Голубое небо медленно раскрашивается теплыми красками, отпуская жару прошедшего полудня. Слабые волны бились о скалы, приливая к берегу белой пеной. Одинокий парень сидел лицом к морю, а его голые ступни омывались морской водой с каждым приливом волн. Слабый ветерок играл с его прибранными повязкой на лбу волосами и оглаживал обнаженную кожу, пробираясь под легкую мешковатую футболку. Кончик карандаша, подведенный минутой ранее к розоватым губам, легко прикусывается зубами, а лицо задумчиво всматривается в цвета морского бриза воду, слегка взбаламученную слабыми волнами. Запах соленой воды щекотал нос и приятно вдыхался полной грудью, раскрывая легкие. Тимур — молодой парень, что всю жизнь посвятил себя музыке, сейчас полностью отдавался вдохновляющей его природе. Звуки моря плавно ласкали его уши, а в тетради постепенно рождалось новое произведение. Строчка за строчкой, куплет за куплетом. Тимур уверен, совсем скоро эти строки будут играть на каждом пляже страны, даря слушателям ту незабываемую атмосферу лета и романтики. Только вот проблема… песня выглядела суховатой, будто в ней чего-то не хватало. На глаза ничего не попадалось, что помогло бы Тимуру «оживить» его незаконченное произведение.
— Как же сложно вдохнуть в песню жизнь… — Тимур вздыхает полной грудью, сотый раз прочитывая строки будущей песни.
— Привет?
Слегка грубоватый, но до боли знакомый голос заставляет молодого музыканта обернуться, встречаясь с родным взглядом старшего брата. Карие глаза слабо прикрываются, и Ильяс расплывается в мягкой улыбке, приветствуя родственника привычным для него жестом.
— Здравствуй, — музыкант улыбается в ответ, приглашая собеседника сесть рядом с ним.
Ильяс молча кивает и опускается к брату, всматриваясь в волнующее, облюбованное за вечер Тимуром, море. Они расходились в местах, где могло настигнуть их вдохновение. Ильяс любил шумные места, где чаще всего получались битовые и громкие хиты, под которые люди могли потанцевать. А вот Тимур с детства отличался уединением, когда сбегал по утрам из дома на крышу ради рассвета, встречая прекрасное чудо природы с ручкой и тетрадью в руках. Либо же уединялся на кухне со слабым светом керосиновой лампы по ночам, когда вся семья спала в своих комнатах, даря младшему ребенку атмосферу тишины и спокойствия. Оба отличались внутренним миром, что всегда сближало братьев.
— Как обстоят дела с будущей песней? — нарушает тишину Ильяс, обращая свое внимание на тетрадь.
— Осталось совсем немного, — Тимур опускает взгляд на песок, принимаясь вырисовывать пальцем бессмысленные фигуры. — Не знаю, что бы еще такое добавить сюда, чтобы она стала «живой».
— Живой? В каком это смысле, «живой»? — Гаязов старший тупит взгляд. Ему редко удавалось понять своего брата с первых слов.
— Я не знаю. В этом и дело, что я не понимаю, как оживить песню. В ней чего-то не хватает, — парень прикрывает лицо ладонями и тяжело вздыхает, путаясь в мыслях.
— Я возьму? — немой ответ ссылался за согласие, чем Ильяс и воспользовался.
Он берет в руки ту самую тетрадь с сочинениями и бегло вчитывается в слова будущей песни. Текст, и правда, выглядел неполноценным, песня так и просила жизни, с чем Ильяс мысленно согласился. Его взгляд медленно поднимается на брата, что беззаботно бросал найденные им камни в море, о чем-то задумавшись.
— Может, тебе стоит взять перерыв? Целый день занимаешься этим. Забудь сейчас об этом. Отдохнешь, а там посмотришь, как дело пойдет, — старший закрывает тетрадку и откидывает ее неподалеку от рюкзака, после чего расслабляется, наслаждаясь запахом непокоренного моря. Дышать здесь было легко и свободно, словно ты находишься вдали от цивилизации на необитаемом острове, позабыв обо всех своих обязанностях.
Гаязов старший поднимается и скидывает с ног сланцы, зарываясь голыми ступнями в остывший золотой песок. Его мысли пусты, когда медленно погружается в воду, прикрывая веки от наслаждения. Волны ласкают разгоряченное тело, сопровождаясь легкой дрожью и теплом вечернего солнца. Ильяс глубоко вздыхает и с легкой улыбкой проходит вглубь по скользкому дну, ощущая, как слабые потоки воды бьются об грудь, обжигая кожу охлажденной морской водой. Его взгляд опускается на прозрачную пелену воды, и парень видит в ее отражении небо: безлюдное и безмятежное, словно это бескрайний океан, сохранивший в себе тысячу неразгаданных тайн. Лицо Гаязова растягивается в улыбке, стоило ему только взглянуть на своего брата. Этот «маленький ребенок» плескался сейчас у морского берега, боясь оказаться в объятиях сырой и соленой воды. Страх глубины часто тягал младшего брата, лишая прелестей погружения в подводный мир. Батофобия сопровождала Тимура с самых детских времен. Неизвестность глубин манила, но одновременно пугала. Смирившись со своей нерешимостью, Тимур бросил все свои попытки слиться со страхом воедино, а глубина лишь смеялась и ликовала, стоило маленькому мальчику сделать шаг назад.
— Такой малыш, — с улыбкой шепчет Ильяс, мысленно решаясь на самый безумный шаг в его жизни.
Огладив себя по мокрым грубым волосам, он медленно приближается к брату, пробиваясь сквозь тяжелую пелену воды. Все вокруг, словно картина, нарисованная неизвестным художником, а они — главные лица произведения, оказавшиеся в центре внимания. Голые ступни вновь касаются теплого золотого песка, парень садится к своему родственнику и подглядывает в страницу с новыми строчками их будущей песни:
Море мое, взгляни на меня
Мне еще пока видна глаз красивых глубина
Лунная моя любовь, образ твой из моих снов
Так хочу с тобой туда, где морские берега
Талант младшего подмечался не только Ильясом, но и всеми окружающими его людьми, что с особым интересом слушали песни. Улыбнувшись, старший с азартом забирает из рук брата тетрадь и просовывает ее в забытый временем рюкзак. Закрывая молнию, он надеялся, что Тимур не полезет в нее вновь, чтобы добавить еще несколько новых строчек.
— Эй! — Тимур дуется одними губами и пытается дотянуться до черновика, что был запрятан в недра тяжелого рюкзака. — Я еще не закончил!
— Займёшься этим позже. У нас интересное дело! — Ильяс заливается смехом, после чего толкает родного брата в теплую воду.
Тимура охватывает страх, оказавшись с головой погруженный в морской воде. Его мозг рисует страшные картинки, как он оказывается на глубине самого глубокого в мире океана, но всплыть времени попросту не хватает. Запас воздуха в легких с каждой секундой вытесняет грудную клетку, и Тимуру ничего не остается, как… подняться из мелководья и полной грудью вдохнуть так необходимый ему сейчас глоток воздуха.
— Ильяс! Перестань! — вскрикивает Тимур и выходит из воды, подрагивая от обдувающего его тело слабого ветерка.
Белая повязка полностью пропиталась соленой водой, с недовольным лицом парень снимает ее, откладывая на скалу вблизи от себя. С презрением бросает свой взгляд на Ильяса, и до него доходит, что никогда не видел брата таким счастливым. Словно ребенок Ильяс смеялся от проделанной им шалости, будто попал в беззаботное детство, где не существовало ни проблем, ни рутины. Теперь и младшего переполняло чувство радости, и улыбка украшала его лицо, а вместе с ней и мурашки по всему телу, виной которых являлся сам Ильяс. Хоть Ильяс и являлся для него старшим братом, Тимуру всегда хотелось, чтобы тот позабыл об этом хоть на мгновенье, и стал самим собой, не стесняясь своего возраста.
— Вот так ты, значит, да? Получай! — толкнув брата в грудь, Ильяс падает и погружается в волнующееся море, притягивающее своим бескрайним видом. — Вот и все. Порешал, — потирая ладони, младший ухмыляется от своей пакости, но тут же его хватают и тянут в сторону глубины.
Парень успевает заглотить в легкие воздуха и полностью погрузиться в морскую воду. Под водой не бездонно, но Тимуру казалось, что он находился в самом центре океана, а до ее поверхности еще целые километры. Открыв глаза, юноша поднимает голову и видит яркий свет сквозь пелену воды, к чему тянется, выбравшись из оков своего страха.
Вынырнув из бездны моря, Тимур обтирает лицо и трет заболевшие от соленой воды глаза, а по ушам бьет оглушительный хохот старшего брата, что остался удовлетворенным своей местью. Злость покидает тело младшего Гаязова, как только он видит улыбку этого засранца. Сердце обдает теплом, и Тимур расслабленно прикрывает глаза, наслаждаясь давно забытыми, пробивающее все тело, чувствами. Из-за игры юноша даже не примечает, что прямо сейчас стоит в самом центре морской глубины, не боясь довериться ей вновь. Перед собой он видит любовь, такую манящую, не убиваемую, а вместе с ней и детство, к которому так давно стремился и мечтал попасть в ее объятия. Для Ильяса этот момент запомнится надолго, а для Тимура он навсегда отпечатается в глубокой памяти.
Море мое, не волнуйся за нас
Мы дали еще, еще один шанс
Мне бы только в глазах ее тонуть, а не падать
Научить ее смеху, разучить ее плакать
