Моя Вера

— Просыпайся! Вставай немедленно! Уже битый час в кровати нежишься. —Маменька, да что же вы раскричались? Сию же минуту встаю. Полно вам, что ваша родная встаёт не с первыми лучами солнца!                                          *** Я часто в сторону свою слышал от женщин, что слишком обольстителен и мягок с ними, но любовь приношу только страдальческую. Не любили меня мужья. Девы ветренной вечно взгляды мне в след взбешённые бросали. Не любил я женщин, они глупы и наивны в худшую сторону этого выражения, в голове только рюшечки да платья. Женщины, что вокруг меня вечно крутились, умели всё по хозяйству: и шить, и вязать, и готовили что надо, и в квартирах вечный порядок. Да вот только в их лицах, без приглядки одинаковых, пустота и скрытые желания. Ни одна не оставляла о себе должного мнения. Приятели мои верные, со службы, часто приглашали посидеть да выпить, и в их компаниях часто собиралось знатное общество, среди которых и встречал я таких женщин. Жил я в Петербурге, уезжая из родного имения близ Москвы, грустил я о собственных требованиях положения жизни, но служить нужно было, отдать честь родине-матушке. Порядком уж достали меня все эти бесы, не хотелось мне ни вина дорогого, ни пьесы в театре; наскучила мне жизнь к двадцати трём годам. С позволения вашего не буду говорить о семье своей. История всё равно моя печальна, а пред матерью да сестрой младшей являться мне стыдно. Приходилось мне лишь как-то гулять по бульвару. Бабы сварливые мужьям носы выкручивали и отправляли поглазеть чего у других найдётся. Милые, но пустые барышни шляпками да платочками баловались. А вот парниши..лет восемнадцати в военных шинелях кинжалы ходили высматривали и молодые кажется, но видно было сразу: молодыми красавцами растут: и стан их твёрд и рука тяжёлая. Рассматривать людей снующих – любимое моё занятие было, старался уж как-нибудь да найти чувства зарытые и получить хоть что-то от мира. Вот и шёл себе, оглядываюсь по сторонам, женским взглядам, подчиняясь, улыбкой одариваю и киваю слегка. Как вдруг, поверить не могу, дева бежит, да в виде в каком! А за ней карета, из повозки маменька её по груди высунулась и кричит на беглянку. Вся белая, будто в меле укупанная, босиком в льняной светлой рубашке и в юбке длинной, тёмной. Совсем крестьянской одежде. Не успел заметить, как понял, что лань словно мне в руки несётся! Душа моя содрогнулась, сердце сладостно сжалось, а я по-новому испытал воодушевлённую бодрость! Увидел как дева споткнулась, на камень скользкий наступила, и прилетела мне прямо в руки. Сам не понимая того, что делаю, начал рассматривать её лицо. Сказать надо, что была она премиленькая, но то, что я увидал во глубине её души не сравнится ни с одним моим приключением. Носик точно кукольный  губки пухлые, брови тонкие заострённые, а глаза! Ох, эти глаза; столько живости и бодрости увидел я в этих безздонных, глубоко синих, очах. Весёлость и неопределимое счастие тут же воспряли во мне, стоило нам встретиться взглядами! Искры и звёзды во все стороны всплескивались в её глазках очаровательных. Свободой и весельем они были наполнены. На полностью белом её, прекрасном личике эти глаза были словно магниты. Она тут же мне улыбнулась и дунула горячим дыханием поднимая облако из белой субстанции. От неё пахло теплом и родным домом, приятный шлейф полевых цветов колыхался в носу. Я вновь совсем и не успел заметить, как она выскочила из моих крепких рук и помчалась дальше. И мне возможно, моему затуманенному рассудку, показалось, словно она хихикает будто перелив колокольчиков. Её смех был таким нежным, что я запомнил его в своей голове. Шли минуты, а я всё так и стоял посреди улицы. Полностью вскружённый такой дамой, я слушал стук бешенно бьющегося сердца под мундиром. На моих щеках запылал румянец, а в глазах кажется метались лихорадочно звёзды. Её тёплая кожа, всё ещё прикосновением жгла мне грудь. Я был к ней так близок и так далёк от неё одновременно, мне не хотелось верить, но я и не хотел думать, что это произошло не по-настоящему. Так я и познакомился с моей Верой. В следующий раз мы встретились с ней на ужине. Был лёгкий летний вечер и я, вышагивая со своим отцом по их прелестному саду был как обычно спокоен и терпелив. Признаюсь честно, сначала я даже не узнал в той барышне, что встретил я на ужине в гостинной, той задорной девчушки, бежащей босыми ногами по пыльной земле. Выдали её её же глаза. Они так сверкали озорством, что ненароком забылся. Она была прекрасна. Имея свой утончённый вкус, для меня она стала ужасно красива: на удивление светлые волосы и даже не такие как у меня, а скорее серые локоны были уложены в замыславатую причёску с красивым украшением с перьями и чёрной паутинкой. Поблёскивающей в свете её чудных волос. Алые нежные губы, такие сладострастные и манящие не оставили меня без внимания, когда княжна удостоила меня своей улыбкой. Белоснежные зубы, даже нет, я бы сказал зубки, аккуратные. Худые плечи и тонкие изящные руки. В синем, как её глаза платье, её фигурка была нежна, как самый первый послезимний цветок. Я не мог остановиться смотреть на неё, на эти длинные пальчики в полупрозрачных перчатках, ох как я желал пожать её тонкую кисть в тот момент. Мной овладело что-то, что похоронено было давно, в ещё совсем юном возрасте. Весь вечер мы ели, разговаривали наши отцы, а потом мою мадам пригласили спеть. И я, полностью забывший те сладкие грёзы, внутренне застонал и засмеялся, я стал так счастлив! Вечер подходил к концу и нас попросили оставить. Я вызвался и предложил ей руку. Она, отведя взгляд, согласилась, пытаясь скрыть свою детскую, чарующую улыбку. Мы прошли через весь дом и вышли в их милейший сад. Наконец первым хотел я прервать молчание, но она успела меня опередить. Выхватив свою руку и скинув на бегу туфли, она двинулась в глубь сада. — Я – Вера! Милый господин, будьте любезны догнать меня и представиться сами. — она засмеялась и ускорила свой бег. Я должен был показать себя, эта бабочка не сможет со мной так играться, и я тоже ускорился, когда понял, что мои уста украшает улыбка. И в момент, стоило мне её почти настигнуть, она резко затормозила и сама прыгнула мне на шею. Я смущённо и в полнейшем удивлении придержал её за тонкую талию, стараясь едва касаться, и хотел поставить на землю, как вспомнил, что она босиком, мне пришлось оставить её у себя на руках. Я отвёл взгляд, отвернулся сам, придерживая милую даму. Но она только засмеялась, и мне пришлось улыбнуться. Она обняла меня за плечи, прижалась своей щекой к моей, и её ресницы затрепетали. Они щекотали моё лицо. У меня внутри всё горело, но я не знал, что делать с княжной сейчас. Моё смущение не давало обхватить её сильнее и прижать к себе, как я и желал, как желало моё сердце. Она была удивительна, мы знали друг друга только второй день, как она уже так близко прижималась ко мне. Тишина между нами была невесомной, нам обоим было очень хорошо в саду под луной, ветки лозы скрывали нас от всего белого света, но мы казалось совсем и не прячемся. Я прикрыл глаза и поглубже вдохнул её манящий аромат. Словно в забвении, я лишь дышал и чувствовал её щеку на своей. Ох, эта Вера, она так меня удивила. —Мсье, вы кажется всё ещё не представились, с вашей стороны это должно быть оскорбительно к моей персоне. — улыбаясь, она прошептала эту фразу мне на ухо. — Андрей, моя княжна. — я почувствовал как она спрыгнула с моих рук. Её изящный силуэт в свете луны был чудесен, мне казалось, я вновь становлюсь дитём, в моей груди танцевала радость. Я был как безумный. Готов поспорить глаза мои сверкали словно драгоценные камни. — Вера, вы так обворожительны, ох, как бы вам знать, что сейчас творится на моей душе! Я, к сожалению, потерял все свои чувства так мимолётно и рано, что ожидал оставаться совсем одиноким, но вы разожгли вы мне пожар! И я знаю, что буду абсолютно не прав, но с нашей первой встречи я стал в вас влюблён, мои мысли заполняете лишь вы, княжна, лишь благодаря вам я вновь почувствовал сладкие мгновенья тех глубоких чувств. — и я, словно в тумане, высказался моей любви обо всём, рассказал свою тираду и раскрыл душу. Теперь я полагал только два варианта: первый был таков, что близкому к её нраву она рассмеётся надо мной и призреет меня, второй же был о том, как она, благодаря своей женской сентиментальной натуре расплачется и выскажет что-то опровергающее мои надежды. Но это барышня удивила меня вновь и я не предугадал её выходки. Она заливисто рассмеялась и так нежно осмотрела меня, что во мне вновь вспыхнуло волнение. Она прошла чуть по зелёной траве и оглянулась на меня. — И правда ль вы меня любите? Я немо кивнул. — Интересно, за что ж вам такая княжна как я понравилась? Маменька вечно бранится на меня. Говорит, что такую замуж меня никто не возьмёт. Она толкует, что во мне нет изящества и женского жеманства. А толь в двадцать один год мне быть зрелой женщиной? Я не такая, какими меня хотят видеть, сим словом лишь подтверждаю, что не достойна быть хорошей княжной. — она говорила с улыбкой, нежной и мягкой, в её глазах лишь читалась сласть. — Ох, мой милый господин, Андрей, но мне так лестно слышать от вас о любви, скажите почему же мне так весело на душе сделалось? Она вновь рассмеялась. А я лишь на шаг подвинулся к ней, не решаясь прирвать её речей. — А вы помните, мсье, как видели меня всю белую? Я хохотала тогда, признаюсь честно, долго. Мы с маменькой собирались приготовить пирог, но я по не аккуратности своей уронила мешок с мукой на себя, вот и решила продолжать веселье. Вас не смущает моё странное и непригожее поведение? Я всё ж княжна.. — немного смущённо произнесла она, опустив голову. — Хотя вы знаете, я всё же думаю, что вы меня за это и полюбили, ваше сердце пылало, когда я как безумная неслась вам навстречу, я ведь права? — Вера, вы очень сообразительны и умны, я в каждое мгновенье влюбляюсь в вас всё сильнее. Барышня пошла ко мне навстречу и кротко поцеловала меня в скулу. Я был награждён и тронут, моя прекрасная Вера одарила меня поцелуем, таким трепетным и приятным, незабываемым и любовным. Я понял её без слов, моя Вера взаимно согласилась на мои чувства. Позже её ребячеству не было предела. Она волновала моё сердце, весело смеясь и бегая по траве. Она всё убегала от меня и убегала, а я догонял и догонял, мы веселились как малые дети, совершенно забыв обо всём. Пришло время и нам стоило идти к готовым повозкам. Гости прощались с княгиней и её мужем, там же стоял и мой отец. Мы дошли к ним, скрывая свои настоящие чувства. Отец долго расхваливал мою Веру, говорил ей комплименты, а после оставил поцелуй на её запястье. Мы оставались последними гостями в этом милейшем доме. И я, прошептав незаметно на ухо Вере о своей влюблённости, сам прикоснулся своими губами её тонкой ручки, как желал весь день. И собирался уже покинуть это место до следующего визита, как моя барышня прижалась ко мне со всею лаской, что имела душа её, она сжала меня в своих крохотных объятиях и прошептала мне в грудь: — Я верна вам, мой Андрей. И прежде чем убежать обратно в дом, она звонко засмеялась и мигнула мне своими синими бездонными глазами. Я уехал домой ошарашенный и смущённый. И долго не понимал, как это всё произошло, почему так быстро и легко? Но много я думать не смог, и коснувшись головой подушки, уснул.                                          *** Вскоре мы начали часто встречаться с нею. Вера была мила и очаровательна, я никогда не мог отвести от неё глаз. Моя Вера всегда чудила и при мне даже, наедине, распускала волосы. Как сейчас помню тот день. Она легла мне на колени, а я начал перебирать её удивительные волосы, такие же удивительные как и она сама. Я был притянут словно магнитом к этим волосам, они были мягкими и дурманяще пахли. Я решился и спросил у княжны: — Моя любовь, почему твои волосы такого интересного оттенка? Аль ведма ты прекрасная? Заманиваешь молодцев вроде меня, а потом их души губишь? Она рассмеялась. И я рад был слышать как она смеётся, рад был видеть её ангельскую улыбку. — Андрюша — ласково она называла меня. — Мои волосы таковы лет с пяти, мы ездили к знакомой знахарке, прослывшей сумасшедшей старухой, и она, неся отвар, споткнулась об упавший половник да и вылила на меня это котёл. С тех пор волосы мои приобрели искусный оттенок. Многие дамы нашего двора говорят, что я сама обезумела раз волосы у меня крашенные, зато мне очень нравится и я довольна собой. — Вера нежно улыбнулась, а я наклонился, чтобы поцеловать её. Моя прекрасная Вера никогда не переставала смущать и удивлять меня. Мы проводили очень много времени вместе, взрослые кажется поговаривали о свадьбе, и я сам готовился отдать на распоряжение Вере руку и сердце. Но время так летело. И вот в ту злополучную зиму я приехал за Верой в повозке, выходя из неё, ожидал, что моя княжна встретит меня, но никого на дворе не было. Я было очень удивился, просил доложить о своём приезде. Тогда дверь открылась, Вера, моя Вера стояла кокетливо и выглядела всё прекраснее чем обычно. В её глазах всё так же сияла детская весёлость. И я уже готовился поздороваться как вышел её отец с неизвестным мне генералом. Он был толстый, с сединой на голове и усах и чёрными маленькими злыми глазками. Хищно глянув на мою даму, он выпрямился и вышел во двор. Мы одарили друг друга любопытствующими взглядами и кротко кивнули. Повозку его заложили и он, дерзко подмигнув княжне, забрался внутрь и был таков. Только после того, как он уехал за ворота, моя Вера кинулась ко мне на шею. Я так по ней скучал и моё сердце трепетало, чувствуя её руки на моих плечах, и она поцеловала меня прямо в губы. Моё тело охватил жар, я был готов припасть к её ногам. Её нежные, сладострастные губы были столь желанные для меня, что я не мог остановиться. Тот вечер мы вновь провели наедине и в этот раз княжна очень много разговаривала со мной. Её речи всегда были более изящными и глубокими нежели разговоры дам со знатных семей. Я был достоин чести и я насладился ею.                                           ***     Наступила весна и в их прекрасный дом нас снова пригласили. Я ехал окрылённый счастием, готовый был предложить моей madame руку и сердце, но счастие моё закончилось слишком быстро. Я вышел, ожидая встречи, но встретили меня лишь слуги и провели в гостинную. Там я не увидел Веры. Были танцы позже, Вера не пришла и туда. И я направился в сад. Среди лозы и лунного света я нашёл мою княжну. Но с ней было что-то не так. Моя Вера не смотрела на меня, как я подошёл, на её лице не играла загодчная улыбка. И я подумал быть может она шутит и пытается поймать меня. Я присел перед ней и опустил в её нежные ручки своё лицо. Я оставлял поцелуи на её запястьях и надеялся, что она улыбается. Но она даже не посмотрела.. Тогда я хотел обнять её, как она резко встала. В её движениях не было больше того озорства и детской изящности. Я был поражён. Мою голову пронзила страшная мысль, я встал ровно перед ней и заглянул в глаза. Я ужаснулся. Всё звёздочки и искры пропали с её нежного взгляда, всё озорство, весёлость они испарились, их больше не было внутри её глубоких очей. Она горько вздохнула, я увидел как дрожью забегала её грудь, и направилась к дому. Я шёл за ней следом не в силах говорить, но тишина давила на меня, мои ушам было тяжко. У дома поджидали уже повозки, взрослые стояли вместе и рядом с ними был толстый генерал. Моя Вера перед ним присела в лёгком реверансе и встала рядом, он накинул ей на плечи платок. Я стоял поодаль в недоумении. Смех и рассказы закончились, все разбредались по свои повозкам, но генерал задержался, придержав мою Веру за её нежный стан. Они пожали руки с её отцом, поцеловались на прощание с княгиней. И с глазами полными слёз она направилась к одной из карете. Почти вставая на ступени, она всё-таки оглянулась на меня. Я увидел такой океан отчаянья в её глазах, кажется губы её судорожно шептали 《Андрюша》, но приподнеся веер к своему прекрасному личику, она лишь помотала головой, и я её снова понял без слов. Я всё же так надеялся, что вот она, моя Вера побежит и прижмётся к моей груди, так сладко и нежно поцелует меня, доверчиво уткнётся мне в плечо и весело засмеётся, как ребёнок, как полная счастия душа. Я так ждал и смотрел ей в след, я надеялся хоть на что-то, но не получил и был отвергнут своим же сердцем. Я не мог этого так оставить, внутри меня кипела злоба, я готовился даже вызвать на дуэль этого генерала, ведь сегодня он разрушил моё сердце и сделалось мне очень несчастно, я собирался стать мужем своей Веры, но меня опередили бесы. Лишь по взгляду и жесту моей княжны я не сдвинулся с места и, молча продолжал смотреть на уезжающую вдаль повозку. Я был готов расплакаться прям там, я выглядел ужасно жалко, всё моё существо брызгало отчаяньем. Я был подавлен и расстроен, во мне даже не стало сил, чтобы описать всё то, что испытал в тот вечер. Одна из служанок подала мне письмо и тихо прошептала: — Милостливый господин, не держите зла на нашу Веру, ей не быть виноватой уж. Я вам даже тайну скажу, как она бунтовала перед родителями, всё хотела с вами остаться, выйти за вас замуж и родить вам детей. Да вот отец не послушал, лишь молча пересчитывал деньги за столом, а после в первый раз за всю жизнь ударил её. Госпожа наша дар речи потеряла и прорыдала всю ночь. Об вас она больше жизни молилась и молила, вы будьте ей должны добрым словом вспоминать. Да и передать письмо просила со словами:《Ваша Вера всегда, сколько жизнь позволит, любит вас и остаётся верной рабой》. Я был готов уже рыдать, так тошно мне стало смотреть на это запечатанное письмо и слова служанки Лизы. Я молча кивнул и поехал с отцом домой. В письме было столько чувств моей Веры, столько её душевных переживаний, но вам уж не серчайте доказывать не буду. Письмо это стало самым сокровенным моим подарком, но так оно больно мне делало. Я признаюсь честно, проплакал всю ночь, не смог сдержать своего отчаяния. Я не мог поверить, что остался без моей Веры и хотел было даже застрелиться, но сил мне не хватило. Я подумал о том, как будет плакать моя княжна, если узнает. И теперь я потерял её навеки, мою Веру, мою нежную и озорную Веру, мою вечную любовь я похоронил у них там в саду, но по сей день не могу продолжить жить без неё. И мне сделалось невыносимо плохо.