.
Звуки разбивающейся посуды вновь заполонили кухню. Они только недавно смогли купить новые тарелки. Слышится как эти стеклянные блюдца разбиваются об замызганный плинтус. Какие это тарелки за месяц, третьи или четвертые? Наверно всё-таки третьи, но зато такие красивые - серые с темно-коричневыми пятнышками. Они входили в новогоднюю партию в этом году, но магазин "Семерочка" не смог продать все наборы, и вот, уже весной, пытается втюхать их по скидке. Вновь эти звуки переворачивающихся табуретов и подлетающего одинокого стола. Недавно они починили эти скрипучие табуретки, но вот они уже успели сломаться от полета в сторону балкона. Деревянный скрип, противный хруст контрастирует тяжёлым грохотом со звонкими блюдцами, что падают с грязной скатерти. Казалось бы, стол не должен пострадать от новой разборки, как и всегда,но нет. Одна его ножка ломается пополам, и он наклоняется в бок. Вновь, будто по расписанию, громкие маты и возгласы слышатся из квартиры на третьем этаже. Парни конечно безумно любили друг друга, по крайней мере ещё совсем недавно. Но уже, как минут двадцать, били друг друга не жалея силы. Что у одного, что у другого был очень буйный нрав. И хоть они обычно и чувствовали себя на седьмом небе от счастья пока были рядом, сейчас кулаки жаждали разбить друг другу лица в кровь. Костяшки на руках будто чешутся под кожей от накатившей агрессии и желания выплеснуть всё это на свою пассию.…
Громкий удар тела об пол глухо отдается от стен с пожелтевшими обоями. Упав на спину Кэйа невольно болезненно прохрипел. Спина болела и без того уже пару дней, а грубый пинок, столкновение с плинтусом не облегчило состояние, а ухудшило в разы. На губах с новой силой заблестели кровавые подтёки, от недавнего удара своего любимого. Тогда было больновато, но терпимо. Сейчас же, казалось грудная клетка ломается на куски, изнутри разрывая плоть. Ощущалось как её покидает кислород, а ребра находят на легкие, сковывая бронхие в тугое кольцо. Вокруг, поблизости от его фигуры, валяются серые осколки. Удивительно, что он не упал на них спиной. На корпус быстро опустилось увесистое тело Аякса. Сев ему на живот, он хватается за воротник порванной рубашки темноволосого. Кэйа сгибается под странным углом, теперь находясь параллельно Чайлду. Грубо встряхнув за ткань и прописав ему увесистый удар кулаком по челюсти, Тарталья начинает вновь свою гневную тираду, направляя свои грязные слова в сторону Альбериха. Кажется, такое происходит каждую неделю, но они не собираются ничего менять. Их это всегда устраивало. — Блять! Даже если тебя отпиздить, ты все равно не поймешь за что! Ты просто следуешь инстинктам - животное! Грубый голос вновь разрывает мозг парня снизу. Во рту уже скопилось прилично кровавого месива со слюнями и кажется, эта субстанция сейчас потечёт не в то горло. Хотелось харкнуть ему в рожу, хотя пока его трясут это будет очень сложно сделать, всё плывет во взгляде. Но темные глубины озёр в глазах видны очень четко и грозно мигают на Альбериха. И вновь удар по лицу. Чуть-чуть слабее чем в прошлый раз, но кажется сейчас у Кэйи выпадет зуб. Ему мерещится, что он слышал это каменный хруст внутри, и новый поток крови захлёстывает десна. Дерет прочные мышцы ротовой полости и вспыхивает огненной болью. Теперь алая жидкость льется изо рта, и брызжет от тряски на воротник. — Если тебя отпиздить ты просто залижешь раны, и снова станешь красивым, веселым и сексуальным! И в течение короткого времени найдешь еблана, который легко заполнит пустоту спальни! Да, во многом это описывало Кэйю после их ссор. Того Кэйю, который уходил в ванную, успокаивался, бинтовался, и вновь выходил радостным к Аяксу. Вновь лез в обнимашки, чмокал в щеку и уходил. Подцеплял кого-то в ту же ночь, и пьяным тащился к Чайлду. Орал, что любит, что потрахался случайно с тем быдланом, что больше так не будет. И через пару дней специально выводил его из себя, всегда зная куда надавить, чтобы Аякс психанул. Плавающие круги с голубым блеском крутятся во взгляде. Дышать становится трудно. Кажется, тело отрывается от головы и тянет в низ, когда же голова пытается взлететь в космос. Руки отмирают и в секунду твердеют, с тупой слабостью возвращается обратно. Пальцы покалывает судорожная боль. На ладонях выступает пот. Взгляд фокусируется от нового удара кулаком по лицу. Повязка на глазу немного сбивается и полу-мертвое глазное яблоко начинает неистово жечь. "Всё хватит! Хватит! Хватит! Хватит!" - летит в частично разбитой голове. — Хватит! Ему нравилось когда они дрались, это чувство захватывающее разум. Бушующий адреналин в крови. Он знал - Аякс не будет жалеть сил, но не убьет его в порыве страсти. Но этот глаз Кэйа запрещал трогать под любым предлогом, тем более бить. Взгляд одного целого глаза холодеет, становясь похожим на лед. Зрачок в миг расширяется и сужается до миллиметра. Серая радужка рвет остатки разума побуждая к действию. Резкий удар ногой в спину сидящего сверху приходится чуть правее позвоночника. Рядом с правым надпочечником Аякса растекается глубокая боль. Коленная чашечка тоже начинает болеть, но ему срать на это сейчас, он этого не чувствует. Хват на рубашке ослабевает, и Кэйа, наконец-то, может скинуть с себя оппонента на застеленный стеклянными осколками пол. Куски новой, но уже разбитой посуды впились в спину, в районе поджелудочной железы. Теперь рваные, колотые раны расползаются по его телу. — Ах ты сука, — пытаясь опереться о плинтус в руки впивались крупицы посуды, глубоко входя в твердые слои кожи на ладонях. Тарталья шипит, но кривой оскал от адреналина появляется на лице, обезображивая его безумием. Теперь, как не странно, Аякс принимал удары на себя. Наотмашь прилетевший удар в усыпанное веснушками лицо подкосил самоуверенность парня. Только треск в ушах, и боль, ужасная колющая боль во всем теле проносится волнами по телу. Немного склонившись по траектории удара, он чудом не ударяется башкой об дверцу напольного шкафчика. Только когда он проскользил раненой рукой по плинтусу его разум отрезвляет боль. И слезы все же безэмоционально брызгают из глаз, дополняя его ужас несовместимыми деталями. Одноглазый, шатаясь, быстро встаёт на ноги. Дрожь в коленях резко пробивает до самого таза. Но Кэйа не планировал на этом останавливаться. Ухватив его за волосы, он попытался оттолкнуть от себя подальше сильно перестаравшегося рыжика. Кровавые разводы оставались от разбитых костяшек и кровоточащих ран на потемневшем плинтусе близь Аякса. Осколки из спины сыпались следом, будто звездный шлейф Тартальи. Но вы не подумайте, что он так просто сдался. Его слабостью всегда были его волосы. Короткие, чувствительные ко всему вокруг. Это сильнее, чем удар кулаком под дых для Аякса. От этого резкий выкрик вылетает сразу же. Немного откинув в сторону, свою печальную пассию, он решает напоследок отвесить сильного леща. Кровь струйками начинает стекать с разбитых губ и носа. Аякс всегда отличался тонкими сосудами в носовой полости. — Ах ты блядь! На это оскорбление ему, в самое лицо, прилетает харча с кровавыми каплями. Альберих хотел это сделать ещё минут пять назад, и вот, на его глазах выхарканная дрисня смешивается с кровью Тартальи. Довольная лыба Кэйи заставляет огонь внутри вспыхнуть вновь. И это пламя сжигает остатки разума в пепел. И одноглазик совершает громадную ошибку. Он самодовольно, полностью уверенно в собственной победе, разворачивается и от накатывающей боли и усталости облокачивается на кухонный шкафчик. И тут же встречает удар пяткой в подколенную ямку. Подкосившись, он с грохотом стукается головой о деревянную дверцу и замирает. Их настенные кухонные шкафы имели выпуклые железные ручки в форме цилиндра с острыми краями. Серебристый угол одной такой, от удара Тартальи, попал именно в глаз под повязкой. Смуглые руки начинают подрагивать. Медицинская перевязка на правом глазу начинает мокнуть, а после пропитывается кровью. Вначале она пропиталась остатками гнойной плоти, что раньше была глазным яблоком, а после кровью с порванного века Альбериха. В голове белый шум. Темно-красное мерцание мигало в здоровой глазнице. Мгновение и неистовый вопль разносится по квартире и частично ближайших балконов, просочившись через форточку. Он шатаясь отходит назад, чуть не спотыкаясь о Чайлда. Наступает почти что босыми ногами на стеклянные осколки. Пятясь, он стукается плечом о дверной угол прохода. Попытки опереться о стену заканчиваются неудачно, и он падает в коридор. В новой попытке остановить боль, он неосознанно зажимает место с больным глазом рукой. Целый глаз бешено бегает по окружению вокруг:Перепуганный Аякс
Трясущаяся рука в собственной крови
Холодная, мокрая пустота в глубине глазницы
И заполняющая её гнойная, с примесью теплой крови, смесь
Новый напуганный крик разрывает пространство для восприятия Кэйи, оставляя только боль и размытую слезами реальность. Руки безумно трясутся в истерике. Резкие попытки вдохнуть воздух, выглядят как задушевные хрипы. Смешанные, размазанная руками кровь из под повязки и с губ…И боль, колотая, режущая, заставляющая плакать и биться в агонии.
Боль.
Просто боль.
.