Мечты и печали Саньду

      – Это несправедливо! – возмущение сквозило в тихом звенящем шепоте. В покоях главы ордена Юньмэн Цзян, помимо самого устрашающего Саньду Шэншоу в этот поздний час мирно спящего на жесткой узкой кровати, никого постороннего быть не могло. Но с оружейной стойки снова раздался ворчливый шепот:       – Вот говорю тебе: это несправедливо. Другие к своим мечам относятся с любовью, а наш хозяин меня теперь даже полирует раз в день, вместо трех, как раньше. И это все из-за тебя! Со стороны кровати раздался сонный, немного раздраженный голос:       – Ребенок, ну что ты заладил. У тебя почетное место, на самом виду. Любой посетитель, когда заходит в комнату первым делом видит тебя во всем великолепии.       – Ха! И еще раз ха! Тебе легко говорить, ты-то даже спишь рядом с ним. И вообще он тебя больше любит, в бою использует постоянно. А я для него как средство передвижения! И это я – благороднейший из мечей! Кольцо на пальце спящего главы Цзян чуть заметно заискрилось, осторожно, чтобы его не разбудить.       – Если бы он тебя не ценил, стоял бы ты в какой-нибудь пыльной оружейной. А так, он берет тебя везде с собой. Ну и чего ты тогда разворчался. И вот каждое полнолуние так. Это на тебя луна так влияет? Намекни хозяину, что тебя надо чаще чистить, заржавей что ли. Со стороны стойки раздалось оскорбленное поскрипывание:       – Ты ошалела, старая? Чтобы я – благороднейший из мечей да заржавел?! Цзыдянь выпустила насмешливую искорку.       – Тогда не скрипи и радуйся тому, что имеешь. Послушай совета мудрой женщины. Глава ордена Цзян шумно выдохнул, перевернулся на другой бок. Оба оружия притихли, боясь разрушить редкий момент его отдыха. Когда дыхание выровнялось, Саньду снова скрипнул ножнами, но уже гораздо тише.       – Тебя послушать, так тебя все устраивает. Цзыдянь сонно сверкнула.       – Устраивает меня все. Засыпай давай, не то своим звоном да скрипом разбудишь хозяина.       – А то, что Чэньцин в этой же комнате живет, тебя тоже устраивает? В футляре из сандалового дерева, между прочим.       – Саньду, так и скажи, что тебе обидно, что она с тобой не разговаривает.       – Вот еще! Из глубин комнаты послышался капризный голосок:       – Какие же вы шумные. Это естественно, что у меня все самое лучшее, благодаря мне вы можете вести бессмысленные споры в роскошных покоях главы ордена. А не валяться в грязи, ржавея под солнцем и дождем.       – Вот. Слышала ее? Та еще выскочка. Вся в своего хозяина.       – Эй-эй, попрошу. Еще неизвестно кто чей хозяин. Вот увидите, он вернется, и мы снова покажем этому миру всю красоту тьмы, – тихий свист, вероятно означал зловещий смех темной флейты. Цзыдянь закатила бы глаза, если бы они у нее были.       – Вам самим не надоело одно и тоже повторять каждый раз? Саньду, тебе так совсем грех жаловаться. Помнишь же, что случилось с Суйбянем и где он сейчас? Саньду удержался на стойке от позорного падения на пол. Его лучший друг был в глубоком трауре. От горя он запечатался и не стал с ним разговаривать, когда он видел его в последний раз. Глупый хозяин Суйбяня.       – И все равно, хозяин мог мы меня полировать хотя бы дважды в день. Я даже не прошу, чтобы каждый раз после того, как он встает на меня ногами. Хорошо тебе, ты-то вместе с ним принимаешь ванну.       – Ну вот опять. Мы вновь будем обсуждать это? Саньду обиженно заскрипел:       – А что такого. Вот Бичэнь рассказывал, пока мы с ним лежали рядом в мерзкой оружейной у тех ненормальных, что он всегда с хозяином ванну принимал. Я может тоже так хочу.       – Ох, Саньду какой же ты глупый еще.       – Ха! Ну куда мне до тебя, до древней развалины. Цзыдянь гневно сверкнула, искра упала на одеяло и прожгла его насквозь.       – Ты кого старой развалиной назвал? Я – могущественный древний артефакт, вот оторву тебе кисточку на рукояти, будешь знать.       – Кисточку не дам! Ее сестра нашего хозяина подарила! Из ума выжила? Снова раздался тонкий голосок:       – Да сколько можно. Вы замолчите когда-нибудь? Сейчас призову кошмары для вашего господина, тогда посмотрим, кто тут самый могущественный. Ахахахаха! Саньду задумчиво проскрипел:       – У нее, кажется, совсем крыша поехала. Цзыдянь согласно сверкнула.       – Она и до этого сумасшедшей была, а теперь, лежа в темноте, совсем свихнулась. Саньду и Цзыдянь единодушно решили, что будут заботиться о своем хозяине еще лучше, чтобы не дай боги, не оказаться на месте этой чокнутой или бедняги Суйбяня.       Утром, под веселые полыхания Цзыдяня, и недоумевающие ругательства главы Цзян, Саньду все же свалился со стойки в принесенную бочку для купания и, наконец, исполнил свою мечту.