Милая встреча

Мрак. В голове туманно, мысли и без того не сходятся, так еще и тусклое освящение не дает никакой возможности понять где она находится. Когда остатки сознания восстанавливаются и блондинка начинает полноценно бодрствовать к ней приходит осознание того насколько положение в котором она находится неудобное. Все её тело находится в сидячем положении, руки заведены за спинку деревянного стула и связаны. По какой-то причине он не поддается и не позволяет привязанной к нему девушке попросту унести его с собой, наверное, ножки были прикручены к полу. Было бы очень забавно, если бы человек, устроивший все это похищение, потерпел поражение, оттого что забыл про такую «мелочь». Все попытки выбраться, тщетны, узел не поддавался, а веревка лишь натирала кожу. Поняв, что встать не получится, девушка пытается понять, что с ней произошло, и куда она попала. «Местечко максимально скверное, напоминает какой-то гараж или склад, и отовсюду несет сыростью» — слегка преувеличивает Хлоя. Прядь волос растрепалась, повисла перед глазами и мешала девушке соображать, отвлекая её внимание, свей неаккуратностью. Вскоре по телу проходит ужасное ощущение, мышцы заныли от неподвижности. Она сама не знает, сколько уже тут просидела, ведь большую часть времени провела без сознания. Приходится двигаться тем, чем позволено. Шея совершает неспешные повороты, а голова, которую ей посчастливилось удерживать, от удовольствия издает тихий вздох, что повторяется, когда блондинка разминает свои затекшие длинные ноги. «Здесь есть кто-нибудь? — вопрошает Хлоя со всей злобой, что у неё успела накопиться — это что шутка?!». Но, увы, никто так не пришел и не спас бедную даму в беде. Слова разбиваются о стены сокрытые где-то в темноте, за пределами досягаемости лампочки весящей над пленницей. Безысходность медленно, но верно пропитывает всю атмосферу, заставляя Хлою задуматься, что же ждет её впереди и почему она оказалась в столь странном месте и положении. Счет времени в таких условиях невозможен, она сидит минуты, а по ощущениям вечность. В душе Хлои уже зародилось зерно страха, хоть еще не окончательно принявшего форму, но уже очевидно, что в нем есть нечто от первобытного страха, что преследует нас, каждый раз как неизвестное появляется в нашей жизни. Хладнокровие и трезвость взгляда, сопровождавшие Буржуа на протяжении всей жизни сейчас были бы как нельзя кстати… Могильную тишину как гром среди ясного неба разбил внезапный звук. Все внимание Хлои моментально переключилось на него, ведь он означал, что где-то там, в глубине комнаты был кто-то или что-то. Понять причину этого звука казалось невозможным, он был громким и противным. После него в комнате вновь восстановилась тишина, но на этот раз она была другой, теперь она казалась небезопасной. Девушка не знала, как ей реагировать, она была без понятия, что происходит от неё на расстоянии нескольких метров, а что-то там действительно да происходит. Ей хотелось, чтобы это прекратилось, чтобы эта тишина не хранила свои тайны, а ответила, что же это было её спасение или погибель. И вскоре неизвестность и вправду смилостивилась, одарив девушку тихим звуком шагов. Нечто из темноты медленно приближалось. «Кто здесь? Помогите, я тут…» — Еще никогда в этом голосе не смешивались в таких пропорциях неподдельный ужас и интонация приказа. Не скоро в тени стало возможным разглядеть силуэт человека. Хлое практически не могла разглядеть женскую фигуру в старой тонкой куртке, в то время как сама была на свету. -Это что какая-то шутка?! Дюпен-Чен, а ну живо выпусти меня! -Шутка, хах, нет-нет. Мы здесь для кое-чего другого — неожиданно выдала девушка, показывая свое лицо в лучах света. На нем сочетались милая улыбочка и безумные глаза — ты не против ответить на пару вопросов? -Ты совсем с ума сошла! Какие еще вопросы! На такое интервью я не подписывалась. Вот выберусь отсюда и засужу тебя к чертям! -Не горячись, дорогуша. Маринетт начала обходить свою добычу, рассматривая её со всех сторон. На её бледном лице красовалась улыбка злого гения в момент перед своим триумфом. -И ты все еще считаешь, что ты — лучшая пара для Адриана? — прошептала она своей жертве на ухо, стоя у неё за спиной. Губы Хлои уже были готовы пролепетать заветное «Да», но когда холодный металл соприкоснулся с тыльной стороной её шеи, по спине прошлись мурашки, а язык не посмел, ухудшать положение своей хозяйки. Одно быстрое ловкое движение руки Маринетт и разрез мигом прошелся по жакету и блузке. Ножницы легонько коснулись затылка блондинки, пока Дюпен-Чен вынимала их: «Ах, как жаль, ты ведь так дорожила ими». Лезвия вновь разошлись в разные стороны, прежде чем между ними оказалась мочка уха несчастной. -Но ты ведь у нас так богата, для тебя ничего не стоит купить себе новую тряпку. А теперь, пожалуйста, ответь на мой вопрос — Взгляд Маринетт был таким же, как у змеи, готовящейся живьем проглотить трепещущую мышь. Но Хлоя не была похожа на испуганного грызуна в лапах хищников, все её слова содержали нотку дерзости, даже сейчас она завертела головой не от ужаса, а в попытках сберечь собственные уши. -Да что ты себе позволяешь! Хватит, оставь меня в покое! Ты получишь свой выкуп, только отпусти меня… — Договорить Буржуа не успела, ведь свободная рука сжала её лицо, сдавливая щеки. -Если ты продолжишь говорить в том же тоне, то следующим будет не твое ухо, а твой язык — ножницы коснулись губ Хлои, встав перпендикулярно им. Слова не произвели должного впечатления по началу. Но когда инструмент для шитья попытался пробраться под верхнюю губу, оставив там маленькую царапину, и скользнул по зубам, не воспринимать эти слова в серьез стало слишком рискованно. Неожиданно ножницы скрылись в кармане своей хозяйки, что быстро вынула телефон и запечатлела лицо своей жертвы. Ненадолго шагнув в темноту, Маринетт оставила там эти два более не нужных ей предмета на небольшой столик. На нем уже лежали несколько дорогих вещиц, позаимствованных у Буржуа: сумочка и все её содержимое, кошелек полный банкнот и телефон из которого был извлечен аккумулятор для предотвращения попыток отследить его. -И твой выкуп мне совершенно не нужен. Я его все еще не потребовала. Думаешь, раз у тебя есть деньги, ты способна купить все что хочешь? А как насчет любви, все любят тебя только потому, что ты богата? -Маньячка, что ты от меня хочешь? -Хе-хе. Манячка? Я не маньячка, я ничтожество по сравнению с тобой… Фразу «нелепое ничтожество», которой Хлоя щедро осыпала всех неугодных, сейчас не хотелось слышать как никогда. Девушке явно стало не по себе, ведь в глазах её пленительницы загорелся огонек новой идеи. Случившееся дальше тут же обескуражило её, грозная женщина, готовая измываться над ней всеми способами, смиренно пала к её ногам. Беспомощностью тут даже и не пахло, а жалостью тем более, так что логичным было ожидать новой выходки этого больного воображения. -Какие у тебя туфли, просто блеск! Они наверно стояли кучу денег. Дашь поносить? -Что? Да забирай, только отстань от меня. Так неожиданно для себя Хлоя Буржуа осталась босой. Её ступни неохотно ощупывали неровности холодного пола, пока Маринетт сидя на нем, напяливала обувь на длинном каблуке, что еще вчера ей и не снилась. Вдруг в её руке блеснул, словно из ниоткуда взявшийся нож. Лицо Хлои побледнело еще сильнее: «Вот в чем дело, она собралась отрезать мне пальцы ног» — промелькнула догадка в её сознании. Упрятав ноги подальше под стул, девушка сжалась от беспомощности, закрыв глаза. Но неожиданно вместо неминуемой боли, далее последовал треск веревки, которую беспощадно разрезала Маринетт. Сдавленный визг слегка напугал Маринетт, когда нож, переусердствовав, прошелся по мягкой коже, никогда не знавшей о мозолях. Вскоре пленница оказалась свободной. Пока её удивление смешивалось с радостью от освобождения, Маринетт потащила её сквозь тьму, окружавшую их все это время. В окружении тяжело было хоть что-то разобрать, глаза, привыкшие к свету, могли лишь разобрать силуэты предметов стоящих на полу и весящих на стенах. С трескающим скрежетом открылась дверь, впуская внутрь холодные дуновения ветра и лунные лучи, быстро скрывшиеся за тучами, а также напротив, выпуская двух девушек. Появившееся ощущение свободы пьянило Хлою, ноги, которыми она только что еле волочила, попытались бежать. И она бы неприметно сбежала бы, если бы холодная рука не вцепилась бы ей в запястье. Дюпен-Чен хорошо ориентировалась в этом месте, в отличие от своей узницы, которую она уже тащила, словно свою игрушку, неживую куклу. У Буржуа уже не знала, что ждет её дальше, у неё не было сил сопротивляться, одного толчка хватило, чтобы нарушить равновесие, заставив Буржуа пасть в лужу грязи. -Где теперь все твои деньги? Лежишь тут в грязи как последняя свинья. Зови Адриана, пусть посмотрит на настоящую тебя! — хрипела Маринетт несмотря на то что её слов, скорее всего никто не услышит. Со вздохом блондинка подняла свой взор на обезумевшую девушку, заходившую в лужу, но вскоре её прекрасные дорогие туфли, оскверненные налипшей грязью, вновь опустили грязное лицо на место. Яростный порыв резко возник в хладнокровной Маринетт. Она буквально втаптывала своего врага в грязь. Каблук старался протыкать кожу, оставляя в местах, где сделать это не получилось синяки. Невозможно описать удовольствие, что испытывала девушка, исполняя этот «своеобразный танец» под хлюпающие звуки стонов, среди которых казалось, слышится треск костей. Все больше Хлоя напоминала ожившего мертвеца, выползавшего из-под земли. Произнести что-то членораздельное у неё не выходило, да что уж там, чтобы издать мычание ей приходилось выплевывать содержимое своего рта, состоящее не только из слюны, но и из крови и грязи. Вскоре силы покинули её окончательно, она сдалась и позволила Дюпен -Чен потянуть себя за волосы и прошептать: «Ну что же, пора заканчивать наше веселье». Своей стальной хваткой она вцепилась в ногу Хлои, которую та уже не чувствовала. Её тело волочилось по земле, оставляя тонкий прерывистый кровавый след на траве, что уже завтра смоется росой или мелким дождем. Во взгляде Буржуа виднелось мольба о пощаде, которую она хотела бы произнести, но уже не посмела. Её сопротивления стали настолько жалкими, что стали совсем уж незаметными. Хрипя, она проклинала этот день и жестокую маньячку. От шока и бессилия, она даже не поняла, когда её голову уложили на какой-то пень, на который она пыталась опереться. Увы, жуткие боли во всех конечностях не позволили ей сделать этого. «Теперь-то ты понимаешь, что Адриан мой и только мой?» — спросила с максимально надменным видом Маринетт, подходя к своей жертве с топором в руках. Не дождавшись ответа, она совершила единственный замах, и острие, пришедшееся между головой и шеей, лишил этот мир одной высокомерной девицы. Наутро в чаще леса под гробовую тишину лопата неспешно рыла яму для тела, что лежало в багажнике в черном пакете. Девушка, копавшая землю, устало зевала, ей еще предстоит отоспаться после веселья этой ночи. А после нужно непременно бежать к Адриану, он столкнулся с горькой утратой и как никогда нуждался в ком-то, кто мог бы ему посочувствовать и утешить.