Угощайся

на дворе стоял август, праздник Преображения Господня. тоня вышла из храма и стояла рядом с подругой, обсуждая последние сплетни. они перетерли все: начиная с недавней поездки заграницу и заканчивая наступающим учебным годом. девочка заметила знакомый силуэт в толпе стареньких, но очень добрых бабушек, для которых весь приход — внуки и внучки. — здрасте, — подошел к девчонкам серёжа, изобразил книксен и хотел уж было уйти, но тут, неожиданно ни для кого, подруга тони активизировалась, и положив руку парню на грудь, грустно сообщила романовой о том, что «меня, кажется, зовут. я пойду посмотрю». данилов сморщился и недобро посмотрел вслед уходящей сплетнице. — это что сейчас было, — от мотнул подбородком в её сторону. девочка пожала плечами. видок у парня был не самый лучший. — понятия не имею… — протянула тоня и усмехнулась, — видать, полнолуние скоро, вот её и несёт в другую сторону. — она со скепсисом уставилась на приплясывающую в стороне подругу. бред. — м, ну ладно… я пойду. тогда. — раздельно проговорил серёжа, кляня себя за свой неожиданно сорвавшийся голос. он развернулся, стараясь идти с таким же прекрасным настроением, что было у него до этой встречи. — серё-ёж? — пацан резко развернулся и встретился взглядом с подругой. подругой? только… да-да, она мне только подруга! мхм… блять. жалко. да. пиздец. она мне только подруга!!! не хочу. мхм… — со сверхскоростной скоростью проносится в его мыслях эта нечленораздельная болтовня. — угощайся? — девочка протянула ему корзинку с освященными фруктами, с надеждой глядя в глаза. — спасибо, — хмыкнул он, протягивая руку. данилов остановился, заинтересованно рассматривая багряные костяшки тони. — а что с твоими руками? — выпалил парень, прикусив, после, язык, чтобы ненароком не сказать о том, как он её любит. тоня, как от хлыста, вздрогнула от слов парня и медленно перевела взгляд на пальцы. ответ пришёл в голову незамедлительно.

***

— как сказать «я тебя люблю», не говоря «я тебя люблю»? — ломал голову машин парень, сидя за барной стойкой рядом с чашечкой чая. хотелось чего-то покрепче. — «что с твоими руками?», — хмыкнула третий час уже красящаяся маша. макс вспомнил этот случай и начал экспрессивно ржать, благополучно кокнув бедную белую чашечку. — о, да. для твоего супер-пупер-мега-экстра-ультраэмоционального брата это нечто. — смех парня был настолько заразным, что маша скосила стрелку и начала до слез смеяться над своим отражением в зеркале. и только серёжа в это время сидел на диване в темной спальне, листал общие их фотки и искренне не понимал, зачем они переехали. почему навсегда?..