Под покровом ночи. Угадайте кто вернулся.

      Тёмной ночью, когда весь город окутал мрак, лишь в одном окошке ещё горел свет. За столом сидел мужчина, размышлял, долго и много думал, сковыривая ещё не успевшую затянуться рану, бормоча себе под нос:       — Скоро. Сейчас? Нет.       И, бросая мутный взгляд в сторону распахнутого окна, раздражённо вздыхая. Отпивая из кружки уже остывший чай, он периодически записывал что-то на пожелтевший лист с пятнами от горячих напитков.       Склизкое чувство скуки и отвращения в последнее время стали друзьями неразлучными для Фёдора. Порядком надоедало их постоянное присутствие, но и поделать ничего с этим нельзя было. Да и смысла не было. Они всегда были с ним, а сейчас был довольно удачный момент для их внезапного проявления, что периодически мешало ему выполнять свою работу. Откинув ручку в сторону, он слегка съёжился от холодного ветра, дующего из окна, который проникал под одежду и лёгкими движениями проходился вдоль худощавого тела мужчины.       — Добро пожаловать в мою скромную обитель. Снова.       Обратившись в густую темноту, откуда послышался глухой звук шагов. С полуприкрытыми глазами Фёдор откинулся на спинку стула, который с тихим скрипом раздался по всей комнате. Неожиданный прилив сил Достоевский почувствовал даже кончиками собственных пальцев. Выходя на свет, лицо Дазая казалось ему ещё более приятным, чем обычно. И раздражение вдруг отошло на второй план. Дазай лёгкими движениями помахал своему «другу» в качестве приветствия, не смея делать и шага ближе к нему.       — Не приходи больше. Ты невыносим, — недовольно произнёс тот, скрывая дрожь в голосе, сжимая деревянный подлокотник стула.       Осаму откинул голову набок, слегка приподняв бровь, задавая немой вопрос.       Не разрывая зрительного контакта, Федя поднялся со своего места и подошёл вплотную к своему гостю. Поднеся указательный, порядком покусанный палец к месту, где должно быть сердце Осаму, он ткнул его в грудь, при этом не отрывая своих глубоких фиолетовых глаз от пристального взгляда, чуть возвышавшегося над ним.       — Скажи, детектив. Правильно ли праведно жить? — спросил темноволосый, с каждым словом всё сильнее вдавливая свой указательный с длинным ногтем в тонкую ткань рубашки, будто желая выцарапать на этом месте своё имя.       Прокручивая в голове вопрос Фёдора, улыбка на его лице становилась всё шире и шире.       — Бог тебе больше не помощник? — ядовито усмехнулся парень, накрыв своей тёплой ладонью холодную и бледную руку Достоевского. Притуплённым взглядом посмотрев на свою руку, находящуюся в чужой, он для себя отметил, что может быть, так даже лучше.       — А я тогда кто, по-твоему?       Разрывая физический контакт, Дазай опустил его руку и, глянув в сторону, вздохнул и покачал головой.       — Помочь тебе, что ли, с расстановкой мебели? — игнорируя прямой и ненавистный взгляд в свою спину, Осаму обхаживал каждый угол комнаты, что-то себе недовольно бурча под нос и качая головой, скрестив руки на груди.       Фёдор держал руки в карманах штанов, гордо подняв голову и жалея, что у него нет такой способности, как умение стрелять в человека с помощью одних лишь глаз.       — Уходи, я сказал.       Грозно приказал худощавый парень, указывая пальцем на входную дверь в тёмном коридоре. Будто «что-то» вспомнив, Дазай порылся в кармане, представляя, что он Санта и сейчас достанет подарочек для одинокого парня.       Он достал пистолет и наставил дуло пистолета на своего приятеля.       — Обещаю, я больше не появлюсь в этом доме.       Впервые наставлять на кого-то оружие мужчине совсем не хотелось. Не хотелось нажимать на спусковой крючок. Не хотелось слышать эти звуки, которые так ему приелись за всю его нелёгкую жизнь. В жизни всегда приходится делать выбор каждый день. Будь то выбор одежды или убийство человека.       — Чего-то такого я от тебя и ждал, — пожимая плечами, сделал вывод Фёдор, скривив губы. Сердце бешено забилось, дыхание участилось, и грудь всё чаще стала вздыматься. Стараясь держать лицо, темноволосый сделал несколько шагов навстречу к собственной возможной смерти, уткнувшись лбом в дуло пистолета. Будто в замедленной съёмке, он поднял пару фиолетовых глаз, смотря прямо в чужой взгляд, который впервые в жизни задумался, стоя с оружием в руках. — С каких пор пустить пулю в лоб — такая непосильная задача для тебя? — едко ухмыльнулся тот.       Достоевский смотрел прямо, не отводя глаза. В его глазах плясали чёртики, а сам он будто бы обрёл способность читать мысли других людей, считывая и Дазая.       Повторив ранее сделанное детективом действие, Фёдор накрыл тёплую руку своего «друга», которая совсем чуть-чуть, едва заметно, но дрожала. Спустив пальцы на курок, он слабо улыбнулся.       — Ты трус, Осаму, — грубо отчеканил тот и оттолкнул от себя Дазая, пихнув ему в руки оружие. — Возвращайся, когда посчитаешь, что сможешь нажать на курок.       Для себя Федя отметил, что нужно как-нибудь поменять замки. «От греха подальше».