Кошачий переполох

- Господин У… Несильный толчок в плечо, и Ифань нехотя разлепил глаза. - О, - только и мог проговорить он, обнаружив себя не в самой удобной позе для сна: безжизненной тушей поверх кипы бумаг на своем письменном столе. Прокряхтев что-то невразумительное, Ифань таки выпрямился в спине и с неприличным хрустом на весь кабинет потянулся. - Господин У, что с вами? – Чен с беспокойством закрутился волчком вокруг своего помятого босса. Ким Чонде – а так звали его по корейской прописке – первый помощник и заместитель Ифаня. Один из филиалов компании, располагавшийся в Корее, направил его сюда более трёх лет назад. Спустя год успешного стажерства он был принят на должность секретаря, а позже, когда Ифань пришел в компанию, его повысили до заместителя. - Почему вы в таком виде? Вы не спали? Вам плохо? Что вы сделали с нашей презентацией? – вопросы градом сыпались из уст обеспокоенного Чондэ, а Ифань лишь сильнее хмурился, во всех подробностях вспоминая события прошлой ночи. Вздохнув, он небрежно провел рукой по далеко не идеально уложенным волосам, приосанился и, с чувством собственного достоинства, попытался ответить на вопросы предельно честно и точно: - Всё поправимо. Нет. Всё хорошо. И… - Ифань покосился на ту груду изодранного мусора на своем столе, что когда-то была его презентацией, а теперь являлась бесформенной кучей, состоявшей из кусков картона и бумаги. - И? – Чен сложил руки на груди, ожидая ответа своего босса. Над этой презентацией по улучшению доходов они бились практически три месяца, чтобы продемонстрировать её всем директорам филиалов. - Психанул. - ??? Услышав звук роняющейся челюсти, Ифань меланхолично пожал плечами - не рассказывать же своему заместителю, что всю ночь воевал с одним очень маленьким, но весьма бойким неком. - Да. А что здесь такого? Обычное дело! Спустя получаса криков, страданий и угроз, Ифаню всё же удалось успокоить излишне впечатлительного Чонде тем, что весь материал сохранен на его флешке, которую он, слава всевышнему, принес из дома с собой. И, отослав переволновавшегося зама за проектором, Ифань подошел к небольшому зеркалу, висевшему в углу его кабинета рядом со шкафом. До собрания оставалось полчаса, он вполне успевал. Критично осмотрев своё отражение, Ифань наспех зачесал волосы назад и как можно аккуратнее расправил каждую складочку на его единственной уцелевшей после этой ночи рубашке. Кстати, о ночи… ~ Ифань покривил душой, заверяя своего помощника в том, что он в своем уме и что поход к психологу – это лишнее сейчас. На самом деле Ифань был на грани своего первого и, возможно, не последнего психоза. Всю дорогу от дома Лухана до своего он боролся с громко пищащим «подарком». Маленький нек ни в какую не хотел признавать его силу и авторитет. Под конец поездки водитель такси не выдержал и высадил Ифаня, не доехав до конечного пункта и пары километров и не взяв с того денег. «За мой счет», - буркнул он и дал по газам, уезжая от этой парочки как можно дальше. С трудом удерживая в руках вырывающегося дьяволенка, не иначе, Ифань чуть ли не бегом преодолел оставшуюся часть пути до высотного здания. Залетев в холл, он на всех парах пронесся мимо консьержа, который услужливо предоставил ему лифт, и нетерпеливо нажал на самый последний этаж. И уже через пять минут Ифань наконец-то смог вытряхнуть из своего порядком потрепанного пальто ушастое недоразумение. С сожалением осматривая ставшую ненужной тряпкой вещь в своих руках, Ифань совершил свою самую главную ошибку в жизни – предоставил непослушного нека самому себе. Услышав звон в гостиной, Ифань с удивлением обнаружил, что маленького нека, которого он выгрузил рядом, и след простыл. Зато звук чего-то бьющегося повторился вновь. Отбросив пальто в сторону, Ифань поспешил на третий звук, на этот раз – рвущейся ткани. Такого погрома, учиненного всего лишь за несколько секунд одним настолько небольшим существом, Ифань никак не ожидал. Разбитые вазы из дорого фарфора, изодранные вдоль и попрек шторы; видимо, нек успел побывать и на самом потолке, так как на идеально белой штукатурке виднелись два маленьких отпечатка крошечных ручек. Опрокинутая столешница, по всей гостиной разбросаны журналы, газеты и книги, где-то местами уцелевшие, а где-то - только оставшиеся всего лишь воспоминанием в голове Ифаня. От такой картины он невольно схватился за сердце, думая о том, что Лухан отдал ему Сатану в милом обличии. Но самое жуткое зрелище ждало его у дивана, куда Ифань несмело направился в поисках мелкого вредителя. И вот тут уже он, показалось, ненадолго отключился, потому что его – о, боже, за что?! – дорогущий белоснежный диван из натуральной кожи был безжалостно изуродован. Обивка гирляндой свисала со спинки, обнажая всему свету не самую привлекательную набивку. Просто мусор. Очнувшись на полу, Ифань с удивлением обнаружил на себе маленькое исчадие Ада, беспечно ковыряющее пуговицы на его рубашке. Еле сдерживая вопли отчаяния, он схватил паршивца за шкирку и, не боясь остаться без пальцев, отнес того на кухню. Не выпуская из рук во всю шипящего нека, Ифань одним махом вытряс из одного очень глубокого ящика всю ненужную посуду, что в ней находилась, и посадил туда своего «питомца». Благо, выдвижной ящик был из крепкого дерева, покрытого защитным лаком. Да и глубину имел порядочную, что маленький нек при своем крошечном росте не мог выбраться оттуда. Оценив сложившуюся ситуацию, Ифань быстро набрал номер Лухана, чтобы с чувством и расстановкой послать своего друга на все четыре стороны. Никогда. Никогда он не был настолько зол как сейчас. Только подумать, какой-то один очень бешеный троглодит смог за несколько секунд вывести его из его состояния полного равновесия и заодно повредить, оказывается, неокрепшую с детства психику. «Он бракованный! Кого ты мне подсунул?» - кричал Ифань, попутно вспоминая всю информацию об этой расе, которой когда-то его снабдил всё тот же Лухан. Неки, созданные для людей, послушные и любящие своего хозяина. Да к черту всё! Ближе к двум часам ночи Лухан всё же вразумил друга, убедив не отдавать маленького нека в приют, и посоветовал почесать животик на случай, если тот сам не успокоится. - Не стану я ему ничего чесать! – тут же взбеленился Ифань и косо глянул на то, как нек шуровал по дну ящика, не теряя надежды прогрызть и здесь дырку. После чего Лухан потратил ещё час на то, чтобы произвести инструктаж по уходу за малышом и, заодно, пожелать приятных снов, не забыв рассказать Ифаню, что малыша зовут Бэкхен, и что тот, при желании может называть его ласково Бэкки. От такого уменьшительно-ласкательного имени у Ифаня скрутило внизу живота. Да над ним просто издеваются! Попрощавшись с доброжелательным Луханом, он поклялся во чтобы то ни было отомстить своему другу за все издевательства, что он сейчас терпел. Глянув на свои наручные часы, Ифань с ужасом обнаружил, что часовая стрелка показывает, что ночь в самом разгаре – без пяти четыре ещё ночи. А он так и не поел. Поешь тут, как же, так еще и этого паршивца придется кормить! С этими мыслями Ифань вновь взглянул на нека, который уже давно перестал искать пути к отступлению и теперь просто очень громко мяукал, звонко и надрывно. Коричневые ушки были всё ещё плотно прижаты к голове, а пушистый хвостик нервно дергался из стороны в сторону. В его маленьком животе урчало так, что это слышал даже Ифань, чей желудок так же жалобно подпевал в тон своему брату по несчастью. В итоге, тому пришлось в четвертом часу ночи гонять консьержа за пиццей и молоком в круглосуточный магазин, потому что в холодильнике мышь повесилась. Ведь Ифань никогда не нуждался в домашней еде: во-первых, у него не было времени, во-вторых, он постоянно кушал в каких-нибудь ресторанах, а вечерами его подкармливал Лухан, ну и в-третьих – он не умел готовить. И вот, наспех разогрев себе пиццу, напичканную по минимуму грибами и ветчиной, Ифань с одним куском в руке, пытался влить в Бэкхена подогретое в микроволновке молоко и перелитое в бутылочку, которую заботливо прикупил сам консьерж. Успехи были так себе, нек только еще громче мяукал и отталкивал еду. Кажется, ему не нравилось то, что ему пытались всучить. Зато малыш успел повести носиком, выцепить взглядом аппетитный кусочек пиццы в руках Ифаня и еще громче заверещать, протянув свои ручки к нему. Проследив, на что нацелился этот маленький паршивец, Ифань, скрепя сердцем, отдал львиную долю своего позднего ужина. Несмотря на довольную улыбку сытого нека, самым трудным в эту ночь для Ифаня оказалось уложить Бэкхена спать. Где только Ифань не пытался уложить малыша, терпя все царапины и новые укусы: в коридоре, в ванной комнате, в разгромленной гостиной. Была мысль оставить его в кухонном ящике, но Бэкхен был явно против этого. Потому что когда Ифань пытался выключить свет, маленький нек вновь начинал громко и надрывно мяукать, при этом противно скрепя ноготками по лакированной поверхности. Всё закончилось тем, что к шести утра Ифаню надоело возиться с малышом и он просто оставил Бэкхена одного в центре гостиной, считая, что тот сам сможет выбрать себе место для ночлега. Ну, Бэкхен и выбрал – на груди Ифаня. Резко просыпаясь от будильника, показывающего полвосьмого, Ифань перевернулся на живот и тут же пожалел о содеянном. Потому что грудную клетку мгновенно прожгло неприятной болью от острых коготков, а приглушенный писк подтвердил то, что Ифань придавил к матрасу скатившегося с его груди Бэкхена. Наверное, Ифань за всю свою жизнь не ругался так, как он это сделал с самого утра этого дня. И если бы все приключения закончились на этом адовом пробуждении. Когда толком не выспавшийся и исцарапанный Ифань прополз в ванную комнату, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, думая о том, что точно сдаст в приют этот кошмар, а спустя десять минут вернулся в спальню, то с праведным ужасом обнаружил приоткрытую дверцу шкафа, где была вся его одежда. Пользуясь тем, что вновь остался без присмотра человека, Бэкхен успел перерыть большую часть гардероба. Не забыв при этом уничтожить несколько белоснежных рубашек, пару джинсов, одни брюки и продырявить три носка. Остальное Ифань попытался отвоевать у разбушевавшегося нека, который почему-то наотрез отказался вылезать из шкафа. Плюнув на всё, Ифань всё же решил воспользоваться советом Лухана и таки ухитрился провести кончиками пальцев по маленькому пузику Бэкхена. Реакция на эти движения не заставила себя долго ждать – нек плавно прикрыл свои глазки и, сладко зевнув, свернулся калачиком среди изодранной в хлам одежды. ~ Ифань вновь посмотрел на часы: до начала собрания оставалось пять минут. Спускаясь в конференц-зал, он никак не мог выкинуть мысли о том, почему же так и не позвонил в приют, а всего лишь попросил консьержа вызвать уборщиц, а сам наспех отвез Бэкхена Лухану с просьбой присмотреть за ним какое-то время, пока он будет на работе. Отдавая так же часть своих порванных вещей и бурча себе под нос, что Бэкхену, кажется, понравилось спать среди этих тряпок. На что Лухан лишь задорно подмигнул угрюмому Ифаню и пообещал ему очень долгую и незабываемую жизнь, наполненную новыми эмоциями и ощущениями. И уж что-то, а вот новые ощущения Ифань как раз таки и испытал, хотя еще и суток не прошло с тех пор, как Бэкхен поселился у него. Что же будет дальше? Это кошмар…