come what may

      Впятером — Корн, Пат, Пран, Чанг и Мо — они вместе засели учиться в библиотеке. Они забронировали учебное помещение и, несмотря на его протесты, притащили с собой Прана, потому что его друзья до сих пор ведут себя по ублюдски из-за их с Патом отношений, и это огорчает Пата. Корн немного беспокоится о том, как Пран впишется в их особо хаотичную компанию, но, по крайней мере, во время учёбы их хаотичность минимальна, некий оазис без взглядов посторонних, преследующих их вне их с Патом общежития. Кроме того, никто не будет беспокоить их, пока они прячутся в учебной, а если кто-то и попытается начать ругань, у Корна есть охранники и Инк на быстром наборе, получите и распишитесь! Учебная комната не очень большая, и в ней не так много места, чтобы они могли рассредоточиться, но они справляются с этим, в основном позволяя Прану занять половину стола его чертёжными принадлежностями, оттискивая Корна и Чанга на другой конец со своими лабораторными, и изгоняя Пата и Мо делать домашку по динамике на маркерной доске. И это довольно эффективная система, вплоть до того момента, пока Пат и Мо не начинают препираться из-за решения одной из задач.       — Говорю тебе, — говорит Пат в шестой раз за три минуты, — лучший способ решения — это перевести координаты, чтобы мы могли решить это относительно главных осей, и вся эта часть обнулится.       Мо смотрит в потолок, моля о терпении.       — Но это не решает настоящую проблему с матрицами инерции, которые нам, вероятно, понадобятся в следующей части. Не надо усложнять!       — Нет, послушай, если бы мы сделали это…       Корн ни хрена не понимает, о чём они говорят — он твёрдо решил держать всё своё внимание подальше от любой херни, связанной с движущими силами. Он предпочитает, чтобы его инженерные задачи оставались в одном месте, большое спасибо. К несчастью для него, Пат и Мо любят это, потому что они чокнутые, а это означает, что половина совместных занятий учёбой вращается вокруг проклятого предмета, словно личная шутка вселенной против него.       Чанг, третий дурак, осмелившийся назвать предмет по движущим силам «не таким уж плохим», склоняет голову набок, читая непонятную путаницу матриц и диаграмм на доске.       — Не забывайте о массе стержня, — услужливо указывает он.       — Заткнись нахрен, Чанг, — в унисон рявкают Пат и Мо, не прерывая своего спора.       Чанг хихикает — из-за чего Корн понимает, что он специально добавляет проблем, — и возвращается к обработке данных для своей лабораторной. Хотел бы Корн, чтобы он мог так легко игнорировать аргумент Пата и Мо. Но неееет, они делают свою задачу всеобщей проблемой, а его мозг отказывается иметь дело с лабораторной, когда совсем рядом в ссоре Пата и Мо возникает гораздо более громкая и непонятная тема, которую нужно рассмотреть.       Корн подавляет стон. Если бы он хотел пойти на этот курс, он бы записался на механическую или аэрокосмическую специальность, как и все остальные! Он ворчливо укладывает голову на руки, оставив попытки заблокировать шум учёбы, решая вздремнуть немного, но такое положение даёт ему идеальный обзор на Прана, делающего свои задания. Он, кажется, ушёл в свой собственный мир, корча раздражённые рожицы на свои чертежи, одними губами что-то проговаривая (может, концепции?) про себя. Но это странно… из-за подозрительно знакомых эмоций на лице Прана создаётся впечатление, что он расстроен и замкнут в себе, но его карандаш ни разу не колеблется и не останавливается. Корн хмурится, глядя на парня, но только когда слова, читаемые на его губах, совпадают с одним из раздражённых «об этом я и говорю…» Пата, Корн понимает, что Пран насмехается над их спором. Быстрого взгляда от одного к другому и обратно хватает, чтобы подтвердить. И да, Пран практически идеально пародирует поток раздражённых выражений лица Пата, даже ни разу не взглянув на него.       Корн тихо ахает, довольный. Вот так выглядит настоящая любовь?       Трое других не замечают его, слишком увлечённые спором, но Пран улавливает это и вскидывает голову. Он сильно краснеет и выглядит виновато, когда видит, что Корн наблюдает за ним.       Нееет, беззвучно вопит Корн, когда Пран переводит взгляд на Пата в поисках успокоения. Он ждёт, пока взгляд Прана вернется к нему, а затем выдаёт свою лучшую, наиболее глупо выглядящую имитацию одного из раздраженных лиц Мо, на которое он способен.       — Пффф.       Пран хлопает себя по губам, чтобы приглушить смешок, хотя остальные и так этого не замечают. Его лицо удивительно спокойно, когда он опускает руку, и только очаровательная ямочка и блестящие тёмные глаза выдают его. Пран выжидает всего мгновение, затем морщит нос и сверкает глазами, идеально имитируя одно из личных клоунских выражений Пата.       Теперь настала очередь Корна заглушить собственный смех и он едва успевает успокоиться, чтобы провернуть ещё одну пародию на Мо, прежде чем тот замолкнет. Ямочка Прана углубляется, а затем он хмурится и драматично закатывает глаза, используя ещё и брови и каждую чёрточку лица. Корн возражает с каменным выражением лица и шевелит бровями так быстро, как только может, получая в награду приглушенное хихиканье. Он теперь даже не пародирует Мо, а просто включает свои брови и корчит самые глупые выражения, какие только может придумать, а Пран, в свою очередь, удостаивает его несколькими из своих собственных глупых лиц.       — Ты что делаешь?       Лицо Прана разглаживается во вкрадчивую невинность быстрее, чем кто-либо успевает моргнуть.       — Краду твоего лучшего друга на обед. Мы решаем, куда пойти.       Корн удивлённо моргает и наблюдает, как Пат наклоняется, уперев руку в бедро, на его лице ошарашенная, недоверчивая улыбка.       — Ну да, ага.       Пран бросает на него вызывающий взгляд и Корну приходится зажать вырывающийся смех.       — Я хочу лапшу, но Пран напоминает мне о чудесных преимуществах карри, — говорит он, впечатляя себя тем, насколько ровно звучит его голос.       Пран чинно кивает, пока Пат скептически переводит взгляд между ними.       — Питание важно.       — И что? — требовательно спрашивает Пат, словно на его лице не красуется широкая улыбка. — Вы общаетесь исключительно через брови?       — Ну, мы не хотели прерывать вашу дискуссию, — любезно говорит Пран, пренебрежительно махнув рукой. — Но если мы слишком отвлекаем, мы всегда можем попробовать что-то ещё. Воздушная гитара будет не слишком громкой?       Мой чел, — думает Корн, увлечённо оживляясь.       — Кто вообще говорит на воздушной гитаре? — Мо бормочет.       Корн делает вид, что шреддит на гитаре, и заканчивает умоляюще надувшись, но Пран уже грустно качает головой.       — Гёза слишком жирные, а ещё я не смогу доесть свои вонтоны и лапшу, если съем это. — Затем Пран играет свой собственный рифф, и где он был все эти годы?!       — Я не хочу овощи, — воет Корн, а Пран шевелит бровями в сложном коде. Корн трагически горбится и играет воображаемую уа-уа-уаааааа, но Пран лишь сочувствующе похлопывает его по плечу.       — Охуеть, — благоговейно бормочет Мо.       Пат, в шаге от того, чтобы расхохотаться, бросает на Прана комично-возмущенный взгляд.       — Думаешь, я не знаю, что ты говнюк?! — насмехается он. — В эту игру могут играть двое.       Он бьёт в несколько воображаемых барабанов и показывает Прану язык.       Пран только пожимает плечами.       — Я не говорю на барабанах, — говорит он, не впечатлённый.       — Должен ли я вместо этого попробовать ксилофон?       — Ты не смог меня понять, даже когда я использовал настоящий ксилофон.       Они делали это раньше?! Корн размышляет, сдерживая смех.       Пат умудряется сдерживать обиженно надутые губы в течение двух секунд, получая в ответ насмешливую гримасу с пренебрежительным пожиманием плеч от Прана, прежде чем он разражается смехом и снова пытается схватить Прана за ямочки.       — Тебе так повезло, что ты милашка, — говорит он, пока Пран шлёпает его по рукам, и, наконец, ловит руки Прана, чтобы поцеловать его в щёку.       — Стыдоба, — бормочет Пран, застенчиво и взволнованно глядя в сторону, но также пытаясь не улыбаться и даже не предпринимая попыток отстраниться. Корн мысленно умиляется, когда Пат снова целует Прана в щёку, прежде чем тот становится слишком взволнованным и отталкивает его. — Возвращайся к своей домашке, мы с Корном должны спланировать обед.       — Но я хочу пообедать со своим парнем! — настаивает Пат и щеки Прана при этом слове заливаются ещё более тёмным румянцем. Аааавввв. Пат усмехается. — Кроме того, мы могли бы использовать перерыв. Задача… — глаза Пата метнулись к доске и снова вернулись к Прану, — …по-прежнему будет…       Пат замирает, выпрямляется и снова смотрит на доску.       — Мо.       — Хм?       — Второе тело можно свести к частице.       — Э? — Мо выпрямляется и ещё раз перечитывает задачу, прежде чем с громким ругательством бросить маркер. — ЭЭЭ?!       Даже Чанг выглядит самодовольным от этого открытия. Пран поднимает брови, глядя на Корна, и Корн показывает жестокий рубящий жест вокруг своей шеи. Он не будет иметь ничего общего с этими чудаками или их любовью к этому проклятому предмету, спасибо. Пран закрывает глаза и выдыхает, сложив руки в безмолвной благодарственной молитве за то, что хотя бы один из них был в здравом уме. Наконец-то кто-то, кто понимает его боль.       Чанг тихо ржёт, снова уткнувшись носом в руководство по лабораторной работе.       — Я же говорил вам помнить о массе стержня, — невинно говорит он.       — Или ты мог просто, как нормальный человек, сказать, что меньшее тело было безмассовым, — ворчит Мо. Его маркер яростно скрипит по доске, пока он исправляет свои уравнения и уравнения Пата, быстро сводя целые разделы задачи к нулю и упрощая её до чего-то чуть менее вызывающего головную боль. По-видимому, один намёк был ключом ко всему.       Чанг только усмехается, совершенно не раскаиваясь. Пран почти незаметно выпрямляется, его глаза блестят и смотрят прямо на Корна.       — Смотреть на ваши страдания весело! — щебечет Чанг. — То, что я умнее вас обоих в этом, такая редкость.       Пат зыркает на Чанга и показывает ему фак. Прямо за ним Пран делает точно такое же движение, но с ещё большей вспыльчивостью и драматизмом, и Корн задыхается.       — Я всё видел, Ямочки.       Корн доблестно сдерживает смех, когда Пат щёлкает Прана по подбородку, а Пран вызывающе смотрит на него. Это быстро превращается в тычки и глупые гримасы, которые они корчат друг другу по очереди. Корн и Чанг подначивают их и бросают в них маленькие комки порванных записок, а Мо угрожающе размахивает открытым концом своего маркера, пока Пат в конце концов не падает Прану на колени, а Пран не обхватывает его за талию, крепко удерживая его там, оба покатываются со смеху. Веселье длится до тех пор, пока охрана не стучится в дверь, чтобы отругать их за то, что они слишком шумные, после чего Пран мило болтает с охранником и льстит так плавно и умело, что отвисшие челюсти Корна, Чанга и Мо почти выдают их.       — Пат, я заменяю тебя, — заявляет Корн. Пат жалобно кричит, разрываясь между возмущением и гордостью, и возмущенно бормочет, пока Пран не утаскивает его обратно к себе на колени. Рот Пата закрывается, щёки розовеют, а глаза блестят, и Пран прячет свою самодовольную ухмылку за его плечом. И подумать только, Корн беспокоился о том, что Пран не впишется в их группу.       Нам будет так весело, думает Корн, прежде чем идёт похищать своего нового приятеля на всю жизнь.