8 сентября

москвабурги. 8.09.. Все коллеги на работе Михаила привыкли, что каждый год, без единой поблажки, каждое восьмое сентября, Московский рано утром уже сидит в аэропорту, ожидая рейс Москва–Санкт-Петербург. Проще сказать не утром 8 числа, а еще ночью 7, ведь именно в эту, казалось бы обыкновенную дату, Миша, должен, нет, обязан был быть рядом со своим возлюбленным. Никто его не заставлял, он сам хочет этого и не простит себя если хоть одно 8.09 он проведет не в Санкт-Петербурге, не в доме с адресом Невский 24, не в квартире с номером 11. Он не мог оставить Сашу одного в этот день. Так же и в 2021 году. Московский в 1:00 ночи уже был в аэропорту и нервно ждал рейса, регистрацию он прошел онлайн, поэтому просто сидел и ждал посадки. Телефон как назло разрядился именно в момент отправки сообщения северной столице, что он скоро будет. Сообщение он отправить не успел, именно потому сидел на нервах, он переживает за Петербург в данный момент. *** Александр не мог погрузиться в сон, он помнил какая дата наступила после 0:00 часов ночи. Он лежал и старался забыться, но те воспоминания как на зло всё крутились перед глазами. Свет он так же забыл включить. Теперь все это напоминало Саше те времена. Те злосчастные времена. После этой блокады у него осталась худоба, не такая как в то время, но по телосложению он был худее, чем например в 18 веке. Вспоминалось то через что ему пришлось пройти и ненароком даже вспомнилась смерть императорской семьи. Вы скажите: Питер, ты еще столь мал, тебе всего 317 лет, что ты мог пережить? Вон Москва сколько натерпелся. За свою короткую жизнь, я почти догнал его по страданиям, нет, я ни в коем случае не сравниваю кто больше страдал, но он относится ко всему с пониманием и поддержкой. Впрочем, сейчас вспомнив блокаду, смерть имперской семьи, слепоту, холод москвы. Да.. именно в эту дату я все это вспоминаю. Ком уже стоит в горле, а до Москвы не дописаться и не дозвониться. Это напрягало ещё больше. Начиналась истерика. От неё руки казались очень тонкими и худыми, от истерики они же начинали трястись, казалось бы от холода. Слёзы потекли из его стальных глаз. Очки были отложены на тумбочку, было темно и очень больно. *** Через пол часа все-таки посадку объявили, Миша проклинал всех и всё, он не мог написать своему возлюбленному и спросить как у него дела и осведомить о вылете. Остались лишь жалкие пару часов чтобы он смог увидеть, обнять, поцеловать, поддержать свою северную столицу. Михаил не имел привычки спать во время поездок. Наверное потому что он чаще был за рулем и не мог просто напросто поспать. В отличие от Саши. Он в поездках никогда не скучал, то брал с собой какой-то томик мемуаров, то просто спал, если поездка была ближе к ночи. Аргх, опять мысли о нем, наверное, Сашенька сейчас бьется в истерике, жаль что Москва сейчас может только тупо сидеть и пытаться не сорваться на алкаша сидящего рядом с ним на сидении. Он все пытался не обращать внимания. Ну выпил мужик для спокойствия и бог с ним, но если бы он не предлагал выпить в этот момент Мише и всячески приставал , но Московский не станет терпеть или не реагировать из вежливости и воспитания, как например это мог сделать его драгоценный Питер. *** Истерика брала верх над Александром. Больше уже не из-за воспоминаний блокады, а больше из-за волнения, вдруг что стало с Михаилом. Не дай Бог разбился на машине, а может на самолёте? Саше хватило смелости встать с кровати, уже не как в те времена на ватных, худых ногах, а на крепких, которые точно давали точку опоры, подошёл и включил тусклый свет торшера, этого было вполне достаточно. Романов снова взял телефон в руки и убедившись, что сообщения так и не дошли до его возлюбленного, начал листать новости, вдруг там будет свежая новость о том что самолёт рейса Москва–Санкт-Петербург, не справился с управлением или из-за погодных условий, разбился вдребезги. Но к счастью Саши, таких новостей не появлялось. Значит разбился на машине, точно на машине. Паника снова охватила его разум, а так же вспомнился злосчастный ХХ век. *** Столица уже на всех порах мчал к своей северной заре, как он любил называть Петербург. Хорошо, что у таксиста был телефон такой же модели как у Московского и дал ему подзарядиться. На экране сразу всплыло куча пропущенных звонков и сообщений от Александра. Не став их читать, набрал номер любимого и нервно вслушивался в гудки. *** Саша, дрожал от слез, как вдруг из телефона послышалась мелодия. Видимо это был телефонный звонок. На панике он упал с кровати ударившись головой об прикроватную тумбочку. Тихо зашипев он все же берет телефон и видит там очень близкий сердцу контакт-Михаил Юрьевич). Да, он был не любителем записывать контакты по разному, лишь имя отчество. Даже любовь его сердца был записан так, из-за чего вызывал у него много вопросов. Очки лежали далеко, поэтому он еле еле прочитал название контакта. Романов все ещё потирал затылок. — Миш, Миша, с тобой все в порядке? — не дав ещё сказать столице ни слова пробормотал Саша. *** — Со мной все прекрасно, извини, у меня сел телефон еще в аэропорту, еду в такси, подъезжаю к твоему дому — кратко сказал Миша на другом конце провода, иногда он слышал негромкое шипение — А с тобой все в порядке, Ветер Мой Северный? — слегка обеспокоено спросил Московский, получив положительный ответ, попрощался, пообещав что будет скоро, сбросил трубку. Вечно интересующийся всем и вся таксист не побоялся спросить у Михаила — Девушка звонила? Слишком низкий голос у вашей девушки, заболела? Здоровья ей. — сказал доброжелательный водитель и коротко посмотрел на Москву, старался не отвлекаться от дороги. — Нет, это не девушка. — на удивление столица ответил ему, хотя обычно в таких ситуациях либо молчит, либо раздраженно смотрит куда-то вдаль. Водитель такси старался всем видом не подавать что ему противно сидеть с Михаилом в одной машине. Последний же старался не обращать внимание на это. Любуясь окраинами любимого города, Миша не заметил как они уже почти доехали. Слава богу он расплатился уже в приложении и вышел из машины, попутно оставляя жалобу на водителя. Знакомая парадная, знакомые лестничные пролеты, знакомый этаж, в руках, ещё с самой Москвы, столица держал нежно-розовые розы, какие любил Петербург. Каждый раз как первый был для Михаила. Сердце судорожно билось, а руки охватило мелкой дрожью. Он позвонил в звонок и стал прислушиваться к звукам. Было 3:00, но Московский знал, Саша точно не спит. *** Романов слегка успокоился после звонка Михаила, но воспоминания о начале блокады никуда не пропали. Он лежал неподвижно, боясь сделать хоть одно движение и одновременно старался не засыпать, ведь без его Зари в долгие дни разлуки и в дни когда вспоминалась блокада, Петербургу снились лишь ледяные трупы его жителей, ужасная худоба, плохое зрение, голод и холод. Поэтому вопреки всем позывам он пытался сдержаться,иногда он даже не замечал за собой когда тот невольно закрывал глаза и почти засыпал, но резко открывал глаза и подбегал к окну, пытаясь успокоиться. На часах 2:43 ночи и он не справляется с желанием уснуть, не может даже нормально разлепить глаза, в них будто кто-то насыпал песка. Он проснулся на старом и дряхлом матрасе. Сил почти не было, поэтому он аккуратно приподнялся на локтях и осмотрел помещение. Стены были голые, даже обоев не было. Мебели в квартире почти не было, если бы так можно было назвать это помещение. Было безумно холодно и страшно. Голод отдавал ежедневными спазмами в желудке, а этот стук метронома уже настолько въелся в мозг, что теперь он даже не обращал на него внимания. Рядом горела буржуйка, очень уж много она о себе возомнила. Почти не греет, а сьедает всё без разбора, столь безжалостно. За окном было светло, а значит уже не ночь, стоило пойти на улицу и встать в эту длиннющую очередь за куском «хлеба». Тело плохо слушалось, руки озябшие и онемевшие. Старое осеннее пальто с дыркой на плече от осколков стекла, не давало никакого тепла. Романов не снимал одежды, ведь что дома, что на улице была практически одинаковая температура. В квартире лишь было поменьше ветра. Все громче становился непонятный звук, будто бы приближался и был он не именно откуда-то, он был отовсюду. Нет-нет, это не был уже столь приевшийся звук метронома, этот звук был похож вроде как на звонок двери и стуки. И слышен он будто из под толщи воды. Санкт-Петербург резко открыл глаза. Быстро и рвано задышав, тот в действительности услышал звук дверного звонка. *** После пары минут усердного долбления в чужую, но в то же время столь родную дверь. За дверью было тихо, никакого звука не послышалось. Как назло у Московского так и не вошло в привычку брать дубликат ключей от квартиры Петербурга. Уже как 30 минут тот стоит в попытке достучаться до Саши. Несколько раз он пытался позвонить на телефон, но слышал лишь мелодию за дверью. Черт. Он все таки провалился в сон. Чтобы разбудить Северную столицу Миша стал усерднее биться в дверь и звонить. Несколько раз даже выходили соседи, чтобы угомонить усердно стучащегося Михаила. Но тот на удивление спокойно объяснял в чем дело. Все соседи вроде угомонились, а за дверью наконец послышались долгожданные, тихие, но такие родные шаги. Звук поворота ключей и долгожданное открытие двери, которую Московский уже хотел выбить. Перед ним раскрыл двери его возлюбленный, волосы были растрёпанные, в серых глазах читался страх, а дыхание было учащенным. — Миша, золотце, с тобой все в порядке? — Первое что сказал Саша, когда он открыл дверь. —Со мной все прекрасно как никогда, а…. — Миша не успел договорить фразу, как его Северная Столица бросился к нему в объятьях. Столь крепкие и нежные они были. — Я здесь. Я рядом. Я дома.