You are my heart’s desire

Всему есть свойство заканчиваться. Даже вдохновению. Отложив исписанный лист бумаги, Лололошка оглядел собственную комнату: недавно уложенные кирпичные стены выглядели при подобном освещении очень атмосферно. Картины, что подарил ему один художник с его поселения в честь повышения красовались на всех четырёх стенах. Тот подарил их ему со словами "Пусть напоминают вам обо мне, и не забывайте о собственной красоте, Комиссар! ". Снова смутившись при прокручивании этой фразы в голове стало настолько уютно, словно и не было этой тревоги, что захватила этот дом некоторое время назад. Улыбнувшись, он посмотрел в окно. Тишина. Послышался стук в дверь. –Да-да, входи, - Лололошка уже знал, кто там стоял. – Хэй, Дейви, – из-за дверного косяка выглянул Радан, – Мы на автобус вечерний с Кейт уходим, нам на алгоритм завтра обоим, хоть и выходной, – Он слегка нахмурился, полностью заходя в комнату. – Ноутбук оставляем у тебя, так как все равно сами изучать ничего не собираемся. –Хорошо. Ответил парень, снова уставившись в окно, разглядывая лесную чащу, что все больше внушает страх при уличной тьме. Комната опустела. Вдохновение так и не появилось. С безразличием пробежавшись взглядом по своей писанине, Ло разорвал этот лист на маленькие куски, отправляя куда-то в сторону мусорного ведра. Казалось, что совсем недавно он снова чувствовал себя живым, чувствовал вдохновение, душевную лёгкость, которую пытался выразить в незамысловатых рифмах, строчках, что составляли собой текст, олицетворяющий чью-то душу, но не душу комиссара. Они где-то были слишком мрачными, где-то слишком воодушевляющими. Все неправильно, все не так, как нужно... А как ему нужно? Он сам не знает. Что он может? Сеять в людях надежду, а потом с грохотом её разрушать. Он может мотивировать кого-то, он может помочь кому-то с личными проблемами вплоть до нарушения закона, но не себе. Он может разбить чьё-то сердце. Мда уж, над этой мыслью он слишком грустно усмехнулся. ***Три недели назад*** –Прости, Тори, мы не можем быть вместе. Аграрный Комиссар сидел на главной площади Альт-Сити, разговаривая с немало известной писательницей города. Та с первого их дня знакомства почувствовала к нему нечто... Бóльшее. То, что никто, никогда, не сможет объяснить с научной точки зрения, ведь можно ли полюбить по-настоящему, зная, что это лишь какое-то из химических соединений, произошедших в мозгу? Никакие романтические, окрыляющие молодое сердце, описания не могут перебить научные факты, в которые верится с каждым днём все меньше и меньше. Нет уж, это не просто реакция, которая для каждого естественна. Она действительно полюбила его... Его глаза, манеру речи, мягкий, но стойкий характер, сильное, худое, но подкаченное тело, что выглядело очень романтично на набережной во время красочного заката. Все дни что он провёл с ней давали ей надежду на понимание, на взаимность... Которой, к сожалению, –или к счастью,– не произошло. Да, он смеялся искренне над её шутками, по-правде считал её стихи олицетворением искусства, да и как девушка она ему нравилась, причём сильно. Он очень хотел ответить ей взаимностью, хотел обнять её, как после первого его посещения её выступления. Поцеловать так же, как она его каждый вечер, проведённый вместе. Все же, сколько бы он не говорил о том, что любовь ему не подвластна, что она ему не свойственна – он человек. В первую очередь он человек, сердце которого не требует приказов, ведь оно может действовать самостоятельно, и ничего ты с этим не поделаешь. Её волосы, её руки, что прикасались к нему, её манящий голос, характер... Все доводило его до дрожи, но он не мог. Он чувствовал всем нутром, что сердце его уже принадлежит кому-то, но в силу своей особенности ему не дано знать, кто там засел. И ответ на её любовь–был равносилен измене, на которую он не мог пойти. Как бы он не хотел видеть её разбитые, залитые отчаянием глаза, слова сами сошли с его уст. Он считал, что это правильно. –Ещё раз прости, Тори, но этого правда не может быть..., – он видел, как улыбка её сходит на нет, а глаза заполняет пелена слез, – Ты действительно замечательная девушка... Я не такой, как ты. Я уверен, что я не такой, каким я тебе кажусь, и хочу, чтобы ты была счастлива всю жизнь, а не мгновение. Он словно почувствовал, как слышит хруст в груди блондинистой девушки, что не верила своим ушам. Он её отверг. Она вновь доверилась, отдавая свой последний шанс человеку, в котором, казалось, была уверена. Не стоило этого делать. Она снова пошла на поводу у чувств, вновь не услышав свою мать, что грезила каждый день о том, что хватит ходить и цеплять себе парней. Все, с неё хватит. Сжав руки в кулаки и спрятав слезы, она развернулась и ушла с главной площади, оставляя не менее разбитого комиссара за собой. Тот уже не мог держать это в себе, и просто скрылся в переулке, тихо всхлипывая, зажав половину лица клетчатой банданой. Голос в голове не унимался. "Вновь, ты разбил чьё-то сердце. Вспоминай, уёбище, какого это." "Не хорошо, парень, она кажется очень разочарована" "Ты просто ничтожество. За какие услуги тебя эта земля ещё держит, раз ты настолько грешен?" –..ХВАТИТ... , – издав буквально нечеловеческий рык с мольбой о прекращении этой вакханалии, кулак врезался в стену многоэтажного дома, оставив кровавый след. На костяшках появилось неприятное жжение ****Наше время**** Потирая почти зажившие раны на правой руке после избиения кирпичной стены где-то в городе, невольно вспоминаются слезы Тори, что холодной иглой заели где-то в сердце. Он не рассказывал об этом никому, кроме итак всевидящей Райи-Прайм об этой ситуации. Кейт и Радан конечно видели, насколько плохо в этом плане их другу, но они знали, что пытаться расспрашивать об этом-словно водить тупым ножом по горлу: Толку никакого, а боль присутствует. Интересно, когда же это забудется ровно так же, как и его прошлая жизнь? Раздался стук в дверь. Даже немного обрадовавшись появлению гостя, он с радостью подошёл к двери, проверив пришедшего в глазке. Удивлению не было предела, когда он обнаружил, что там никого нет. –Хм, странно... Может это погода? – вспомнив недавно бушующее бедствие на улице, это было вполне правдоподобно. Отойдя от двери, он вернулся в спальню. Часы показывали 22:40. Кейт и Радан должны были уже вернуться, так как комендантский час вот-вот вступит в действие. Пора и комиссару ложиться спать. ***** Страх. Недоумение и отрицание. Неизвестность и ожидание. Все это сводило с ума Инспектора, седевшего на пару волос с каждой минутой. На столешнице в его кабинете был полный завал из бумаг и протоколов. Среди этого беспорядка лунный свет выцепил фотографию в рамке, стоящую на краю. Фото загадочного парня в сине-голубых очках и клетчатой банданой на шее вызывало чувство тошноты у Войда, что каждые тридцать секунд пытался высмотреть в его скрытых глазах ответы. Ответы на все вопросы, терзающие его голову: откуда же ты взялся... Зачем ты явился, и теперь ставишь меня в тупик?! Все отклоняется от обычных серых Имперских будней, которые ещё в его молодость были теми же, что и сегодня. Правда раньше жители были не такими... Любопытными, а также податливыми. Несмотря на их желание узнать побольше, их жизнями очень просто управлять, стоит только отправить пару сообщений о штрафе, стирании, либо же об оповещении о приезде в город отряда ликвидаторов. Все такие смешные, когда боятся. Такие смешные, когда пытаются строить собственную жизнь, но она...– О Свет, какая жалость, – ломается. Но он не такой... Этот парень "со странным именем" буквально плевал на харизму полиции, и без особого интереса хамит не то, чтобы полицейским, даже самому Инспектору. Мало того, угрожает. Войд ещё помнит тот взгляд, полный ненависти к его же персоне. Взгляд холодно-голубых глаз выглядел уж очень убедительно, будто в одну секунду тот сорвётся с цепи, словно голодный Цербер, и разорвёт обидчика на части. Даже у такого бесстрашного Главы Империи сердце пропустило удар. Два стука в дверь разрубили тишину как нож подтаявшее сливочное масло. И в мыслях не было у Войда о том, кого сюда занесло. –Открой, это я, – прозвучал знакомый голос. Мужчина не спеша подошëл и провернул ключ в замке. В помещение зашёл человек с бутылкой в руке. Одарив его неприязненным взглядом, Инспектор почувствовал запах алкоголя. –Калеб... Ты что, бухал? –Хм... Ты чего на ты... Блять, ты хоть знаешь, с кем общаешься? – протянул Секретарь, отпивая из начатой бутылки виски. Опьяненный взгляд блуждал по кабинету, а руки не знали, куда себя деть. Сев на мягкое кресло и откинув спину, взгляд Калеба остановился на ночном Альт-Сити. Яркие вывески отражались в стеклянных очах парня. Вне себя от гнева Войд ударил кулаком по столу, что кружка с кофе сотряслась, заливая горячим напитком большинство документов. Пьяный юнец же не обратил внимания, что заставило Инспектора взять себя в руки. –Я в отчаянии, Пап..., – обратился младший к мужчине позади. –Что?... – старший не мог поверить ушам, которые уловили неизвестный им звук. Он назвал его папой?... Мда уж, до белочки совсем чуть-чуть. – Я говорю, что я в отчаянии. – повторил он, шатаясь направляясь прямо к нему. – Я видел сестру недавно..., – И что же?! – Она считает меня...убийцей.., – горячие слезы полились по щекам, оставляя за собой мокрую дорожку. Голос секретаря дрогнул, и рука сама потянулась к бутылке. Войд его не остановил. –Это же не так? Калеб с надеждой посмотрел на "отца", что не понимал, как поступить. Ледяное сердце мужчины при виде беспомощного человека лишь билось сильнее, но оттаивать не собиралось. Со злостным рыком он толкнул младшего на холодный пол. Тот, как мешок с барахлом свалился, издав сдавленный стон. –Ты..., – почти шёпотом, "прокричал" Старший, – Ты... Ты, блять, ЖАЛКОЕ ОТРОДЬЕ! Первый удар пришёлся в живот. Согнувшись пополам, Калеб почувствовал, как в лёгких образуется вакуум. –Может ты и не убийца.... - Вновь удар, только уже по касательной, – Но ты мерзок. Ты ничтожество, ты меня понял? Завалился ко мне в кабинет с жалостливым видом и гребаным перегарищем, назвал меня Папой, и думаешь, что я, блять, растрогаюсь?! – Удары сыпались по ныне хрупкому телу, откуда через разбитый нос сочилась кровь. В глазах все плыло, а в голову закрадывались мысли о том, что его смерть близка. Самый отныне близкий ему человек–тот, что избивает его, как тряпичную куклу, будто он нарушил разом тридцать пять законов из третьего тома Книги Терры. Пьяная голова не понимала: за что ему это все? Инспектор, скинув с себя привычные всем шляпу и шарф, полностью подмял под себя секретаря. Тот лежал смирно, словно и не был против всего этого, хоть где-то в глубине души у него оставалась трезвая клетка организма, что твердила о неправильности происходящего. Старший снимал одежду с парня, шепча про себя о том, какое же у него отвратное тело. Он ненавидел в нём все: от кончиков пальцев ног до последнего волоса на голове; от слегка басистого тенора в его голосе до вспыльчивого его характера, что по щелчку пальцев становится мягким и податливым. Но он любил его... Он любил его ненавидеть. Ведь он ненавидел всех, даже себя. Парень под ним остался лишь в брюках, и в ожидании пребывал в своих мыслях. Войд не отдавал отчёт о своих действиях, полностью выпав из реальности. Настолько гнев может изменить человека. Воспоминание – Пей. – мужчина лет тридцати поставил перед юношей бутылку дорогого коньяка, что играл с лучами, исходящими от настольной лампы, словно солнечный зайчик. Качественный алкоголь, ничего не скажешь. Мальчик, сквозь слезы, открыл спиртное, прислоняя горло к губам. В момент горло обдало лёгким жжением, а затем он поморщился от терпкости вкуса. Внутри разлилось успокаивающее тепло. Глоток за глотком, и когда в бутылке осталась лишь треть, по лицу прилетела пощёчина. Впервые опьяненный подростковый мозг не понял, откуда она прилетела, но это точно пошло на пользу, иначе бы мальца растащило по столу от воздействия алкоголя. Смешок откуда-то сверху, звук падающего на пол ремня. Он точно помнил, что этот ремень ему подарила на день рождения бывшая его секретарша, с которой он крутил роман. Та нередко появлялась на рабочем месте прихрамывая, либо же надевала подозрительно много одежды на себя. Даже глупец догадается, что Войд с ней делал. Дальше что происходило с пятнадцатилетним Калебом помнит смутно. Но он помнит то, как ему было противно. Чужие руки были везде, даже там, где сам Калеб никогда к себе не прикасался. Было больно настолько, что даже сейчас эта боль напоминает о себе в израненном, истоптанном сердце. *** –За выходку сегодняшнюю сосёшь, – безэмоционально произнёс старший, ставя младшего перед собой на колени. Тот уже делал это, причём и не раз. Вся система крутилась в голове, но руки не слушались, за что он несколько раз получал по ним же. Размеренные, нежные движения пьяного секретаря просто сносили крышу Войду, который держал того за волосы. На следующий день они выпадут, и будут напоминать об этой ночи. Сам Калеб может и не вспомнит столь грязный момент, но боль по всему телу, похмелье и проплешина на голове заставят подозревать что-то неладное. –Блять... Ты, сучка, просто создан для этого... – глухим шёпотом произнёс он, с томным стоном отпуская чужую голову. Пара движений, звук застегивающейся ширинки и кабинет пуст. Лишь неподвижно в нём лежало тело, что сплюнуло чужое семя вместе с кровью куда-то себе под ноги. Не успело пройти и десяти минут, как по помещению раздавался скулёж вперемешку с тихими всхлипами. "Прости меня, Кейт... Я просто тряпка, бухая тряпка. Я не могу постоять даже за себя... Прости, я не смогу тебя защитить." **** Солнечные лучи постепенно освещали Альт-Сити. Восход был в самом разгаре. Некоторые влюблённые пары только и ждали первого солнечного огонька, дабы провести это мгновение рядом друг с другом. Встретить Новый день, так сказать. Кто-то с самого окончания комендантского часа на алгоритме, и впрямь до самого вечера. У кого-то сегодня выходной, больничный, либо же отпуск, и можно спокойно развалиться в тёплой постельке, пока на улице еще не достаточно тепло. Но, увы, на алгоритм Кейт ушла ещё до восхода солнца, планируя успеть к самому началу рабочего дня. В целях у неё было прошерстить все архивы её работы, может быть, она найдёт что нибудь полезное. Не сидеть же без дела? Как раз ей выдали нужный сектор и кучу бумаг с протоколами и списком новых стёртых, либо же ликвидированных лиц. Вспоминая о всех смертях, что она прочитала ненароком в документах, становится не по себе. Проходя главную площадь, она и не заметила, как практически рассвело. Один поворот и.... Кто-то схватил её. Потянул в переулок, куда ещё не достало светило. Девушка хотела было закричать, но почувствовав чужую руку на своих губах, получилось выдавить из себя лишь мычание. Странный силуэт не показывался на свет, лишь прижимал её сильнее к стене. Кейт уж хотела было попрощаться со своей неприкосновенностью, как незнакомец сам раскрыл свои карты. –Кейт, тихо, нас могут услышать... – очень знакомый голос. Слишком знакомый. –Что... Я, я... К-к..-... - потеряв дар речи, она всматривалась в родные глаза, выискивая там ответ на свой единственный вопрос: Какого хрена блять ты на меня давишь? Буквально... –Тише-тише. Прежде чем ты меня ударишь, пошлешь и так далее, дай мне объяснить, прошу! Та чуть успокоившись, изо всех сил не позволяла предательской слезе скатиться по щеке. Едва кивнув, она сделала шаг назад. Сняв капюшон, Калеб завёл Кейт чуть дальше в переулок, дабы избавиться от лишних глаз. Та смотрела на своего брата и не верила своим глазам. Очи застилала пелена накопившихся слëз, а в голову лезли всевозможные с ним воспоминания, что идут в разрез с ним в настоящем. Бывший закрытый в себе, но добрый и честный мальчик превратился в убийцу и вора, что работает на ненавистную им же контору. Под названием Империя, под которую пляшет весь мир. – Послушай меня, пожалуйста. Я постараюсь вкратце все объяснить, и больше если захочешь, то ты меня не увидишь. –она ожидающе кивнула– Я не знаю, что вы затеяли, но прошу тебя, не делай глупостей. Любой шаг против Империи вместе с этим парнем, и если вы окажетесь в лапах у Войда, вам всем хана..., – последние слова он говорил сам чуть ли не плача, вспоминая сегодняшнюю ночь. Хоть он и не помнил все, и похмелье до сих пор канает ему мозги, неприятные моменты всплывают в памяти. –Почему ты так решил? О Дейве ю никто ничего не знает, почему... –Кейт, послушай. Сегодня ночью я видел Войда. Я был в его кабинете, на его столе только и были бумаги, где упомянуто ..его имя, а когда он смотрел на его фото, то приходил в бешенство! Особенно после того, что произошло на допросе... –Ах ты... Так ты знал о том, что он говорил с ним? –Да, но я понятия не имел, что ваш комиссаришка способен на то, чтобы перечить самому Инспектору! – сам того не замечая, уже кричал секретарь, после закрыв сам себе рот. Он продолжил уже шёпотом. – Ты не можешь рисковать собой только из-за него... Что вообще движет вами? Я не смогу больше защитить тебя, Кейт... –Что.. Больше? –Неважно. Он подозрительно всхлипнул, вызывая недоумение у сестры. Слишком много мыслей, которые он не мог держать в себе, но рассказать ей все он не мог. Его задача не допустить того, к чему её ведёт тот самый комиссар. Пусть это благие цели... Они стоят жизней. Многих. Он уже видел, что делают с подобными. –Уже были в истории Империи те, кто хотел все изменить, вспомни третий курс школы. –Я знаю, Калеб, пожалуйста, – она сделала шаг вперёд, уже чувствуя уверенность, – Но мы... Ты не знаешь, что я пережила, пока искала тебя... Я думала, что ты погиб, придурок, – сдавшись, она упала в объятия своего брата, слушая его сбивчатое дыхание. Тот приобнял её за плечи, пытаясь восстановить это дыхание, но оно предательски начинало сбиваться ещё сильнее. Сердце пропустило удар, и ещё, и ещё... –Прости меня, я не убийца, – он отстранился, и посмотрел в её глаза, откуда вытекали горючие слезы, образуя маленькие дорожки на обеих щеках. Он улыбнулся, полностью отпустив её, и сделав пару шагов назад. Солнце уже пробиралось в переулок, разрушая ночную тьму. Пора расходиться. –Калеб, я хочу, чтобы ты знал, – уже подходя к началу главной площади города, она обернулась на тёмный силуэт своего брата, – Изначально мы не хотели перечить Империи.Дейв сделал благое дело. Он согласился мне помочь найти тебя С самого начала их основным планом было найти Калеба. Её неугомонного брата, что оставил из семью так давно... И ей обидно за друга, который пострадал. Он получил пулю, до последнего выступая за своих друзей, не жалея ни себя, ни своих сил. Сейчас они все понимают, что у Империи есть множество своих секретов: о некоторых проговорился сам Калеб при их первой встрече за долгое время, какие-то скрыты в тех самых файлах, что хранятся на ноутбуке, оставленном в поселении. Чего бы им этого ни стоило, они сделают все, что в их силах, дабы понять, где правда, а где ложь. С этими мыслями она переступила порог помещения, где её уже ждал скучный, ничем не отличающийся от других, рабочий день. *** Место: набережная. Город: Альт-Сити Время: 18:38 Одинокий мужчина стоял на берегу реки, кажись, не имеющей названия. Красный плащ, да капюшон хорошо выделялись на фоне белой, клетчатой рубашки. Золотые запонки на рукавах блестели, отражая лучи заката. Седая борода развевалась на ветру, а усы немного щекотали нос. Глаза были полностью пусты, бездонны. Словно чёрный омут, что заглатывает с головой. Знакомьтесь: старик по имени Вольдемар. Он ждал своего друга ещё с пяти вечера, но у того вечерняя служба, о которой он благополучно забыл, так что пришлось накинуть запретное одеяние, что нельзя надевать при людях в городе. Ведь ветер на набережной был хоть и не сильный, но пронизывающий. Здесь нет ни души в это время, поэтому все в порядке. На часах уже половина восьмого. Не спеша, в метрах двухста от Вольдемара шёл нужный ему гость: слегка полноватый блондинистый священнослужитель ступал по недавно уложенной плитке на берегу неизвестной реки. Увидев своего друга совсем рядом, он приветственно помахал. – Господин помилуй, что же это, он совсем дебил махать мне через всю улицу? – бормотал под нос старик, натянув улыбку и слегка вытянув руку вверх в приветствие. –Фух, Вольдемар, ну и служба сегодня! Голова раскалывается так, что еле дочитал последнюю молитву, –сказал он, отпивая прохладное пиво с банки. –А вот нехрен пить было вчера, я же говорил остановиться! – возразил Вольдемар, презрительно смотря на открытую банку "Туборга" Лоренс поставил пиво на перила, и взял старика за руку, сплетая холодные его пальцы со своими. Тот непонятливо взглянул на него, вопросительно возгласив. –Вольди..., – Что? – спросил он, – Ты же знаешь, что я люблю тебя, – не спросил, а сказал он, упираясь головой в родное плечо. Тот положил свободную руку ему на шею, и слегка отстранил. Почти неслышимо он ответил: "Знаю". И этими же, искусанными и потрескавшимися от времени губами он впился в чужие, заглушая неозвученный возглас священника. В этом мгновении, казалось, прошла вечность, и никто не хотел это заканчивать. Вольдемар, властно сминая губы возлюбленного, словил своими устами приглушенный стон младшего. Тот же просто светился от удовольствия и прекрасного чувства. От любви. Как же интересно получается. У каждого из них своя вера, но при этом одна из этих верований соединила их сердца. Оба поклялись когда-то друг другу вознестись в одно время, хоть бы Господин дал добро. И он даст его, он знает, что хоть это и неправильно по светлой, и тёплой религии, у Господина были свои убеждения, которым поклонялись те, кто им соответствовал. Посланники культа штурмовали ночной город плевав на все законы, а вот утром, словно вампиры, которые опасаются солнечного света, уходят, оставив этот мир, переместившись в свой... Где-то вне времени. –Садись, Шангрин. Поведай мне о том, что тебя тревожит, – с ехидной ухмылкой облизал наконечник своего кинжала незнакомец, называющий себя "Богом". Высокий, властный, безжалостный, но в настоящий момент жалкий и беспомощный представитель расы Багрянников не посмел ослушаться. Шангрин сел рядом с Богом, жмурясь от столь светлой комнаты. Везде белый свет, да это мучение! – Я... Не знаю, с чего начать, – сказал он, закрыв лицо своей рукой. – Расскажи мне о том, как ты провёл свою первую службу в Чертогах. –Это...это было давно. **** –Несколько сотен лет назад с помощью своей особенности хождения по мирам я пришёл в новое измерение. Оно не было похоже на мое родной место, там все было по-другому. Я желал увидеть нечто новое, чего я доселе никогда не видел! Так как мои сородичи не понимали того, что жить в пяти стенах не всегда бывает весело. Никто не разделял моих интересов, и это меня злило! Мои люди меня не признали, а называли чудовищем, так как я тоже от них немало отличался. И вот, в один момент, моё желание было настолько сильным, что смог я заснуть в одном месте, а очнуться в совершенно другом. Моя особенность ещё кроется в том, что род Багряников владеют Сангвимантией. Это особый вид магии, которой нужна подпитка. Кровь Мне всегда нужна была чужая кровь, чтобы я мог быть таким могущественным. И именно из-за этого я себя таковым не считаю. Я не считаю свою магию заслугой, так как это моя заслуга, а тех, кто мне эту кровь даровал. Так было и там, в новом мире. Я встретил путника, который любезно согласился отдать свою кровь мне. Он увидел во мне величие, но дело было не в этом. Мой голод был неутолим, и его жизнь была моя. Но вина присутствовала за содеянное, и предвидя множество подобных случаев, я понял, что люди здесь слабы физически, но у них сильная воля, которая пренадлежит им. Но мне нужен был способ насытиться, и я, ради общей выгоды, воодушевился идеей собирать службы, отряды, собрать семью моих служенников, что отдавали бы мне свою волю, а взамен я дарую им Веру. Свою Веру. Я дарую свободу им после их смерти, и тогда я стану чём-то большие, чем просто оболочка. У меня появилось предназначение, и вскоре первые люди в моём культе. Выдержав паузу, Возродитель посмотрел в глаза своему Ангелу, что внимательно его слушал, хотя прекрасно знал эту историю. Он чуть подполз к Шангрину, и шёпотом заговорил: – Вскоре ты встретишь того, чья воля будет сильной..., – он сглотнул от нахлынувших воспоминаний с ним, – очень сильной. Ты сразу узнаешь его, он будет отличаться от других лиц. У него будет две воли, одна из которых по его же желанию попадет к тебе в руки. Он сам её отдаст. Взамен сделай то, что скажет он напоследок, и расскажи ему про этот разговор между нами. – Но.. Господин, кто же это? – задал вопрос Шангрин, не понимая того, к чему клонит Ангел. –Это мой о-очень давний знакомый, Шангрин. Очень давний. Хотелось бы, чтобы в его голове хоть что-нибудь осталось обо мне. Жаль, что судьба складывается иначе, друг мой. Вдруг светлая комната испарилась, превращаясь в пустоту. "Бог" исчез, оставляя в этом месте Возродителя одного. Тот не думал ни о чем, кроме как о своей новой воле. Не терпелось вкусить её, испробовать. Хотелось быстрее проникнуться её энергией, но кто же он, этот "давний знакомый"? *** Лололошка проснулся в холодном поту от очередного кошмара, что потревожил его сон. Это уже начинало нервировать, так как за эту ночь он просыпается уже третий раз. Уже нет желания пить ещё одну таблетку снотворного, так как страшно получить передоз, но что поделать, надо же как-то себя усыпить. Встав с кровати, в голову пришла гениальная идея пройтись по деревне. Раз уж Комендантский час можно не соблюдать, так как это всего лишь поселение, а не мегаполис, мироходец решил прогуляться. Выйдя на тропинку, что ведёт от его дома к поселению, не успел он сделать и трёх шагов, как на его номер пришло сообщение. Сразу же из спящего режима вышла Райя-Прайм, воодушевившись новым звуком. –Лололошка, это Тори?! – вопросительно и... Удивительно выкрикнула она, начиная заподозривать что-то неладное. –Что..., – он не поверил своим глазам. Действительно, отправитель "Тори". Тема: поэтический вечер " Привет, Дейв. Ты прости за то, что я в прошлую нашу встречу ушла, не держи зла. Я все ещё люблю тебя, но твой выбор для меня закон. Я хочу пригласить тебя на поэтический вечер, где я буду выступать со своими новыми стихами. Он состоится завтра, точнее сегодня в 18:00. Буду ждать тебя! " Выключив дисплей, Райя-Прайм быстро ответила положительно на предложение, и расположилась на плече у хозяина. Тот лишь обречённо вздохнул, и произнёс: "Мда уж, она никогда не сдаётся". Ночная прогулка продлилась до самого утра, пока не рассвело. С солнечными лучами пришла и усталость, с которой Лололошка все-таки смог уснуть. На этот раз без кошмаров, но с кое-чем интересным.