Love is...

      — Что такое любовь, Хани? — печально спросил друга Минхо.        Они сидели на пушистом ковре на полу гостиной Джисона, к которому Ли припёрся искать утешения. Ему было стыдно, что каждый раз, когда его бросала девушка, он набирал целый пакет банок пива и настойчиво напрашивался к другу в гости, пытаясь утопить печали в алкоголе. Но Хан был единственным, кто мог выслушать все его горести и жалобы, поддержать и просто дать выговориться, поднимая настроение одним лишь своим присутствием.        — Тебе виднее, хён, — резонно заметил Хан. — Какие по счету это были отношения за год? Пятые?       Минхо вздохнул. Ему чертовски хотелось любить и быть любимым, но с девушками ему определенно не везло. В свои тридцать лет он ни разу не состоял в отношениях дольше двух месяцев. Каждый раз, когда он начинал встречаться с девушкой, ему казалось, что все идёт просто прекрасно, но спустя месяц-два его бросали, обвиняя в одном и том же: он слишком много уделяет времени работе; он слишком холодный и отстранённый и друзей ставит выше, чем свою девушку.        Честно признаться, он искренне не понимал, что делал не так. Обычно на первом же свидании он предупреждал, что часто подолгу работает, а иногда срывается в клинику в свой выходной, спеша на срочный вызов. Работа ветеринарным врачом и хирургом, подразумевала полную отдачу и сосредоточенность, но как оказалось, девушек это не устраивало. Точнее они умилялись его страсти к своему делу в начале отношений, но потом меняли свое мнение на совершенно противоположное.       Претензий к его холодности он вообще понять не мог. Да, он не был супер открытым и никогда не выражал свои эмоции на полную катушку. Даже если он сильно привязывался к человеку, то старался не навязываться, не открывать сразу всю душу нараспашку, опасаясь, что ему сделают больно. При этом он старался окружать девушек вниманием и заботой, по крайней мере, как казалось ему. Но по-видимому, этого было мало.       Но больше всего его возмущало, что ни одной из девушек не нравилась его дружба с Джисоном. С Ханом они вместе отучились в Школе ветеринарной медицины Калифорнийского университета в Дэйвисе, где и познакомились. Ли выпустился на два года раньше и успешно устроился в одну из лучших клиник, куда потом перетянул и друга. Их крепко связывала любовь к животным, вкусной еде, фильмам ужасов и внезапным прогулкам по ночному городу. Они могли часами болтать абсолютно на разные темы, ни капельки не уставая. Хан был лучшим и единственным его другом, поэтому Минхо без раздумий, всегда бросал свои дела, если тому требовалась помощь. Он помогал ему с переездом в его нынешнюю квартиру; таскал в больницу любимые вкусняшки, когда тот внезапно подхватил сильный грипп; мчался среди ночи за сотню километров от города, когда машина Джисона сломалась посреди дороги и тот почему-то позвонил прежде всего ему, вместо того, чтобы вызвать эвакуатор. Но на то они и друзья, чтобы всегда во всем помогать друг другу. Как жаль, что ни одна его девушка этого не понимала.        Стоило признаться, что Ли больше страдал не от того, что его бросали, а от того, что до сих пор не смог найти кого-то, кто заставил бы его сердце трепетать от любви. Он безусловно испытывал ко всем своим бывшим девушкам интерес, но назвать это любовью язык не поворачивался. Он убеждал себя, что его бросали раньше, чем он влюблялся, а значит, если бы ему давали больше времени, то он обязательно смог бы воспылать сильными чувствами.       — Ты же сам знаешь, что это и отношениями-то назвать нельзя. Я действительно не понимаю, неужели я настолько ужасен, что все девушки почти сразу же от меня сбегают? — пожаловался Ли, открывая новую банку пива — третью за сегодняшний вечер.        — Просто ты ещё не встретил подходящего тебе человека. Не думаю, что стоит переживать из-за того. Это значит, что у тебя все ещё впереди. Ты обязательно найдешь свою настоящую любовь, хён.        Проскользнувшая в голосе Джисона печаль, не укрылась от Минхо. Он внимательно оглядел парня. Хан сидел напротив, скрестив ноги, опираясь спиной о диван, и вертел в руках так и не открытую банку пива. Его глаза, обычно искрящиеся весельем, сейчас были наполнены грустью.        — Хани, у тебя что-то случилось? — заботливо поинтересовался Минхо, устыдившись, что снова свалился на голову друга со своим нытьем, даже не узнав, удобно ли тому сейчас принимать гостя.        — Почему ты спрашиваешь?        — Ты какой-то печальный. Я, наверное, окончательно тебя достал своими жалобами. Прости, если нарушил твои планы на сегодняшний вечер.        — Хён, ты же и сам знаешь, что все свои вечера я провожу дома или на работе.        — Это правда. Но ведь у тебя же рано или поздно появится любимый человек, а значит твой обычный досуг может резко поменяться.       Джисон легко поднялся на ноги и потянулся так, что на руках четко проступили накаченные мышцы, которые открывала растянутая майка. Ли заворожено смотрел на него, удивляясь, когда только парень успевает ходить в зал, с их-то бешеным графиком работы.        — У меня уже есть, — неожиданно выдал Хан, наклоняясь, чтобы подобрать с пола две пустые банки.        — Кто есть? — хмуря брови, спросил Минхо, увлекшийся разглядыванием подтянутого тела и уже позабывший, о чем шла речь.       — Любимый человек.        Ли тупо уставился в спину парня, который направился на кухню, чтобы выкинуть мусор. Какой ещё любимый человек? И почему он ничего не рассказывал раньше?        Подгоняемый неприятным ощущением, что застряло где-то в районе груди, Минхо резко вскочил и быстрым шагом преодолев расстояние до кухни, догнал друга.       — В смысле любимый человек? — спросил он, когда поравнялся с Ханом, который неожиданно решил сделать себе кофе и уже нажимал кнопки на кофемашине, стоя к Ли спиной.        — В прямом, — пожал плечами тот. — У меня есть человек, которого я люблю.        — Любишь? Но… — сбитый с толку Минхо сам не знал, какое ещё «но» может быть.       На кухне повисла тишина, нарушаемая жужжанием кофемашины, которая уже отмеряла ароматный напиток в подставленную кружку. Судя по напряжённой спине Джисона, разговор не давался ему легко, но Ли ничего не мог с собой поделать, его разрывало на части желание узнать, что же тот недоговаривает. Вот только стоило ему открыть рот, чтобы продолжить расспросы, как раздался спокойный голос друга:       — Ты спрашивал у меня, что такое любовь? Я могу тебе ответить, — не поворачиваясь произнес Хан.        — Хорошо.       — Любовь — это восхищение. Восхищение красотой человека, которого ты впустил в свое сердце. В мире может быть миллионы моделей, артистов и знаменитостей, чья внешность считается эталоном. Но для тебя идеалом красоты будет только один человек — тот, которого ты любишь. И пусть кто-то другой увидит в нем изъяны: неровную кожу, нос с горбинкой, слишком тонкие или наоборот слишком пухлые губы, сеточку морщин под глазами, нескладную фигуру и много чего ещё. Но ты, глядя на него, каждый раз будешь испытывать восхищение, обожая каждый сантиметр его кожи, пусть он будет хоть трижды неровный и покрытый ранними морщинками.        Джисон говорил тихо, и Минхо пришлось подойти к нему поближе, чтобы не пропустить ни одного слова.       — Любовь — это счастье. Счастье, которое приносит тебе любимая улыбка; звук вкрадчивого голоса; тихие шаги за твоей спиной, что ты узнаешь из тысячи; родинки на шее, расположение которых ты выучил наизусть.        Хан замолчал, отпивая горячий кофе. А Минхо не отрываясь смотрел на него, чувствуя как что-то откликается в сердце на простые слова. Что-то, что уже давно там было и чему сам Ли не находил объяснения, а теперь жадно ловил каждое слово друга, надеясь разобраться в себе.        — Любовь — это забота. Очищенный специально для тебя мандарин; теплый шарф в ветреную погоду; простое «как дела?» и «ты в порядке?»; любимый шоколад, купленный спонтанно; новый том интересного комикса, подсунутый в машину, чтобы было чем занять себя в пробках.        Минхо вздрогнул. Это было так похоже на то, что они делали с Джисоном друг для друга. Вот только они же были просто друзьями, ведь так?       Ли протянул дрожащую руку, чтобы прикоснуться к до сих пор напряжённой спине Хана. Ему хотелось, чтобы он повернулся, хотелось увидеть его лицо. Но парень даже не пошевелился.        — Хани, — осторожно потянув его за локоть, тихо проговорил Минхо.        Джисон наконец-то повернулся. В его глазах была все та же печаль, которую Ли заметил ещё в комнате. Эта печаль больно колола, поднимая внутри Минхо желание изгнать ее вон, заменить ее на веселые искорки радости. Ему было почти физически больно видеть друга таким поникшим.        — Любовь — это боль, — перекликаясь с его мыслями, продолжил Хан. — Ты находишься совсем рядом с человеком, которого любишь, можешь взять его за руку, даже обнять, но для него это никогда не будет значить то же, что для тебя. И это безумно больно.        Джисон медленно, словно сомневаясь, потянулся к руке Минхо. Не прерывая зрительного контакта, коснулся пальцев, скользнул по запястью, поднимаясь выше и выше, пока его рука не оказалась у самой шеи. Он провел большим пальцем по линии челюсти, отчего кожа Ли занялась огнем. Во рту резко пересохло, а сердце ускорило свой бег, с бешеной скоростью разгоняя кипящую кровь по венам.        Почему-то теперь все казалось другим. Они столько раз касались друг друга, обнимались, даже один раз спали вместе, напившись до зелёных гномиков и завалившись спать у Минхо дома, после того, как отпраздновали выпуск Хана из университета. И не было даже намека на то, что он чувствовал сейчас.       Но в этот раз все было не так. Теперь пальцы Джисона были такими горячими, что могли прожечь в нем дыру. Его ладонь продолжала лежать на шее Ли, распространяя пламя по всему телу, а он мог лишь думать о том, что хочет прижаться к руке парня ещё теснее.        — Больно от того, что ты даже не можешь признаться в своих чувствах, боясь, что ваша дружба может рассыпаться как песочный замок, если ты вдруг проговоришься. Ведь стоит только рассказать, что давно и безвозвратно влюбился, как последний дурак — может оказаться, что вы больше никогда не увидитесь. А это ещё большая боль, чем та, с которой приходится жить каждый день, зная, что твой любимый человек так близко и в то же время так бесконечно далеко.        Рука Джисона переместилась на пылающее лицо Минхо, почти невесомыми прикосновениями поглаживая разгоряченную кожу. Ли не мог пошевелиться. Слова парня проникали в каждую клеточку его тела, волнуя и выбивая почву из-под ног. Он больше не сомневался, что Хан говорил о нем, и как ни странно, ему вовсе не хотелось сбежать из этой квартиры куда глаза глядят.        — Иногда это просто невыносимо видеть твои губы так близко и не иметь никакой возможности тебя поцеловать, — прошептал Джисон, подавшись вперёд.        Минхо боялся пошевелиться. Он просто стоял как истукан и смотрел, как лицо Хана становится все ближе и ближе. Каким на вкус будет их поцелуй? Эта мысль проносились в его голове снова и снова. Не удержавшись, он протянул руки к парню, но тот дернулся в сторону, словно приходя в себя от наваждения.       — Хён, я не это хотел сказать, — в голосе Джисона послышалась паника. Казалось, он только сейчас понял, что в последней своей фразе выдал то, что было у него на уме.        Взгляд парня заметался по кухне, выискивая пути к отступлению. В конце концов, он виновато посмотрел на Ли и направился к выходу.        — Хан Джисон!        Гневный окрик заставил того вздрогнуть и повернуться. Но увидев, что Минхо недовольно нахмурил брови и двинулся в его сторону, Хан начал пятиться назад, испуганный реакцией Ли. Вот только через несколько шагов его предательски остановила стена, в которую он впечатался спиной.        — Куда ты собрался?        Минхо подошёл к парню и упёрся одной рукой в стену возле его лица.        — Да я… Я просто хотел сходить ещё за пивом, — сглотнув, прошептал Джисон.        — А мне показалось ты хотел меня поцеловать, — усмехнулся Ли.        — Хён, я…        Возможно Хан хотел придумать какое-то глупое оправдание, а может просто перевести тему, но Минхо не захотел ждать. Он просто одним молниеносным движением притянул парня к себе и впился в его губы нетерпеливым поцелуем.        Джисон мгновенно забыл, что хотел спасаться бегством из своей же квартиры, смущённый тем, что наговорил Ли, в которого был влюблен ещё с университета. Сам же Минхо был полностью погружен в ощущения, что дарил поцелуй. Если бы его чувства были взрывом, то ударной волной разметало бы всю Вселенную на мелкие кусочки. По телу словно пробегал ток, собирающийся клубком сладкой ноющей боли внизу живота. Ли только крепче обнял Джисона, прижимая к себе.        Оторвавшись от Хана, он посмотрел ему прямо в глаза, ища в них признаки сожаления или неприязни. Но тот только улыбнулся и как-то по-особенному счастливо выдохнул, расслабляясь в крепких руках, которые до сих пор его обнимали.        — Хани? — сам не зная, что именно хотел спросить, прошептал Минхо.       Парень вдруг сделался непривычно серьезным и, хотя немного смущённо, но все-таки не отводя взгляда, твердо сказал:        — Я люблю тебя, хён. Уже давно. Я бы и раньше признался, но боялся потерять нашу дружбу. Не знаю, как бы я тогда это пережил. И если ты пожалеешь обо всем и вдруг перестанешь со мной общаться, то…        — То есть, то что я тебя сам поцеловал никакой роли не играет? — по-доброму усмехнувшись, прервал его Ли.        — Но…        — Никаких «но», Хани. Больше никаких «но».        Обхватив круглые щеки Джисона своими ладонями, Минхо поцеловал его ещё раз. Медленно, нежно, вкладывая все то, что он сейчас чувствовал. Никаких сожалений. Никаких сомнений. Только прекрасное чувство, которому предстояло со временем стать ещё больше и крепче.        И да, их поцелуй был со вкусом кофе.

***

      Несколько месяцев спустя, когда Минхо благополучно продал свою квартиру и переехал к Джисону, они валялись на ковре в гостиной, успешно игнорируя мягкий диван, и болтали обо всем на свете. Хан вдруг разорвал их сцепленные в замок руки и, повернувшись так, чтобы можно было хорошо видеть лицо Ли, спросил:        — Помнишь, ты спрашивал меня что такое любовь? Теперь я хочу спросить тебя о том же. Что такое любовь, хён?       Подумав буквально секунду, Минхо притянул к себе Хана поближе и снова переплел их пальцы.        — Любовь — это волшебство. Волшебство, от которого светом наполняются даже самые мрачные дни. Волшебство, добавляющее ещё более яркие краски в рассветы и закаты, которые ты встречаешь с любимым человеком. Волшебство, которое превращает твою жизнь в счастливую сказку, просто потому что ты рядом с тем, кто дорог тебе до безумия.        Минхо поцеловал Джисона прямо в улыбку, появившуюся на его лице.        - Любовь — это волшебство. Любовь — это ты.