один день

Ямагучи садится на автобус на остановке недалеко от своего дома. У него папка с раскадровками подмышкой, светлая джинсовка на плечах и потрепанные голубые кеды, ступающие по слегка трясущемуся от езды полу. (Хитока сказала, что он выглядит мило.) У Ямагучи слегка невыспавшийся вид, карамелька перекатывается меж зубов и смотр проектов первой парой. Вокруг мелькают деревья, затесавшиеся среди аутентичных японских зданий в окраинном районе, и все места в автобусе заняты — ничего, постоит (хоть и ехать до университета еще минимум сорок минут). Ямагучи не сложно. Чем ближе к центру, тем больше машин появляется на дорогах и тем выше становятся здания. Ямагучи слегка нервно сжимает папку — боится, что опоздает. В кармане джинсов слегка вибрирует телефон, а от уже съеденной конфеты во рту остается зудящий сладкий привкус. Хочется запить. Женщина с ближайшего сидения поднимается и выходит на остановке — ее заменяет мужчина средних лет, уткнувшийся чуть ли не носом в телефон (наверное, не хочет сейчас надевать очки). У Ямагучи татуировка клевера на затылке и радостная улыбка, когда он наконец-то выходит из автобуса на своей остановке. Университет искусства распахивает двери резко, неожиданно, и группа студентов опережает Ямагучи своим сокрушительным ворчанием по поводу первой пары. В коридорах душно и прохладно. Он поднимается до нужной аудитории, лавируя среди людей, и оставляет раскадровки на парте — плечо уже слегка ноет от тонкой кожаной лямки для папки. Вибрирующим сообщением снова отзывается телефон — оказывается, это Цукишима желает удачи. Ямагучи отвечает: «Спасибо». У него сегодня после пар фотосессия на стажировке и планы зайти в магазин за овощами и фруктами для десерта к ужину. Солнечные лучи проникают сквозь окно. Ямагучи не сдерживается и фотографирует на старую мыльницу, как они аккуратно ложатся на выключенную напольную лампу. Преподаватель заходит в аудиторию за пять минут до начала пары, в тот момент, когда Ямагучи отдает бутылку с водой обратно своей одногруппнице. (Той, для которой Хитока два месяца назад создавала образ для фотосессии.) Он презентует свой проект в середине пары, и преподаватель говорит, что ему не следует так сильно прорабатывать кадр, ведь в любом случае получится не совсем так. Ему ставят «отлично». Он едва ли не засыпает на культурологии, но в него вовремя тычет карандашом парень с потока, и конспект удается дописать до конца. Зеленый выделитель почти заканчивается, и Ямагучи понимает, что следует еще зайти в канцелярский. В небольшой кофейне прямо напротив университета, куда они обычно ходят с одногруппниками, заканчивается латте, и Ямагучи приходится взять моккачино вместо него. В его бенто лезут палочками приятели, и он лишь поджимает губы, забирает последний онигири с лососем и делится с ними. Пусть поедят. Последняя пара заканчивается в четыре, и он как можно быстрее собирает свои вещи, подхватывает джинсовку и бежит к выходу — кажется, опаздывает на фотосессию. Нужный автобус не подходит к остановке непозволительно долго, и Ямагучи то и дело проверяет время на телефоне. На экране высвечивается цукишимино «Поздравляю!». Он снова отвечает: «Спасибо», — и добавляет смайлик сердечка. Автобус наконец-то подходит. Вокруг студии, где он стажируется, растут еще не цветущие сакуры, и Ямагучи в который раз говорит себе, что когда-нибудь устроит здесь фотосессию. Он не опаздывает. Щелчки затвора фотоаппарата один за другим раздаются в помещении, и модель меняет позу каждые двадцать секунд. Ямагучи привык. В этот раз он выступает главным фотографом, и куратор следит за ним, облокотившись плечом о косяк у входа. Когда они вместе просматривают получившиеся кадры на компьютере, ему говорят: «Молодец» («обработать их нужно будет до следующего четверга»). Ямагучи рад. Когда он выходит из студии, на улице уже начинает смеркаться, и солнце вот-вот должно зайти за горизонт. Он снова ждет автобус. В центральном районе Токио канцелярские магазины дорогие, но он позволяет себе купить зеленый выделитель и небольшую открытку. Небо уже потемнело, и закатные лучи слабо играются на крышах домов и слабой ряби на лужах возле дороги. Его зовет уличный продавец фруктов. Пакет с яблоками самый тяжелый, и Ямагучи с трудом вмещает его в свой рюкзак. Остальное складывает в тряпочную сумку. У него на одном плече теперь одна лямка, а на другом — целых четыре, если брать в расчет двуручную сумку. Он не жалуется, хоть рука и устает. Рядом со зданием, где он хочет сесть на скамейку, располагается цветочный магазин, и Ямагучи, поправив лямку папки с раскадровками, направляется туда. Он говорит флористу, что ему нужны ромашки, но их здесь не оказывается, и приходится брать то, что дают: небольшой букетик с легкими цветочками пастельных оттенков, обрамленный крафтовой бумагой. Ему нравится. Дойдя до лавочки и положив вещи, он достает из кармана джинсовки открытку, что купил в магазине, и аккуратно синей ручкой подписывает: «Самому нежному цветку. Люблю тебя». Кладет ее меж цветов и проверяет, чтобы не выпала — мало ли, такое уже пару раз случалось. Проверяет время — уже восемь, а значит, пора идти. Ямагучи снова навешивает на себя все вещи, складывает телефон обратно в карман и осторожно берет в левую руку цветы. Улыбается. Ждать нужно у входа в здание на противоположной стороне дороги, и он, стараясь не задеть никого из прохожих, подходит к пешеходному переходу. Зеленый ждать оказывается недолго. Закат все еще слабо горит над горизонтом. Высотное стеклянное здание переливается в свете фонарей, и он останавливается метрах в десяти от входа, прислонившись к столбу. Наверное, джинсовку придется постирать. Телефон снова вибрирует, но у Ямагучи нет свободных рук, чтобы проверить, что там, — лишь только надеется, что это не Хитока пишет, что задержится. (Хотя, вероятно, в таком случае она написала бы раньше.) Ему приходится ждать еще около десяти минут — ее светлые волосы показываются из дверей (но все, что может видеть Ямагучи сейчас — это ее еще более светлую улыбку). Нужно все-таки проверить зрение. На Хитоке свободная бежевая юбка до колена и белая легкая блузка, заправленная лишь на половину. Маленькая кожаная сумочка болтается на плече, и она ярко улыбается, разговаривая со своими приятельницами-коллегами. Ямагучи сейчас может только наслаждаться ее видом, и ему удается оторваться от созерцания, только когда она чуть не роняет свой пиджак. Он дергается и сильнее сжимает букет — вот что-что, а его ронять точно нельзя, он — самое важное. Хитока идет с компанией весело и замечает его только метрах в двух. Замирает. Он улыбается ярко, с ямочками, наклоняет голову и протягивает букет. На него оборачиваются остальные девушки и очарованно улыбаются — обнимаются с Хитокой на прощание и желают удачи. Ямагучи кивает им в знак благодарности. Хитока чуть ли не бежит к нему, опять едва ли не уронив свою кофту, и раскрывает глаза так широко, горят они так ярко, что становятся, кажется, еще одним фонарем. Ямагучи говорит: «Привет, солнышко». Хитока смущенно улыбается. Она принимает цветы и крепко-крепко его обнимает. «С еще одной годовщиной», — говорит он. «И тебя», — отвечает она. Хитока забирает у него папку с раскадровками, чтобы ему было легче (он несколько раз спрашивает, точно ли не будет тяжело), и они вместе идут вдоль дороги, рассказывая друг другу, как прошел день. У Хитоки начальница строгая, но добрая, и сегодня она заходила к ней в офис, чтобы поговорить о дальнейших перспективах. У нее мечта большая и яркая — создать свой бренд, и пока ей никто в этом не препятствует. Она работает помощником дизайнера над новой линейкой одежды компании свой начальницы, и набирается опыта. Ей все всегда говорят: «Ты молодец, у тебя большой потенциал». Ямагучи тоже повторяет: «Ты всего добьешься. Ты слишком хороша». Хитока подбирала образы моделей для фотосессий половины из его одногруппников, и опыта у нее много — она начала стажироваться еще на первом курсе. У Хитоки блог о стиле, где она слишком часто выкладывает фотографии Ямагучи в одежде, что для него сама сшила. Он всегда шутит: «Я фотограф, а не модель». Она отвечает, что во втором он так же хорош, как и в первом. Когда они доходят до ближайшего парка, Ямагучи достает свою мыльницу (фотоаппарат всегда таскать слишком тяжело) и фотографирует, как она смеется и корчит рожицы. Они держатся за руки, и их переплетенные руки он тоже фотографирует. Хитока время от времени приближает лицо к цветам и блаженно вдыхает их запах — значит, ей они тоже нравятся. Она целует его уже в который раз за вечер, и он в который раз говорит, какая она невероятная. Небо полностью темнеет. Они бегут на остановку все так же за руки, смеясь, потому что вот-вот опоздают на последний автобус. Есть хочется обоим. Они запрыгивают в дверь, и Ямагучи расплачивается за двоих, достав из кармана телефон. Места освобождаются только через пять остановок. Он кладет рюкзак и сумку с продуктами себе на колени и только сейчас понимает, насколько, должно быть, они были тяжелые. Хитока кладет голову ему на плечо. Она перебирает его пальцы на свету уличных фонарей, и Ямагучи широко зевает. Они говорят о недавнем показе в Париже, о плохой операторской работе в последнем сериале от Нетфликс и о том, что будут есть на ужин. За несколько минут до нужной остановки Ямагучи просит ее надеть кофту, и она соглашается, потому что и так уже слегка замерзла (но освобождать руки все никак не хотелось). Они выходят на тихую темную улицу и идут до квартиры еще минут семь — им повезло, что удалось найти недорогое жилье так близко. Хитока достает ключи из своей сумочки быстро, и плавно вертит их в замке до победного щелчка. Они заходят внутрь. Напольная лампа в прихожей освещает небольшую вешалку на стене, и Ямагучи складывает все громоздкие сумки у порога. Они разуваются и идут переодеваться, и Хитока слегка куксит нос, когда видит едва заметную красную полосу от лямки сумки у него на плече. Он смеется. Говорит: «Все нормально». Пока она принимает душ и моет голову, он достает из холодильника еще вчера приготовленную еду, ставит чайник, нарезает фрукты и аккуратно раскладывает их по тарелочке. Сыпет разломанный шоколад в тарелочку для фондю. Когда Хитока заходит на кухню, та уже погружена в очаровательный мрак, а на столе и шкафу стоят ароматические свечи. Они едят вчерашний вегетарианский рамен и кимпиру, к которой Ямагучи себе добавляет тушеную говядину. Выходит вкусно. Комната заполняется запахом ванили и чего-то еще, приятного и не слишком сладкого (он не смотрел, какие зажигал свечи). Фондю выходит слишком вкусным, но Хитока сдается на втором яблоке — наелась. Ямагучи смеется с ее шуток и смущенно улыбается, когда она расхваливает его сегодняшние фотографии в студии, показанные на телефоне. Они вместе сходятся на том, что смотреть сегодня ничего не будут — оба уже слишком устали, да и на часах стрелка переваливает за десять вечера. Кроме того, сейчас только вторник, и всем на следующий день нужно на пары. Они убираются на столе, Ямагучи моет посуду, пока Хитока выбрасывает свечи и идет расправлять кровать. Они по очереди чистят зубы, и она протягивает ему пижаму из шкафа. В их спальне два рабочих стола, и стены увешаны эскизами одежды, заметками по поводу фотосессий, раскадровками, палитрами цветовых сочетаний и планами по настройке фотоаппарата. Над кроватью развешана гирлянда и ряд их общих или отдельных фотографий, сделанных друг другом (у Хитоки на столе стоит фотоэкран, где одна за другой сменяются фото Ямагучи в ее нарядах). Он слегка ведет плечом и широко-широко зевает, и она подхватывает. Они залезают под одеяло, и Ямагучи тянется, чтобы выключить свет. Она целует его в макушку и говорит в нее же: «Спасибо за день». Они улыбаются. Ямагучи снова берет ее за руку.