***
Снег опередил их — засыпал следы и приглушил все запахи к тому времени, когда они добрались до Бобровой хижины и плотины. Эдхильд успела первой (ибо, хотя капитан Могрим был из сильнейших солдат в Белом Воинстве, она была одной из самых быстрых) и не стала тратить время на любезности к закоренелым предателям: бросилась на дверь, а затем еще раз, пока самая верхняя петля не сломалась, и вся массивная деревянная конструкция не изогнулась, повиснув в раме. Внутри, само собой, никого не оказалось. Это было ясно еще издалека: дым из трубы не шел, и снег на вершине холма не таял. Но всегда лучше удостовериться и оставить недвусмысленное послание для любых нарнийцев, которые могли бы поколебаться в верности королеве. Капитан вприпрыжку пересек скользкую от льда часть дамбы и принюхался к богатой смеси запахов, просачивающихся из-за сломанной двери. — Без всяких сомнений, Люди, и больше одного, судя по тому, как сильно пахнет. Тебе доводилось раньше чуять Людей, рядовая Эдхильд? — Нет. — Вдохни хорошенько, — приказал капитан. Эдхильд подчинилась… и тут же трижды чихнула и уткнулась мордой в свежевыпавший снег, чтобы прочистить нос. — Пфф! Что это? — Люди, — сухо сообщил капитан. — И довольно молодые, раз запах относительно слабый — за исключением ноток гнилого сыра, которые появляются, когда их самцы начинают взрослеть. Можно подумать, что Люди будут пахнуть как Обезьяны, поскольку и те, и другие относятся к приматам, но у Людей почти нет меха, и запахи исходят почти от каждого дюйма кожи. Так их только легче выслеживать. — Я думала… — начала Эдхильд, но оборвала себя и шлепнула по носу лапой. Капитан навострил уши. — Ты думала?.. Эдхильд оглянулась через плечо на деревья, смутно различимые по краю пруда: темные пятна на фоне заснеженного серого неба. — Я думала, что они будут пахнуть похоже на Королеву. Раз уж в ней течет кровь Людей. Она прижала уши к голове и низко пригнулась, ожидая выговора. Но капитан только расхохотался. — Понятное предположение! Но нет, Королева очищала свою кровь жертвоприношениями, пока ее запах не стал отражением ее единения с землей Нарнии, в то время как Люди, которых шлет сюда Пожиратель, с наслаждением распространяют свою мерзость. Запомни их вонь и будь готова поймать любой след на пути к Каменному Столу. — Так точно! Когда они отправились прочь, выпал мягкий и густой снег, и луна беспокойно-бледно светила сквозь облака, будто фонарь, завернутый в слоистую кисею, отбрасывая между деревьев глубокие, мутные тени. И пока они бежали, Эдхильд думала, как мужественна и сильна Королева, которая взрезала себя и переменила само свое существо, чтобы получить силы и защитить Нарнию от Пожирателя и его рабов. Не было на свете чести выше, чем служить Белой Госпоже.***
Эдхильд и капитан переправились через Великую реку в предрассветной серости и укрылись на сторожевом посту (старое Барсучье логово, захваченное после того, как его строитель окаменел во время глупого, бессмысленного нападения на замок королевы), чтобы поспать несколько часов. Эдхильд проснулась первой, вырванная из сна незнакомым шумом — странным, сладким, шелестящим, стрекочущим. Не вполне шипение слякоти на снегу, и не стук града по льду, и не стая птиц, щебечущих и хлопающих крыльями, но что-то такое, что Эдхильд — она костями и зубами чуяла — должна была распознать. Она похлопала капитана Могрима по задней левой лапе и поспешно отскочила от его рефлекторного пинка и укуса. — Вы это слышите, командир? Уши капитана поднялись, обнажились зубы. — Талая вода! Только оттепели и не хватало! Оттепель? Ну нет — последняя была всего шесть месяцев назад, и Королева могла продержаться против пламени Пожирателя еще двенадцать, прежде чем бремя станет слишком тяжелым, и она должна будет уснуть, чтобы восстановить силы. И всё же. Эдхильд выглянула из логова, искусно скрытого валежником и ковриками из сосновых иголок, и увидела сверкающий на утреннем солнце серебристый ручеек, бегущий по просевшему, размякшему полю вниз, к долине реки. Снег по краям потока уже полностью растаял. С землей было что-то не так. Эдхильд помнила оттепели, ей знакомы были грязь и гной, скрытые под оградительными льдом и снегом Королевы, но земля у маленького ручья казалась зеленой, а не черновато-коричневой. Она выпрыгнула на разведку и обнаружила, что из почвы пробиваются растения: ярко-зеленые, мягкие и по форме напоминающие слишком широкие иглы. Они выросли еще на дюйм, когда она принюхалась, и внезапное прикосновение к носу вызвало у Эдхильд приступ чихания. — А это что? — спросила она у капитана, который оглядывал воду и невозможную зелень поверх ее плеча. — Оттепель не должна так выглядеть. У капитана был мрачный вид. — Эти растения зовутся «трава». И то, что в силах Королевы пробита такая брешь, может значить только одно: сам Пожиратель наконец пересек границу, и близится Последняя битва. Эдхильд пробила дрожь. Капитан на мгновение прижался мордой к ее морде, позволяя почувствовать запах дыхания другого Волка. Затем он встряхнулся всем телом. — Нам как можно скорее нужно добраться до Каменного Стола и добыть все возможные сведения для Королевы. Будь храброй. Скоро мы увидим, как наша Госпожа убьет Пожирателя и спасет всю Нарнию от ужасной участи. Немногие удостоены такой чести! Воистину так, понимала Эдхильд. Эта мысль утешала ее, пока они бежали сквозь перемену: от зимы, защищающей Королеву, к весне Пожирателя, той лживой и убаюкивающей красоте, которая была прелюдией к его голодному пламени. Скоро Королева восторжествует. Скоро ей можно будет сбросить бремя зимы, которая крепко стояла на страже против пламени, и Нарния воспрянет — все нарнийцы смогут расти, и процветать, и творить свои собственные судьбы, свободные от предопределенного разрушения, жертвой которого Пожиратель хочет видеть их всех. С сердцем, полным веры и праведного гнева, Эдхильд устремилась навстречу своему будущему.