Разговоры, которые приходится разговаривать

      Датч знала, что слово на букву "л" в этом контексте всё портит - не может не портить! - и попыталась получить малодушное удовольствие от осознания собственной правоты. Удовольствие имело аромат и привкус палёного алкоголя и потому было категорично отвергнуто.       В устах Д'Ава слово устраивало полностью, но её саму-то кто тянул за язык?!       Ей безумно хотелось от Д'Авина спрятаться - пока были злополучные детёныши, Джонни, Люси и непрекращающийся дурдом, это очень даже успешно получалось. Но Джонни отправился осваивать мирную жизнь и земледелие на свою литийскую ферму (которую для начала предстояло построить), а в отпуске, куда Турин выгнал их без объявления войны "по причине временного отсутствия требующих немедленного вмешательства обстоятельств и транспортного средства" прятаться оказалось решительно негде.       В коммуникаторе назойливо сидело сообщение от вездесущей Анилы о перспективах лежания на крэшийском песочке на одном из крэшийских пляжей, но снова контактировать с Анилой она ещё определённо не была готова. Война, на которой они оказались по одну сторону баррикад, сгладила самые острые углы, но теперь они вновь вышли на первый план и кололи слишком больно. Датч не могла простить ей Алвиса, не думала, что вообще сможет, и разбираться со своим отношением к названной сестре не собиралась. Анила была другой, и относиться к ней и её поступкам следовало с учётом всех сопутствующих факторов. Вот только Алвис каким-то там безликим фактором не был. Алвис был хорошим другом и хорошим человеком, упёртым монахом, преданным уэстерлинцам и своей идее революционером.       Алвис был, а теперь, по прихоти зеленой жижи, изменившей всю суть Анилы, его не было.       Вместо рефлексии и самокопания Датч грузила ящики для нового бара При. Д'Ав грузил стройматериалы; в конечном итоге оба выматывались так, что времени на неловкость не оставалось. Она засыпала на выделенной ей модульной раскладушке, Д'Ав отрубался на соседней. Датч строго следила, чтобы он не вздумал лечить кошмары убийственными таблетками, переплетала с ним пальцы и никак не могла понять, что же делать со словом на букву "л". Оно легло камнем на грудь и душило порой так отчаянно, что иногда ей действительно неистово хотелось удрать. Более неистово хотелось лишь остаться.       Датч бесила саму себя этой неожиданно взявшейся неопределённостью и загадочностью - как будто к слову прилагался список правил, части которых она не могла следовать, а часть вообще не могла даже расшифровать.       Закончить всё ухитрился сам Д'Авин, вместо поцелуя в макушку однажды произнеся в эту самую макушку твердое:        - Эй.       Это было какое-то особенное бескомпромиссное "эй", чётко обозначающее, что прятаться - это, вообще-то, очень глупо и неправильно.        - Что я сделал не так? В смысле: что я сделал совсем не так?       На его широком солдатском лице это почти щенячье недоумение должно было смотреться нелепо, но смотрелось так, что у Датч кололо и ёкало везде, где только могло.        - Всё так, - она вопросительно подняла брови. - Мы точно должны вести взрослые разговоры на трезвую голову?        - Только так и ведут взрослые разговоры, - он почесал макушку. - Наверное.       Она тоже не имела ни малейшего понятия, как ведут взрослые разговоры. Тот, первый и единственный, случился спонтанно и вообще в стрессовой ситуации.        - Я не... Я не умею...       - Я тоже.       - Нет, это само собой. Я не умею... Я не знаю...       - Любишь ли меня?       - Я же сказала, что люблю! - раздражённо ответила Датч - нет, какой же он все-таки непроходимый идиот! - Я же сказала!       Д'Ав удивленно моргнул два раза подряд.       - Тогда что...       - Я понятия не имею, что с этим делать!       - Ну... - сказал, наконец, Д'Ав, когда в повисшем молчании послышались звуки поздних строительных работ. - Ты можешь поцеловать меня...       - Я и трахнуть тебя могу, - сказала Датч уязвлённо - он не понимал совершенно очевидные вещи. - Я не понимаю, что делать в целом. Я должна делать что-то определённое? Готовить тебе есть?       - Не надо! - взмолился Д'Ав. Она с огромным трудом сдержала желание придушить его сию же секунду.       - Должна хотеть готовить тебе есть? Я не хочу хотеть готовить тебе есть! Понимаешь?       - Нет, - с выражением глубочайшего ужаса на лице ответил Д'Авин.       - Вот и я нет, - отрезала она. Получилось как-то очень обвиняюще, как будто только Д'Ав был во всём виноват - но, вообще-то, именно так оно и было!       Он обнял крепче, и она вжалась лбом в его плечо - так обвинять его во всех грехах было гораздо уютнее.       - Я боюсь налажать, - сказала Датч неохотно, понимая, что откуда-то этот разговор всё равно придётся начинать. - Джонни был прав, боги, Джонни всегда чертовски прав! Я понятия не имею, что такое отношения и что с ними делать!       - Так я тоже.       - И это совершенно мне не помогает!       Д'Ав чмокнул её в висок, потом в щёку, потом в губы, и на пару минут всё стало так хорошо и просто.       Но затем он всё-таки решил продолжить.       - Смотри, это же не может быть страшнее спасения галактики?       - Но это страшнее, - заартачилась Датч, но уже не так настойчиво. - Или точно так же страшно. Там я тоже до усрачки боялась налажать, если честно.       - Но не налажала.       - У меня были корабль, команда, армия киллджоев и... Ты что, ржёшь? Немедленно прекрати ржать!       - Это всего лишь я, - он улыбался этой своей дебильной широкой улыбкой, и внутри было так чудовищно горячо. Потёрся носом, снова коснулся губами, легонько так - Датч надавила ему на затылок; хотелось сильно, горячо, долго.       - Это всего лишь я, - повторил Д'Авин ей на ухо, подставил под щёку плечо. - Я тоже, ну, боюсь накосячить. Снова. Но мы вроде как учитываем ошибки. Идём навстречу. Даже разговариваем через рот.       - Рот не для этого придуман, - вяло заявила она.       - Я думаю, у рта много предназначений.       В этом заявлении, конечно, было некое рациональное зерно.       - Предлагаю начать с того, что мы точно умеем делать, - сказал Д`Ав, и лицо у него тут же стало спокойное, серьёзное, как при разработке планов.       - Арестовывать людей? Убивать людей? Взрывать наркотики? Уничтожать астероиды в попытке сделать свою работу?       - Ну да. По-моему, звучит отлично.       - Звучит отлично, - согласилась Датч, но с некоторым сомнением в голосе. - Только это поможет разобраться в том, что…       Она замолчала, а этот стратег не собирался ей помогать.       - В том, что, - повторила она с нажимом, - между нами происходит.       - Да что между нами такого происходит-то, чего еще не происходило? - спросил  Д`Ав страдальчески.       Она честно попыталась сформулировать, но вдруг поняла, что и себе не может хоть как-то ответить на этот вопрос.       - То есть, - начала она подозрительно, - ты просто предлагаешь вести себя так же идиотски, как мы вели себя до этого, и смотреть, что из этого получится?       - Ну, - он почесал макушку. - В целом, да. Разве что пункт, где при непонимании, что мы сделали и что делать дальше, мы разбегаемся и бежим трахать своих друзей и левых официанток мы выкидываем.       - И левых всех, - холодно ответила Датч. - Мы его уже выкинули.       - Вот именно!       Звучало, если честно, очень логично. Всё еще самую малость пугающе - но уже не так пугающе, как когда что делать неясно совсем.       - Допустим, ты прав, - сдалась она, когда Д`Авин посчитал тему исчерпанной и мягко поцеловал ее в шею.       - Я всегда прав, - хмыкнул он и стянул с себя футболку.       Это было наглой ложью, но озвучивать это вслух, когда её облапали за задницу и посадили на себя, не очень-то хотелось. Хотелось более интересных вещей.       Предложенный план действий, в конце концов, она, как глава нынешней киллджойской группы из двух человек, всецело одобряла.