наслаждаться послесвечением, пока он не заснет в гостеприимных объятиях Майкла. И только вороны свидетельствуют.