Ты мертв

- Ты мертв. - Как пресно звучит. На звук едва ли приятнее запаха натуральной кожи, из которой сделана обивка кресла, на котором сидит аркобалено. - А у тебя галлюцинации, - не остается в долгу улыбающийся мафиози. Хотя те, кто знают его не просто как босса Вонголы, могут с уверенностью заявить, что в нем от мафии ровно столько же, сколько от балерины в Реборне. Шатен проходит по комнате, садится на краешек стола и все еще улыбается. Киллер смотрит на него с нескрываемым любопытством и это немного сбивает с толку. - Что-то не так? - Разве призраки могут воздействовать на реальные вещи? - С интересом спрашивает аркобалено и по-реборновски усмехается, когда Тсунаеши с негромким вскриком падает сквозь отполированную поверхность дерева. В следующий раз он появляется из-под пола и парит в паре дюймов от ворсяного ковра. А еще он хмурится. - Ну вот зачем ты это сказал? - А это бы что-то изменило? - Савада вздыхает и больше не говорит ничего. Просто размышляет, не отвлекая своего вечного репетитора от несомненно важных дел и мыслей. Если честно, у него много чего вертится на языке, но отпечаток души лишь закусывает губу. Впрочем, брюнет все равно все замечает, но для него это не важно - у него дела. Дела, которыми должен был заниматься вот этот призрак, но он не придумал ничего лучше, чем просто взять и умереть. Превосходный план. Если бы Реборн знал, чем это все обернется, то ни за что не стал бы учить Саваду. Можно подумать что у репетитора, лучшего киллера и сильнейшего аркобалено есть время на разгребание бумаг. Впрочем, этой мыслью он все-таки поделился с Тсунаеши. Парня внезапно заинтересовали носки своих ботинок. - От пары договоров не лопнешь, - смущенно пробормотал Тсуна. - У тебя все равно получается лучше, - добавил он, немного подумав. Внезапно шатена озарила блестящая - как он подумал - мысль и он подплыл к своему репетитору, даже не замечая преграды в виде стола. Десятый наклонился к лицу мужчины и коварно, совсем не по-Савадовски, ухмыльнулся. - Только попробуй, - предупредил его аркобалено. - Я же всего лишь призрак и не могу воздействовать на реальные вещи, - цитирует Вонгола Дечимо, но не смеет приблизиться. Впрочем, отстраняться он тоже не собирается. Тсуна накрывает руку Реборна своей, но та проходит насквозь и лицо Савады мрачнеет. Репетитор наблюдает за ним с интересом и даже не думает пошевелиться. А внутри у него неприятно свербит от досады. И не только у него. - Жаль, я думал... - Все-таки научился? - Брюнет усмехается, но тут же прекращает, глядя как судорожно ловит воздух Савада. Вот только этот самый воздух ему теперь совсем не нужен. Его легкие больше не наполнятся кислородом, кожа не будет впитывать солнечные лучи и не покроется легким загаром, глаза больше не будут слезиться от ветра или блестеть от солнца. Потому что вчера он погиб. Похороны были пышные. Как будто у Десятого сегодня не день смерти, а день рождения. С одной только разницей - не было торта. Вернее был. Ламбо так поразила смерть родного человека, что помочь ему могли только сладости. Поэтому в этот грустный день он явился с двумя пакетами сладостей и опухшими глазами. Не только пятнадцатилетний мальчик был выбит из колеи. Хранители, друзья, семья... В отличие от союзных семей, они были единственными, кто искренне оплакивал десятого босса Вонголы. Нет. Тсуны. Для них он всегда был и останется Тсунаеши Савадой, любимым сыном, преданным другом, никчемным учеником, младшим братом. Он лежал в этом проклятом, ненавистном гробу. Весь белый - от макушки до пят. Вот только его непослушные светло-русые волосы сверкали в лучах холодного солнца. И юркий поток ветра проскальзывал к его телу и ласкал его. Черные ресницы чуть подрагивали и до сих пор не верящие друзья ожидали, что сейчас он распахнет свои большие медовые глаза, наполненные любовью. Надеются. До сих пор. - А я неплохо выгляжу. По-моему даже гораздо лучше, чем при жизни. - Тсунаеши стоял рядом со своим телом, с интересом вглядываясь в собственное лицо. Судя по всему, его видел только его учитель и это было не лучшей новостью в жизни аркобалено. Реборн молчал по нескольким причинам. Он не хотел никому сообщать, что видит призрак Дечимо (Он даже боялся представить, что сделает Гокудера, если прознает об этом). А еще он не собирался отвечать Саваде, что это уж точно не заслуга этого неудачника, а профессиональная работа похоронного бюро. А еще... А еще у киллера просто не было слов. Реборн боялся выдать себя лишним движением, словом, интонацией. Боялся, что его голос дрогнет. Боялся, что призрак Тсуны растает в такой близости от его тела. Опасаясь потерять его из виду, сильнейший из радужной семерки постоянно следил за ним боковым зрением, не смея также оторвать взгляда от бездыханного тела. Гокудера молчал. Такеши держал за руку Ламбо. Рехей обнимал подрагивающих Киоко и Ханну, боясь выпустить обеих из своих рук. Мукуро сжимал плечо тихо рыдающей Наги. Не было только Кеи. Впрочем, репетитор ожидал этого. Однако даже он немного удивился, увидев его в конце службы. Бывший глава дисциплинарного комитета сам накрыл крышкой гроб и сам его запечатал. Именно так бесконечное облако укрывает холодное небо от чужих взглядов. На лице Кеи не было и намека на новые эмоции или полное их отсутствие. Его единственного не коснулась горечь утраты. Реборн снова посмотрел на полупрозрачного Саваду, который, в свою очередь, тяжелым взглядом следил за действиями Хибари. Не моргая. Не сводя с него больших, выглядевших серыми в силу его призрачности, глаз. На пиджаке, прямо напротив сердца проступало серебристое пятно. Оно расползалось, стекая на манер крови. Не только брюнет заметил внезапные перемены - Дечимо тоже отметил некоторые изменения в своем костюме. - Ох, ну вот. Отвлекся на секунду и... - Темные пятна жидкого серебра начали пропадать в порядке обратному их появлению. Киллер опять ничего ему не ответил. Посторонний наблюдатель сказал бы - он внимательно смотрел в одну точку, в пустоту и только одному мужчине было ведомо, какие мысли роились в его голове. Только одному Реборну было известно, какие чувства одолевают его сердце. А было только одно - саднящее. Оно свербило у него в груди так же настойчиво, как призрак Савады, нежелающий "идти дальше". Это был день похорон Савады Тсунаеши - самый черный день в истории десятого поколения Вонголы. - Какие планы? - Тсунаеши висел в воздухе вверх ногами. Его лицо было прямо напротив Реборна, а галстук смешно свисал с шеи мешая обзору. - Нанять экзорциста. - Дечимо засмеялся. Тихо и в то же время так звонко, что пляшущие тени на какой-то момент отступили, сжались в углах комнаты, но потом снова обступили диван, на котором вальяжно расположился аркобалено. Тот лениво потянулся и посмотрел на пляшущие огоньки камина, который создавал иллюзию тепла. Вот только тепло давал лишь тихий смех Савады и репетитор старался почаще острить и ехидничать, чтобы слышать этот греющий, шелестящий перелив звуков. - Тогда лучше психиатра. - Брюнет усмехнулся и промолчал, интереса ради подсчитывая во сколько ему обойдется этот сеанс. Пожалуй, пара тысяч и безнадежно прилипшая репутация сумасшедшего киллера, который спятил от потери любимого ученика. Ну, или просто любимого. Брюнет еще вчера, на похоронах, смирился с тем сладким тянущим чувством, которое он испытывал, когда видел призрак Тсуны. А так же со свербящим чувством горечи от утраты. Реборн чувствовал, что он распадается. Словно механизм, у которого внезапно сломали одну маленькую шестеренку. Маленькую, но несомненно очень важную. И механизм заедало. Возможно по этой причине он не позволял себе проявлять чувства. Не хватало еще, чтобы этот механизм заржавел от слез и потому сломался еще быстрее. - Жаль, что я не додумался отправить тебя к нему пока ты был жив, - замечает мужчина справедливости ради. - Завтра сбор аркобалено. Выезжаю с утра. - Приведение удивленно уставилось на своего учителя. Он же не может! Тсуна ведь предупреждал его! - Думаешь, это хорошая идея? Я ведь говорил тебе утром, что... - Ты трус, Савада, - чувствуя как на языке неприятно оседает лживое обвинение, произносит Реборн. - и я не собираюсь слушать очередную байку гипер-интуиции, которая якобы осталась у тебя после смерти. - Разумеется это тоже ложь. Он верит в то, что говорит Дечимо. И уж точно репетитор не считает его трусом. Однако парень съеживается под холодным взглядом убийцы, воспаряет головой вверх в нормальное положение и отворачивается к окну, маленький и ничтожный. Утром он говорит брюнету, что его время почти вышло. Что он должен идти к другим духам. Брюнет не держит его - просто отмахивается, завязывая галстук. - Если в новом времени ты не будешь жив, то я никогда не покажу тебе как сильно я тебя люблю, - говорит Тсуна, когда грозный репетитор-киллер Реборн открывает дверь комнаты, чтобы никогда в нее не вернуться. Уж точно не живым. И уж точно не в этом времени. Не в этом "сейчас". Мужчина останавливается и поворачивается к тепло улыбающемуся ученику, боссу, объекту его самых сильных эмоций и ухмыляется. Его рот медленно растягиваются в усмешке и уголок губ ползет вверх и Савада готов отдать все что угодно лишь бы коснуться его своими. - Хм, верно. Ведь тогда я тоже не смогу сделать этого. - И закрывает дверь с другой стороны. И за это маленькое призрачное обещание Тсунаеши прощает себе свою смерть.