Не сопротивляйся

      В кабинете министра гулял промозглый ветерок, роняя невесомые бумажки со стола. Гамильтон что-то очень усердно писал, не глядя на падающие листы. Скрип пера. Сумрак озарял лишь свет свечи. Гул за окном. Запах чернил просочился под грубую кожу на пальцах иммигранта. Время на часах тикало, надоедливо отсчитывая каждую секунду потраченного времени.       Александр заканчивал писать свою новую речь для конгресса, как в дверь вдруг неожиданно постучали. Пламя задрожало на ветру, грозясь погаснуть. Снова стук, но уже более настойчивый. Гамильтон потёр переносицу, задевая очки, и тяжело вздохнул. — Входите! — раздражённо крикнул мужчина. И в прохладную комнату вошли трое. Взгляд Александра выхватил из темноты хитро сверкающие глаза, начищенные медные пуговицы на камзолах и золотой набалдашник трости. — Добрый вечер, мистер Гамильтон, — речь вирджинца была слишком тягучей и бархатистой, словно липкая патока. — Добрый, мистер Джефферсон. По какому поводу, вы решили навестить меня в столь поздний час? — без особого интереса произнёс Александр и снова уткнулся в работу. — Мы пришли обсудить Ваше завтрашнее выступление в конгрессе, — вмешался Аарон, подходя чуть ближе и пряча руки за спину. Мэдисон безмолвно встал позади него. — Что ж, я вас разочарую, потому что я не собираюсь ничего с вами обсуждать, — Александр демонстративно захлопнул папку и уставился на гостей. — Есть ещё вопросы? — притворно-милая улыбка расплылась по лицу министра. — Снова упрямитесь, — пробурчал Бёрр, не желая оставлять Гамильтона в покое. — Позвольте тогда выпить с Вами чашечку чая. Вы же не откажете гостям? — Томас вальяжно присел на край его стола, не сводя темных глаз с министра. — Я, — начал Александр, — сомневаюсь в этом. В чем подвох? — тут же продолжил он, скрестив руки на груди. — Хотите отравить меня? — Никакого подвоха, министр, — отозвался Джеймс, повторяя жест Гамильтона. Министр вдруг задумался. — Во всяком случае, я не хочу отвлекаться на всякие глупости, у меня ещё много работы. Прошу всех вас покинуть мой кабинет, — равнодушно произнёс иммигрант. Гости переглянулись. — Да бросьте, Гамильтон, вы можете расслабиться хоть на секунду? — Джефферсон вдруг оказался позади Александра, заставив того невольно вздрогнуть. Его ладони мягко легли на плечи собеседника. — Если я выпью с вами чашку чая, вы оставите меня в покое? — устало вздохнул министр, оставляя без внимания странный жест госсекретаря. — Разумеется, — улыбнулся Бёрр.       Гамильтон шумно встал из-за стола и прошёл к своему обеденному столу, убрав все лишнее. Достав кружки и чайник, он направился прямиком на небольшую кухоньку за дверцей. — Слушайте, Александр, — Джеймс подозвал иммигранта к себе. Тот недовольно цокнул и отложил заварку в сторону, подходя ближе к Мэдисону. — Слушаю, — негромко и раздраженно сказал министр. — Как вы считаете, что происходит с Вашингтоном в последнее время? — Джеймс прищурился и выжидающе уставился на собеседника. — О чем Вы? — недоуменно поинтересовался Гамильтон, изогнув бровь. — Понаблюдайте, — загадочно сообщил гость и отошел в сторону.       Александр не до конца понимал смысл всех слов, сказанные ему пару секунд назад. Шантаж? Попытка заставить его переменить мнение? Нет, они не настолько глупы... Вернувшись к шкафчику, министр не обнаружил заварки и, заглянув обратно в кабинет, увидел на столе четыре чашки, от которых исходил приятный аромат. — Мы решили Вам немного помочь, мистер Гамильтон, — Бёрр неестественно улыбнулся и присел за стол, где уже находились Джефферсон и Мэдисон. Александр оглянул всех присутствующих подозрительным взглядом и осторожно опустился на свободный стул. В воздухе витала напряжённая атмосфера. — Очень мило с вашей стороны, — процедил министр, незаметно вглядываясь в лица собеседников. — Что же Вы застыли на месте? — Джеймс помахал рукой перед лицом иммигранта и усмехнулся. — Просто немного устал, — Гамильтон тихо вздохнул, желая поскорее проводить непрошенных гостей за дверь. Выпив целую чашку залпом, он почти прошептал: — Господа, спасибо за наше скромное, чаепитие, но мне пора приступать к работе, — суровый взгляд министра заставил присутствующих немного напрячься. Александр встал со стула и мгновенно осел вниз, успев схватиться за стол. В следующую секунду чужие руки поймали щуплое тело иммигранта. — Вы так неуклюжи, мистер Гамильтон, — возле уха раздался бархатный голос, который заставлял низ живота приятно щекотать. — Простите, мне нужно работать, — сконцентрировав помутненный взор, Александр принялся провожать гостей, не смотря на свое головокружение. Мужчины ничего не ответили и стали собираться. Министр вдруг припал к стене и стал стягивать тугой платок на шее. Руки дрожали, а тело слабело, словно сделанное из ваты, и горело. — Что-то не так? — Аарон быстрым движением вжал Александра в стену, не давая упасть, и услышал всхлип. — Все в порядке, просто душно здесь, — усмехнулся иммигрант. Бёрр отпрянул от него, но тело Александра перехватил Джеймс, держа за расслабленный ворот. — Пора, министр, — низкий голос пробирал до мозга костей. Вдруг Гамильтона перестало шатать из стороны в сторону и перед глазами встала чёткая картинка. — Что Вы себе позволяете! — министр резко оттолкнул громадного Мэдисона и подбежал к открытому окну, пытаясь уйти от гостей. — Вы слишком агрессивны, Александр, — снова это мурлыканье Томаса. Вирджинец обхватил иммигранта сзади и прижал к себе. — Что же вы молчите? — бархатный голос разливался по всем венам и заставлял непроизвольно задыхаться в этом пленительном тумане речи. Ему место в опере с такими-то данными, а не... Боже... Гамильтон потряс головой. — Джефферсон, Вы в своём уме? — министр был зол. Жар изнутри охватывал разум и чувства, — Проваливайте все, живо! — Ну зачем же ты так завёлся, Алекс? — Томас медленно надвигался на собеседника, постепенно загоняя его в тупик. — Вы что-то подсыпали мне в чай! Я так и знал! — мужчина встал в боевую стойку, готовясь ударить приближающегося вирджинца. — Ну что за вздор, Гамильтон? — Джефферсон резко перехватил руки иммигранта и прижал его к стене. Внизу все неистово тянуло, но министр не понимал в чем дело. — Вы такой прелестный, — мягкий голос заставил Александра отключить мозг. Томас упёрся своим коленом между ног Гамильтона и победно улыбнулся, увидев огонёк возбуждения в глазах министра. — Мистер Джеф… — болтливый рот заткнул сладкий поцелуй вирджинца. Томас медленно, но жадно впивался в губы Александра. Поставив свое колено между ног министра, он прошептал: — Ну-ну, тише, тише, — улыбка не сползала с лица госсекретаря. — Я-я пожалуюсь на вас и… И Вас всех посадят! — с этими словами Александр начал дёргаться изо всех сил, пытаясь вырваться из крепких рук вирджинца. — Ты должен отплатить за свои слова, — грубый голос Мэдисона выбил иммигранта из колеи. — Да как вы смеете! — Томас снова подвинул свое колено выше, выбивая из «пленника» остатки здравого смысла. — Будьте умницей, и мы все простим, — сладко прошипел Джефферсон у самого уха и резко отпустил Гамильтона. Министр грохнулся на пол и вскрикнул. Боли в теле будто не существовало, она была на совершенно другом уровне. Ноющая и тягучая. — Бёрр, ты туда же? — Александр опешил, — Но почему… — Гамильтону было трудно дышать. То ли из-за обиды, то ли от этого тугого платка. Бёрр сел на лежащего друга сверху и наклонился к шее. — Давайте помогу, — хищная улыбка расползлась по серьёзному лицу. Аарон дёрнул Гамильтона, приближая к себе и грубо целуя в губы. Александр не поддавался, хотя сдерживаться было тяжело. Тогда Бёрр надавил на живот иммигранта, отчего тот открыл рот шире. Резко разрывая поцелуй, мужчина медленно прошептал на ухо министру: — Умничка, — так тихо, но в тоже время так громко в тишине комнаты было произнесено это слово. Гамильтон всхлипнул. Как только Бёрр слез с него, он дрожа начал отползать назад, поспешно вытирая губы от поцелуев. Ему было и противно и приятно одновременно. Нет. Так не должно быть. — Ч-что вы мне подсыпали? — липкие ощущения сжирали иммигранта изнутри. Мэдисон тяжёлыми шагами подошёл к Александру, и с лёгкостью поставил его на ноги. Джеймс обошёл Гамильтона и встал сзади, нежно прикасаясь к бледной коже. Томас так же не остался в стороне. От тёплых прикосновений сносило крышу. — Прекратите, прошу вас! — крикнул Александр, почувствовав все свое бессилие. Рот заткнули сильные руки вирджинца. Министр оказался зажат между Мэдисоном и Джефферсоном. Жарко, и так тяжело сопротивляться. — Будьте тише, мистер Гамильтон, — лукаво произнёс посол. Джеймс тоже не растерялся и прижал худое тело к себе сзади. Александр взвыл, — Хорошо? — прошептал Томас. Министр начал мотать головой настолько сильно, насколько мог. — Мы подсыпали Вам немного афродизиака, так что Вы сами скоро не сможете сдерживаться, — процедил Джеймс. Глаза Александра расширились. — Мистер Гамильтон, рано или поздно Вы сдадитесь. Мы подсыпали вашей заносчивой заднице лошадиную дозу, поэтому нам остаётся только ждать.       У иммигранта ужасно изнывало все тело. Он понимал, что вряд ли сможет так долго продержаться. Но Александр не собирался так быстро сдаваться. Гости отпустили его и отошли в сторону, будто ожидая кульминации.       Гамильтон отполз к стене и подобрал колени к себе, обхватив их руками. Жалкое зрелище. В глаза стоят слезы, тело дрожит и просит тепла, но мужчина не может просто так сдаться. — Повеселимся? — спросил вирджинец у других гостей, и те одобрительно кивнули. — Не подходите! — с надеждой крикнул «пленник». — Смотрите-ка, юноша ведёт себя неподобающе, — злобный оскал Берра, заставил Гамильтона вздрогнуть. Сейчас любое прикосновение означало скорейшую победу троицы. — Ну, Вы чего, Александр? Мы Вас не обидим! Просто признайте поражение и мы подарим Вам незабываемые ощущение и утолим Вашу жажду, — Джефферсон подполз к министру и силой раздвинул колени. Увидев, небольшой бугорок, Томас нежно прижался к голубой пульсирующей венке на шее, — Разве не приятно? Александр снова свёл колени вместе, стараясь забыть о сладком прикосновение в районе шеи. Глубокие вздохи не помогали расслабляться, а наоборот ещё больше заводили. — Только попроси, — прошептал Джеймс, резко появившись возле уха министра. — Прекратите! — горячие слезы обиды и беспомощности обжигали лицо. — Черт возьми тебя, Александр! — Бёрр злобно прорычал и схватил руки иммигранта, — Просто сдайся уже! — Аарон нетерпеливо притянул к себе Гамильтона и схватив за бедра, посадил на стол. Поцелуй был жадным. — Прекрати ломать комедию! — Бёрр быстро сдернул платок с шеи Александра, оголяя её. Министр начал жадно хватать воздух, взглянув в глаза своему, уже бывшему, другу. — Я не понимаю... — горько бросил он. — Так нужно, — крепкие руки схватили волосы иммигранта и углубили поцелуй. Александр колотил кулаками по спине Берра, но все это было бесполезно. Грубыми руками, Аарон не позволял двигаться Гамильтону, — Поверь мне. Ты будешь выстанывать моё имя, ты поплатишься! — в глазах Берра загорелись злые огоньки мести за всё. Иммигрант получил все, чего так хотел сам Аарон. Он этого не простит. — Я тебя уничтожу так, как ты унижал меня своими поступками. — Успокойся, — Джеймс отдернул Берра от Александра. — Я вас н-ненавижу, — в кюлотах ужасно давило, но он не должен сдаваться. Мэдисон схватил министра за плечи и злорадно улыбнулся. Затем его огромная рука легла на бедро, вызывая отвратительно-приятные ощущения. Томас медленно отодвинул своего друга и что-то шепнул на ухо. Мэдисон ринулся за дверь и Александр, словно затравленный зверек, уставился на дверь, за которой скрылся Мэдисон. Томас состроил довольное выражение лица и приблизился к самому носу. Увидев напряжение Гамильтона, он тут же коснулся его тонких губ. — Джефферсон, — выдохнул Гамильтон. — Я могу помочь, — сильная рука опустилась на пах, и несильно сжала уже вставший член министра. Томас продолжал целовать припухшие губы. Иммигрант издал тихий стон прямо в губы вирджинца, — Умничка, Александр, продолжай, — Гамильтон тут же покраснел и быстро спрыгнул со стола, побежав к двери. Это его последний выход. На пороге его ловит Мэдисон с верёвками в руках. Министр тут же ударяет его в лицо, но, видимо, реакция его была замедленная из-за наркотика. Мэдисон с легкостью перехватил его руку и скрутил за спиной. — Далеко собрались? — усмехается Томас. — Ты сегодня главный герой нашего представления, как же мы без тебя? — Бёрр хватает Гамильтона за волосы и тянет назад, жадно целуя шею, оставляя там наливающиеся багрянцем отметины. Иммигранту тяжело дышать, а тем более говорить. — Кажется, его стоит научить хорошим манерам, — Мэдисон хлопает верёвкой по руке и тут же направляется к обездвиженному иммигранту. Резкими и быстрыми движениями шея и пояс Гамильтона стянуты колкой, грубой бечевкой. Он стоит на коленях и пытается отдышаться, как тут же его дёргают за верёвку и заставляют резко подняться. — Молчите? — ухмыляется Томас и начинает снимать кюлоты с Александра. — Остановись, остановись, остановись… — шепчет Александр, давясь воздухом. — На «ты»? Хорошо, Алекс. Хочу поиметь тебя! Полностью! — Джефферсон впивается в губы министра и не даёт ему вздохнуть. Гамильтон тянется к возбужденной плоти, но рука вирджинца прекращает эту попытку, резко ударяя по больному месту. Пользуясь моментом, иммигрант вздыхает побольше воздуха и пытается уклониться от ненасытного Томаса. Бёрр отталкивает посла и толкает министра на пол, ставя того на колени. — Бери, — приказывает он, но Гамильтон лишь мотает головой. Тогда Аарон сам хватает Александра за шеи и насаживает его голову на свой член. Слезы начинают течь из глаз иммигранта. Чертовски приятно и отвратительно в тоже время, — Ты, вероятно, каждый вечер отсасывал Вашингтону, что же теперь то не можешь? Грязный ублюдок! — Аарон схватился за волосы Александра и, вскидывая его голову наверх, он с ненавистью смотрел ему в глаза, пока тот тяжело задыхался, — Министерская шлюха! — Берр толкнул измученного министра на пол. Мэдисон подошёл к дрожащему телу и нежно взял его на руки. — Хочешь? — тихо прошептал он. Конечно же Гамильтон хотел. Боже, он хочет закончить эту пытку, как можно быстрее, — Просто скажи это, скажи, Гамильтон. Ты проиграл. Про-играл, — довольная ухмылка озаряет лицо Джеймса. Гамильтон отказывается верить в это. Отказывается верить в свои мысли. — Ну давай же, сделай мне приятно, — Джеймс кивнул на Берра и также резко насадил голову министра на свой член. После нескольких мучительных минут Гамильтон, обессилев, рухнул на пол и, кажется, перестал дышать. В глазах потемнело, а из горла выходил отчаянный хрип. — Джефферсон, мы тебе обещали. Кажется, он все, — Мэдисон отошел от Александра и похлопал по плечу Томаса. Вирджинец довольно улыбнулся и кошачьей походкой приблизился к своему оппоненту. — Дорогой Александр. Ты когда-нибудь представлял себя эту картину? — Томас издаёт лёгкий смешок, — Ты сейчас такой уязвимый. Так и хочется растоптать, м? —Ты такой урод, — выдавливает из себя иммигрант, преодолевая нестерпимое желание накинуться на вирджинца. — Ну-ну, к чему оскорбления. Я всего лишь хочу кое-что услышать от тебя, милый Александр, — образ Джефферсона очаровывал. Томас обнял Гамильтона и стал целовать тонкую шею, имитируя блаженные вздохи. У иммигранта снесло крышу, — Скажи. — Т-томас, — внутри у Александра все разрывалось. Он не должен. Нет. Нет. Нет. — Да-а? — протянул вирджинец и снова поцеловал, немного прикусив кожу. — Я не могу, не могу! — голос сорвался и Гамильтон захрипел. — Можешь, — Томас стал поглаживать член министра и лукаво улыбаться каждому вздоху. — Ох… Просто трахни уже меня, Джефферсон! — не выдерживает Александр и тут же закрывает рот руками, удивлённо глядя на Томаса. — Ты не представляешь, как долго я этого хотел, — Томас победно смеётся и зарывается носом в волосы Александра.

***

      В этот вечер, гордость Александра была похоронена. Джефферсон действительно помог снять отвратительно-мучительный эффект возбудителя, но какой ценой для Гамильтона... Иммигрант больше не сможет здесь работать. Нет, не потому что троица все всем рассказала. Наоборот, они унизили Александра ради своего же удовлетворения. Он больше не мог смотреть им в глаза.       Гамильтон переехал во Францию к своему другу — Лафайетту, так ничего ему не сказав. Здесь, среди любвеобильных французов, он успел прослыть евнухом. Что ж, пусть. Тот вечер останется похоронен в руинах его гордости.