***
— Братан, отчёты готовы. — Санс прислонился к стене их нового дома, немного запрокинув голову назад. — Спасибо, — улыбнулся Папирус, продолжая мешать спагетти. Готовка помогала держать разум в целостности. Пыльные кулинарные книги в этом доме довольно сильно помогли улучшить навык. Именно благодаря этим руководствам Папирус осознал: Андайн была не слишком хорошим поваром. Но, по крайней мере она готовила со страстью, и, даже если бы она не была в отпуске, Папирус не смог бы изменить это. Ну, по крайней мере, Папирус мог поставлять свои спагетти всем неимущим. Как оказалось, проблема бедности в подземелье была весьма существенна. Жилье можно было найти либо в очень специфических условиях, вроде вечно заледеневшего Сноудине, где нельзя было жить без теплого шерстяного покрова (или отсутствия кожи), либо их аренда за месяц стоила как полугодовая зарплата. Да ведь когда Папирус и Санс жили в Сноудине, у них тоже порой критически не хватало денег, несмотря на то, что Санс буквально работал на четырех постах, продавая при этом хот-доги, в легальности которых можно было усомниться. Хотя Папирус продолжал надеяться, что это было потому что их дом был большим.***
Иногда Папирус заходил в Сноудин. Город почти не изменился за эти месяцы. Вечная атмосфера праздника заставляла забыть о своих волнениях на мгновение. Но эти посещения всё равно не могли вернуть то ощущение спокойствия, что Сноудин дарил раньше. Папирус больше не был оптимистичным и наивным скелетом. Теперь он был королём, и он не мог не замечать, что все в городе смотрели на него по другому. Их судьба, так или иначе, зависела от него. Входная дверь в лавку скрипнула вместе со звоном колокольчиков прямо над ней. — Привет, Па... — женщина одернула себя на полуслове, — Здравствуйте, ваше высочество. — Нет нужды в этих формальностях, — гордо заявил Папирус, — Руби, мы же давно знаем друг друга. — Прости, — усмехнулась крольчиха, — Не каждый день ко мне в лавки короли заглядывают. — Но я всё же пришёл, — улыбнулся Папирус, затем добавил, — Можно одного коричного кролика? Женщина вытащила одну булочку, покрытую корицей и протянула её скелету под звон монет, ударившихся о прилавок. — Заходи почаще, тебе тут всегда рады, — крикнула Руби вслед королю. — Если время найдётся, — пообещал Папирус, прежде чем оказаться на улице***
Водопадье было одновременном тихим и шумным, многие подводные жители, казалось, не любили говорить, но в то же время бесчисленные эхо-цветы без умолку повторяли последние слова, постепенно сливаясь в беспорядочный шум, эхом отдававшийся по всему Водопадью. Хотя в этих камешках на потолке было своё очарование. Раньше Папирус надеялся, что однажды он увидит звёзды. Сейчас, он надеялся что однажды его потомки увидят их. Им нужно было семь. Семь человеческих душ, чтобы выбраться. А люди, уж простите, каждый день с неба не падают. Но это не было важно, рано или поздно барьер всё равно будет разрушен. По крайней мере, так говорил Санс. И Папирус верил ему. — Ох, какие люди! — улыбнулся Герсон, увидев как скелет вошёл в его лавку. Это место было загромождено хламом, хотя прилавок был на удивление чистым. — У вас всё хорошо? — улыбнулся Папирус, ему нравилось расспрашивать всех об их самочувствии. — Всё прекрасно, — ответил черепах, сделав глоток чая, — Что насчёт тебя? — Бывали более хорошие времена, — вздохнул скелет, — Однако, Великий король Папирус знает что однажды всё станет ещё лучше. — Ва-ха-ха! — рассмеялся Герсон, — Ну, думаю ты прав!***
Папирус никогда не любил Хотленд, хотя, после того как он издал закон, запрещающий лазеры и паровые конвейеры, это место стало довольно неплохим. Возможно немного жарковатым, но, в связи с пониженным содержанием кожи, Папируса это не особо волновало. Зато тут можно было посмотреть на съёмку нового шоу. После того как Меттатон исчез, телевидение опустело на время, прежде чем некоторые монстры попытались заменить его. Бургерпэнтс, похоже, снимал какой-то фильм. Затем, отойдя за пределы съёмочной площадки, достал сигарету, и закурил. Папирус недовольно скрестил руки. Он действительно не хотел, чтобы кто-то травил себя этой гадостью. Впрочем, если это помогло бы почувствовать себя лучше, Папирус был бы не против. — Как продвигаются съёмки? — Папирус подошёл сзади, так что кот вздрогнул, сигарета выпала из его рук и упала прямиком в лаву. — Ээ, — Бургерпэнтс занервничал, старая привычка, когда в нему подходил вышестоящий по званию, оставшаяся со времён жарки бургеров, — Нормально? — Уверен, это будет отличный фильм! — одобряюще воскликнул Папирус, так что Бургерпэнтс немного расслабился, хотя было видно, что он оставался настороже.***
Открыть дверь в Руины оказалось не слишком большой проблемой. Пара выстрелов из гигантских змееподобных бластеров, и двери как не бывало. Папирус мог ожидать увидеть всякое, но уж точно не кучку пыли прямо за ней. Краем глазницы он увидел как Санс наклонился, прижав руку к черепу и тяжело дыша. — Боже, старушка, вы серьезно? — прошептал Санс — Ты в порядке? — Папирус испуганно подбежал к брату, затем, ещё раз взглянув на дыру, где раньше была дверь, спросил: — Это та причина по которой ты так часто ходил сюда? — это было скорее утверждение, нежели вопрос. — Я полагаю. — Санс поднял взгляд на Папируса, а затем с улыбкой продолжил, — Ну, я полагаю нам стоит идти дальше, — низкий скелет прикрыл глазницы, — Мне же надо вытащить пауков отсюда. Папирус недовольно нахмурился, с одной стороны, Санс был прав, они пошли сюда, чтобы помочь паукам выбраться из руин «коротким путём», но это была пыль. Прямо перед ними. Пыль, о которой они не подозревали. А ведь убитых могло быть куда больше, чем они могли предполагать. Кто вообще знает, сколько именно пыли было. — Всё нормально, — Санс положил руку на плечо Папируса, — Это не твоя вина. — Я мог остановить их. — Король всеми силами старался скрыть то, насколько сильно он дрожал. — Ну, — вздохнул Санс, — Тут ты бы точно не смог помешать им. — эти слова имели смысл, но, почему-то, Папирус всё ещё чувствовал вину. Она сжимала его несуществующие внутренности, заставляя сжиматься от боли. Если бы не его чрезмерная доброта, быть может, никто бы не ушёл в отпуск. По крайней мере, за пределами руин. Санс пробормотал какие-то слова утешения, он никогда не был хорош в эмоциональной поддержке. Однако, Папирус был благодарен за попытку.***
Иногда Папирус не хотел ничего делать. В эти дни он просто шёл в сад и ложился прямо на цветы. В этом было что-то... Приятное, просто лежать тут, позволив жизни идти своим чередом, Папирус достал коричного кролика из кармана и откусил его голову, вкус веял домашней стряпнёй, которую Папирус не променял бы на самые изысканные булочки нового дома. Но, в конце концов, Он не мог лежать тут слишком долго. У него всё ещё было королевство на плечах. У него всё ещё были тысячи подданных: Руби, Герсон, Санс... Много тех, кого он просто не знал... Однако они все верили ему. И Папирус не собирался никого подводить. Он не собирается сдаваться. Ради всех, чья пыль стала причиной его правления, окружая его престол. Он должен был дать надежду всем живым. И он будет продолжать делать это, пока на его черепе находится корона. Нет. Не важно, король он или нет, Папирус всегда будет пытаться помочь всем вокруг, становясь символом надежды и свободы. Это просто было частью самого Папируса. И, несмотря ни на что, он всегда будет самим собой.