«Меня, кстати, Бетти зовут, но преподаватели любят называть Элизабет. Мы с тобой вместе ходим на французский и математику и если ты вдруг не против, то мы могли бы познакомиться. P.s у меня есть печенье с глазурью.»
Послание в конце дополнено примитивным улыбающимся смайликом и сердечком. Парень собирается с мыслями и пишет на обратной стороне обрывка:«Джагхед, но преподавателям нравится называть Форсайт, как бы от пафоса этого имени не вяли уши. Ничего не имею против печенья. »
Он отдает Элизабет записку, наконец смирившись со всей этой ничтожной ситуацией. Ему давно хотелось пообщаться с ней, и ангел в лице Элизабет Купер всегда носил в рюкзаке пачку с печеньем, которое отдавалось людям, чтобы поднять им настроение, а затем следовали объятия. Форсайт пару раз пытался быть грустным, чтобы добиться её расположения, чтобы, когда она его обняла, не отпускать девушку от себя больше ни на шаг, но у него ничего не выходило, так как лучшая подруга поднимала его на смех и говорила, что актер из него ужасный. Элизабет начинает улыбаться, когда читает записку, пока у Форсайта внутри всё сводит в один узел и начинается асфиксия, так как он разучился дышать. Бетти вырывает ещё один листок из своего блокнота и аккуратно начинает выводить буквы на бумаге, а затем, слегка поджав губы, снова отдает её Форсайту. Джонс берет послание в руки, с первого раза понять не получается, поэтому приходится снова вчитываться. « Можно я сяду рядом с тобой?» гласит записка, и Джагхед думает стоит ли упоминать в записке про своё подорванное состояние или нет. Джонс выводит с другой стороны « тут такое дело » и ставит троеточие. Начинает грызть карандаш, думая о том, как лучше всего рассказать. Затем плюет на всё и, поддавшись эмоциям, пишет:« Тут такое дело… мне неловко об этом говорить, но твой внешний вид сыграл на струнах моего самообладания, и я возбужден. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но место рядом со мной свободно, поэтому можешь сесть».
Джонс отдает записку Элизабет и ожидает её реакции, затаив дыхание. Купер прикладывает руку ребром к губам, прыскает от смеха и поднимает свой взор на парня, который в ответ пожимает плечами. Бетти встает со своего стула, двигает вещи в сторону соседнего места с героем и резво « перебегает ». — У тебя красивая улыбка. — произносит шепотом девушка и кладет свои руки на колени. Она с минуту думает, а потом резко целует парня в щеку, оставляя след от блеска. Джонс касается пальцами щеки, чувствую, как горит то место, где был оставлен поцелуй. Крышу сносит окончательно, а держать свой разум в узде уже становится невозможным. — Завяжи мой бомбер на торсе и пошли за мной. — выдает девушка и отдает Форсайту свою вещь. Он с недоумением смотрит на Элизабет, которая уже встала с места и попросила у заведующей библиотекой не убирать книги. Форсайт завязывает на себе бомбер, а затем встаёт и плетется за Бетти, идущей уверенно к своей цели. Купер заводит в самую глубь библиотеки, а затем уверенно открывает дверь подсобки. Джонс, пытаясь прийти в сознание и освободиться от мыслей, как оков, что это чертов сон, заходит внутрь. Девушка щелкает замком и прячет руки за спиной. Она смотрит на парня, который пытается взвесить всё за и против, думая стоит ли поцеловать Элизабет. Желание пересиливает. Он наклоняется вперёд, оставляя быстрый поцелуй на её губах, но всё же успевает прочувствовать вкус клубники. Сладкая и вяжущая, дурманящая и забирающая последние силы для противостояния. — Я не должен был этого делать, прости, — произносит парень и проводит рукой по затылку, чувствуя свою оплошность. — Это всё неправильно, потому что у тебя есть парень. И я трус боялся подойти с тобой познакомиться. — У меня парень? — с искренним удивлением спрашивает девушка и смотрит на Джонса, ожидая, что он скажет. — Если ты про Арчи, рыжего футболиста, то он мой лучший друг и встречается с моей подругой. — Бетти подходит к Форсайту и касается большим пальцем его подбородка, чтобы разрушить его глупые теории. — Это я думала, что у тебя есть девушка. Я хотела к тебе подойти, потому что ты казался расстроенным, но стоило ей появиться, как ты начинал смеяться. — Это была моя лучшая подруга, и она называла меня ужасным актером. — смеётся Форсайт, всматриваясь в лицо Бетти, стоящей слишком близко. Её палец скользит вверх, и она касается его губ, начинает водить по ним, а потом и вовсе встаёт на носки и целует. — Ты мне нравишься. — шепчет Элизабет и тянется за последующим поцелуем. Форсайт не успевает реагировать на всё то, что делает девушка, чувствуя себя потерянным. Он словно играет с ней в партию шашек, и девушка уверенно обыгрывает его, убирая одну шашку за другой со своего пути. Руки Элизабет залазят под футболку и начинает скользить по холодной коже, изучая каждую мышцу, спрятанную за одеждой. Поцелуи с ней слишком сладкие, слишком приторные, но Форсайт прислушивается к сердцу, которое с каждым новым ударом твердит, что «сладости» в его «горькой» жизни не хватает. Бетти уже тянется руками к его ремню, но Форсайт останавливается и просит передышку. — Если я делаю что-то не так, то мне жаль. — Боже, Бетти, ты делаешь всё так, просто я трус, который боится всего, что связано с тобой. — произносит парень и смотрит на Элизабет, прося прощения взглядом за свой «комплекс». — Я сложно схожусь с людьми, да и не умею общаться с девушками. Я влюбился в тебя в начале года, скоро пройдет полгода с начала, а я заговорил с тобой только сегодня, потому что ты сама начала диалог. Ты так уверена в том, что делаешь, ты целуешься слишком хорошо, что мне кажется, что я по сравнению с тобой девственник по всем фронтам. Я живу словно в стеклянном доме, я вижу людей, я хочу с ними общаться, но мне сложно выйти за пределы! — Разреши мне войти в твой стеклянный дом. — Элизабет кладет руки Джагхеда на свою талию и целует его в губы не так напористо, как до этого. Через поцелуй ей хочется доказать, что он не один, что она взяла над ним шефство и будет пытаться идти рука об руку может быть не навсегда, но будет идти. — И я понимаю, что это не к месту, но ты всё также возбужден. — Поцелуи лишь усугубляют положение, но целуй меня, пожалуйста. Элизабет кивает головой и опускает свою руку на ремень Джонса, поднимает голову вверх и еле шевеля губами спрашивает можно ли ей продолжать. Форсайт сглатывает и неуверенно соглашается. Элизабет — девушка шторм, подверженная эмоциям, слишком резкая для него, слишком непохожая, но до чёртиков желанная. Её руки уверенно расстёгивают бляшку и Форсайт сдавленно стонет, когда руки Бетти скользят ниже положенного. — Я продолжаю? — шепчет Купер, касаясь уже резинки на боксерах. Элизабет сама понимает, что в ней слишком много эмоций и энергии, которой она привыкла делиться, и Форсайт полностью отличается от нее. Он более сдержанный и спокойный, и ей важно, чтобы Джагхед чувствовал себя комфортно с ней. Джонс облизывает сухие губы и кивает головой, теряясь полностью. Её касания слишком горячие, что заставляет тела плавиться. Когда рука Купер опускается ещё и ниже и слегка касается головки, то Форсайт вгрызается в нижнюю губу, а руками сильнее сжимает талию Элизабет. Опускает голову и целует её ключицы, оставляя на них небольшие следы крови, текущей из губы. Рука Бетти начинает набирать темп, ускоряя движения и Джонс всё же выдает один хриплый стон, потому что держать себя в сознании кажется невыполнимой задачей. Элизабет снова пытается начертить в своем воображении карту из мышц под футболкой. — Секс не принят на первом свидании, — тихо в шею парня говорит Бетти, когда руки Джонса скользят по её бёдрам. — А у нас даже не свидание. — Но твоя рука у меня в штанах. — хрипло и сбивчиво говорит Джонс, чувствуя себя в нескольких мгновениях до прихода эйфории и резкого отпущения всего тела. — Но тебе нравится. — Не могу не согласиться. Бетти прыскает от смеха, но затем в последний раз играет на самообладании парня. Форсайт поддается вперёд и кончает. Оргазм накатывающе проходит через всё тело, оставляя внутри лишь опустошенность, которую Бетти умело заполняет, снова целуя. — Твои руки всё ещё на моих ягодицах, — Элизабет пытается отвлечься от мыслей, которые рисует воображение. — Дай мне прийти в себя. — на выдохе тянет Форсайт и целует снова ключицы девушки. Он и представить не может, как долго его будет отпускать, но в висках всё также безумно стучит и звук напоминает капли дождя, падающие на какую-то поверхность. — Ты мог бы меня поцеловать ещё раз и проводить до дома, а при хорошем раскладе мог бы подняться ко мне в квартиру. — Я выиграл в какую-то чёртову лотерею? — шутит Форсайт, стараясь не сойти с ума от того, что девушка, которая была полгода лишь наваждением, таким далёким и неприступным, сейчас целовала его и пыталась освободить от оков возбуждения, звала к себе. — Да, ты выиграл моё сердце, дурак. — Бетти поднимает голову и видит, как Форсайт меняется в лице, как его глаза сверкают, а кадык дёргается. Если констатировать факты, то его состояние близко к обмороку, вызванному слишком большим выбросом эндорфина в кровь. — И я могу угостить тебя своим любимым печеньем и клубничным морсом. — Ты самый настоящий шторм, и мне это нравится. Элизабет пытается скрыть свою смущенную улыбку, вызванную Форсайтом, а затем снова обжигает его щеку поцелуем. Джонс впустил её в свой мир, стеклянный дом, и этого вполне достаточно, чтобы почувствовать себя особенной.