Песнь любви

Они вернулись как раз под полную луну, и Александр, даже не обмывшись, не перездоровавшись со всеми, сиганул в лес. Тяга эта была вполне знакомой, но едва ли когда-либо она была столь сильна. Александр взобрался по кустам на холм и приник щекой ко мху. Кажется, внутри земли стучало огромное живое сердце. Может быть, это было его собственное. Марс тоже был в лесу. Он был обнажён и сидел голым задом прямо на земле, купаясь в щедром лунном свете. — Сын Мемфиса. — Марс. Их связь натянулась и завибрировала. Александр растянулся рядом, касаясь голого бедра дроу кончиками пальцев. Он постарался вернуться в замок не слишком поздно (хотя желание остаться рядом с сияющим в лунном свете дроу было велико), чтобы успеть подготовить принца ко сну. Александр обмылся, надел чистые одежды и вошёл в покои принца. Того ещё не было, и в соседней комнате Александр подготовил горячую воду, начистил ванну и задумался над тем, какие масла ему использовать сегодня. Сам он был не сказать, что бодр, даже перевозбужден, но то было влияние луны и ворожбы с сильным родичем, принц же мог ощущать себя совсем иначе. Когда принц наконец явился, Александр принял решение. Он заварил ему укрепляющие травы и добавил тонизирующих масел в воду. Не потому что это требовалось принцу, а потому что видеть его, не будучи самому умирающим от усталости, а будучи напитанным энергией луны и земли, было почти невыносимо. Принц был по-животному красив. Красив, как большой и спокойный медведь, охраняющий свою семью. Красив, как раскидистый дуб, покрывающий тенью в знойный день. Красив, наверное, просто как мужчина, просто в глазах Александра, которого всегда окружало множество исключительно-прекрасных созданий (включая и его самого), но никогда таких, которых хотелось... просто хотелось. — Ты не приходил в таверну, — губы принца разошлись в мягкой улыбке. Александра, уже привычно оглаживающего его тело в воде, он погладил по виску, убирая слегка отросшие пряди назад. Александр прикрыл глаза, утыкаясь в эту большую руку лицом, пока шершавые пальцы не скользнули под подбородок: он этого не любил. — Я был в лесу, Ваше Высочество, — сказал Александр. — Сегодня полнолуние. — То-то я думаю, ты какой-то чересчур активный с дороги. Залезай ко мне. Александр сдержано улыбнулся, скидывая с себя вещи, возможно, немного нетерпеливо. Когда он зашёл в ванну, принц протянул к нему свои руки и огладил поджарый торс, после чего притянул к себе, усадив на колени. — Ваше Высочество... — зашептал Александр, приникая к влажной шее и нежно, но торопливо целуя. Принц отвечал ему ленивыми ласками. Травы пока ещё не оказали воздействия. — Как большой мартовский кот, — хмыкнул он, отстраняясь, чтобы глядеть глаза в глаза. — Кажется, ты сегодня не планируешь меня усыплять. — Вы против, Ваше Высочество? — Александр провёл рукой по соску принца. Он знал, что ноги этого человека гораздо чувствительнее, но до них он ещё только планировал добраться. Принц вновь коснулся его лица. В его глазах стояло тихое и светлое восхищение. — В твой первый день ты был так отстранён и равнодушен, — сказал принц. Александр недоверчиво посмотрел на него. Этого не могло быть. Он всегда умел держать лицо с господином. — С чего Вы взяли, Ваше Высочество? — ядовито и одновременно опасливо спросил он. — Не дерзи мне, Александр. — Ладонь на его ягодице чуть сжалась и тут же отпустила. Чтобы обхватить его лицо уже обеими руками. — Когда тебе хорошо, твои глаза сверкают. Александр распахнул веки в немом удивлении. — Вот как сейчас, — принц широко улыбнулся. — Впервые вижу такие прекрасные глаза. Александр не ответил от растерянности. Ему чаще говорили, что его глаза жуткие. Они были неестественно-зелены и светились в темноте. Хотя король тоже обожал его глаза. Он не знал, как это получилось. Он просто наклонился вперёд, встречая чужие губы, не испытывая ни страха, ни чего-либо ещё, кроме желания коснуться скрытого в бороде рта принца своим и нежно пробраться в него языком. Где-то на краю сознания, вероятно, осталась мысль о том, что за такое его могут наказать. Потому что слуги, даже постельные, не целуют хозяев. Но эта мысль померкла, почти исчезла. Испарилась, когда язык и губы принца мягко ответили на поцелуй, а его руки обвили Александра за талию, прижимая ближе. В его бедро толкнулся крепкий готовый орган, а его собственный уже давно касался живота, напряжённый и жаждущий. Когда Александр закончил свой поцелуй так же внезапно, как и начал его, принц встал прямо с ним на руках, расплёскивая воду вокруг. Их глаза встретились. Принц отнёс свою ношу в комнату и скинул на кровать. Александр развёл ноги, пристально наблюдая за ним, как за добычей. — Только не сожри меня, маленький дроу, — принц хохотнул, склоняясь над его сундучком. Александр не ответил и даже не улыбнулся. Он и правда мог его сожрать, если бы имел зубы как у Марса. Бутылёк с жёлтой этикеткой звучно стал на тумбу у кровати, а принц навис над слугой, заслоняя весь мир. Он взял его за подбородок и заглянул в глаза. — Будь паинькой, понял меня? Александр помедлил, изучая лицо принца, словно раздумывая, позволить ли прикоснуться к себе или вцепиться зубами в горло. Древняя страсть, проснувшаяся в нём, бесновалась внутри и требовала выхода. Любого. В насилии или же в совокуплении с объектом желания. Он кивнул. — Тогда на живот. Александр перевернулся. Сознание возвращалось к нему рывками и не полностью. Он приподнял бёдра, чтобы принц мог подложить под них подушку. Ягодицы больно смяли, раздвигая, затем одна рука принца разжалась, чтобы ударить, и Александр задохнулся от наслаждения. Его ударили ещё раз, ещё сильнее, заставляя Александра закатить глаза, подставляясь под ещё один удар, который вышел совсем ошеломляющим и наконец привёл его в некоторое подобие сознания, в котором он не желал битвы с принцем, а желал лишь его самого. Ладонь принца осторожно погладила горящую ягодицу. Прежде, чем ударить ещё. Александр зажмурился. — Ваше Высочество... — зашептал он в подушку, выгибаясь в пояснице. Тяжёлая рука, что приземлялась на беззащитную плоть, одновременно приводила в чувство и ввергала в пучину желания. Когда принц ударил его по второй ягодице, Александр всхлипнул. Когда она набрала ещё три удара, завозился, пытаясь потереться половым органом о подушку, но был остановлен. — Ваше Высочество... прошу Вас... — Уже не хочешь сожрать своего господина, маленький дроу? — спросил принц, ласково поглаживая ноющую кожу. — Ваше Высочество! — укоризненно простонал Александр и тут же смягчил тон: — Простите меня, Ваше Высочество... Принц сзади него наклонился и поцеловал в затылок. Звякнуло стекло. Александр томительно замер. — Я хочу Вас, Ваше Высочество... — зашептал он, прежде чем масло полилось в ложбинку между ягодиц. Принц растёр его большим пальцем по жадно сокращающемуся отверстию. — В постели, — большой палец легко проник внутрь и, чуть помедлив, задвигался вперёд-назад, — зови меня по имени. Александр зажмурился. Он не мог. — Сейчас, — шепнул принц на ухо, склонившись над отдающимся ему телом. — Назови. И я продолжу. Александр помедлил, сжимая палец внутри себя. Его было слишком мало. Невероятно мало. — Хельвиг, — шепнул он, ожидая кары небесной, но её не последовало. Принц нежно поцеловал его за ухом. — Милый... — пробормотал он. — Молодец. Молодец, мой мальчик. — Лёгкие, приятные поцелуи спустились на шею. — Я буду очень ласков с тобой. — Щекочущий шёпот и мягкие касания губ исчезли с шеи, зато Александр ощутил, как капает масло, и как один палец заменяется двумя. Двумя очень крупными пальцами. Он простонал, хватаясь за простыни. Кажется, дорогая, мягкая ткань треснула, но он едва ли заметил. Принц готовил его очень долго. Три пальца уже давно перестали встречать сопротивление, а он всё ласкал Александра изнутри, заставляя его тихо постанывать и всхлипывать. Александр мог бы удивиться подобной выдержке, если бы был способен трезво мыслить. Когда пальцы принца выскользнули, оставляя грустную пустоту, когда кровать за ним прогнулась, и когда его бедра по-хозяйски приподняли выше, Александр чуть не задохнулся от предвкушения. Он хотел этого. Хотел, чтобы все случилось. Чтобы этот человек проник в него, заполняя до отказа... — Хельвиг... — позвал он, выгибаясь навстречу, — Хельвиг... Александр протянул вперёд руку, и принц поймал её, поглаживая тонкие пальцы, наклонился над его лицом, прижатым к постели. — Ты готов принять меня, Александр? — спросил он, нежно целуя в бровь. — Да, Ваше Высочество... Хельвиг, — прошептал Александр. — Я хочу Вас внутри. — Милый... — Очередной поцелуй коснулся плеча, а затем тяжесть исчезла со спины. Принц пристроился сзади. Тот момент, когда его отверстия коснулась облитая маслом нежная головка, тот момент, когда она проникала мучительно-медленно и осторожно, тот момент, когда принц замер за его спиной, едва ли войдя на треть длины, чтобы Александр мог прочувствовать, мог привыкнуть... он отпечатался в его памяти навсегда, как первый в его жизни из тысячи похожих и таких неважных, не дотягивающих, ошеломительно-бесполезных и даже противоестественных. Он был нужным и желанным моментом, который Александр ждал с предвкушением и который был лучше, чем он мог себе представить. Продвигаясь в его нутре, принц уложил Александра обратно на живот, навис над ним на локтях и принялся целовать плечи. Каждый раз, когда его огромный толстый орган встречал сопротивление, он стискивал зубы на плече или шее Александра так, что тот выл до искр из глаз, до неконтролируемых потёков смазки с прижатого между животом и кроватью члена, и невольно расслаблял мышцы, впуская глубже в себя, чтобы затем снова сжаться, и снова взвыть от боли и наслаждения, когда зубы впивались в мягкую плоть. Он задышал тяжело и поверхностно, когда Хельвиг остановился, прижавшись пахом к его ягодицам. Живот распирало наполненностью, задний проход дискомфортно ныл и пульсировал, вокруг толстого ствола. Все мышцы от плеч и до затылка болели свежими укусами. — Хельвиг... — Всё, мой милый. Ты молодец. Скажи, когда будешь готов. Александр вытолкнул воздух из лёгких, пытаясь отдышаться. Он был заполнен до отказа, как и хотел. Заполнен Хельвигом, и очень скоро тот выйдет из него, оставив после себя горячее и желанное семя. Это было бы идеально, если бы Александр мог видеть его голубые глаза и трогать его руками. — Я хочу спереди, — сказал Александр. — Но не выходи из меня... — Не буду. — Его нежно чмокнули за ухом, затем в уголок глаза, в щёку. А потом Хельвиг перевернул его к себе лицом, подложил подушку под поясницу, приподнимая бёдра выше. Всё это время Александр чувствовал трение внутри и таял, вздрагивал, плотно насаженный, покорный. — Хельвиг? — Александр коснулся ладонью его живота, дотянулся до груди, опустился на бёдра и сжал в пальцах напряжённые ягодицы. — Да, мой хороший? — Я готов. Хельвиг улыбнулся ласково. Оглядел Александра с выражением тёплым и сладостным, а ещё голодным и нетерпеливым. Он лёг на него сверху, коснулся губ Александра губами. Когда рот Александра впустил его язык, Хельвиг начал неторопливо двигаться. Александр громко застонал в поцелуй, сжимая его плечи со всей своей силы. Он едва ли мог себе представить, как эта махина движется в нём, как раздвигает его изнутри, покоряет, овладевает им до самой последней клеточки. Мокрые, чавкающие шлепки плоти о плоть раздавались в его ушах, отзывались в блаженной улыбке. Александр разорвал поцелуй, прислушиваясь к собственному телу. Оно пело. Нежные и томительные движения вскоре переросли в жёсткие и размашистые. Хельвиг натурально вдалбливал его в кровать, втрахивался в его нутро, вынуждая полностью терять себя. Александр чувствовал себя счастливой и безвольной тряпичной куклой, что довольно голосит на каждый толчок и просит никогда-никогда не останавливаться и быть с ней всю жизнь. Он бы, наверное, никогда и не вспомнил, что должен кончить, если бы ладонь принца не обхватила его налитой орган. Александр вздрогнул, сжимаясь, когда Хельвиг излился внутри него, и через несколько движений ладонью излился сам.