Песнь любви

С утра, после того как принц неопытно и неловко, но с крышесносным рвением дарил ему ласки своим ртом, Александр направился искать Кальвига на посту. С этим Александр не мог пойти ни к кому, кроме него. Обветренное лицо Кальвига постоянно хмурилось из-за отросших волос, тёмных с проседью, что выпали из пучка и лезли в подёрнутые сонным маревом глаза. Александр молча достал из кармана тонкий шнурок и подвязал ему его непослушные, жёсткие космы. — Долго тебе ещё тут стоять? — спросил он, зыркая на соседнюю башню, где дежурил Омунд, совсем ещё молодой и вспыльчивый солдат. — Ещё два часа, — сказал Кальвиг. — Но ты ведь не в карты пришёл играть, верно? Александр кивнул, и Кальвиг указал ему рукой на табурет напротив. — Я не могу спросить об этом принца, — начал он, осторожно присаживаясь на жёсткий табурет. — Расскажи мне о проклятии. — Вряд ли я смогу рассказать тебе что-то новое, Александр. — Кальвиг посмотрел на него очень серьёзно. — Думаю, что капитан должен знать больше. — И всё же я пришёл к тебе, — возразил Александр. Он мог бы пойти к Марсу. Но, как он и подозревал, тот делит с принцем слишком много тайн. Марс — не просто капитан, Марс — ближайший советник, и, несмотря на их близость с Александром, он не станет выдавать секреты принца. Кальвиг вздохнул. — Это было давно. Кажется, проклятие наложила ведьма из водяного народа. Говорят, Его Высочество убил одного из её детей в битве, а ты знаешь, как водяные относятся к своим отпрыскам... У принца и принцессы родилось пятеро детей, и все они скончались от болезни крови. В одном и том же возрасте. — Дроу бросают своих, как кукушки, люди любят и заботятся о них до момента смерти, а водяные не могут иметь более одного дитя за всю жизнь. — Александр усмехнулся жёстко. — Она покарала Его Высочество за бесплодие бесплодием, но покарала слишком жестоко. Кальвиг кивнул. — Ты прав. Это несправедливо. Она должна была лишить его семя силы, но не давать надежду. — Его глаза были полны печали. — Его Высочество был нежно привязан к каждому из них, — сказал Кальвиг. — Даже к последнему. Хотя знал, чем всё закончится. Александр кивнул. Не то, чтобы он мог понять привязанность к собственному дитя, но он мог понять привязанность в целом. — Где сейчас принцесса? — Этот вопрос волновал его не меньше. — Принцесса? Она в столице. Такой женщине не место на севере у жесткого моря. — Какой такой? — Нежной и ослабленной. Когда Александр уже уходил, Кальвиг окликнул его. — Сегодня день писем, — сказал он. — Не забудь зайти за своими к Драсту. Сразу после того, как выполнил все поручения, Александр направился в голубятни. Драст выдал ему тонкую стопку из трёх писем. Это было довольно много. Александр положил письма в карман. Одно было запечатано в необработанный конверт — скорее всего, от сестры, два других были из дорогой белой бумаги, и на них стояла печать королевского двора, а это значило, что письма от Лоиса. Драст так же попросил его отнести несколько писем на конюшни, так как конюх был занят, и Александр согласился. В конюшне он повстречал свою подружку Изабель, и та узнала его, встречая дружелюбным ржанием. — Хочешь прокатиться? — спросил конюх, получивший свои письма. — Я подготовлю её для тебя. Александр кивнул. Он хотел. Он выехал на Изабель уже глубоко в сумерках и долго, быстро мчал по берегу вдоль кромки леса, пока побережье не кончилось, и не началась тундра, цветущая всеми цветами, которые только можно вообразить. Красная, розовая, зелёная и синяя тундра. Изабель остановилась, словно, как и он, была сражена этой красотой. Они медленно пошли по мхам и редким кустарникам, и Изабель фырчала о чём-то своём, а Александр улыбался. Ему не за что было благодарить короля, даже когда тот подарил ему собственных слуг, даже когда с щедрой руки отвешивал золото мешками, даже когда переселил Лоиса в его помещения, чтобы ему не было так одиноко. А сейчас он был благодарен. За то, что Король послал его на этот край земли, холодный, солёный и безжалостный. Безжалостно-прекрасный. Край, где ему хорошо и спокойно. Конюх похлопал Изабель по загривку, когда они вернулись. — Бегали по тундре? — спросил он. — Она всегда такая счастливая, если наестся мха... Александр ссыпал ему немного кислых ягод с листьями. — Это для твоей дочери, — сказал он. — Помогает от болезни мочевого пузыря. Мог обратиться ко мне раньше. — Спасибо, — конюх кивнул. — Я думал, ты служишь только принцу. — Так и есть, — ответил Александр, элегантно спрыгивая с лошади. — Но мне несложно помочь. Хотя бы советом. Эти ягоды растут там, где холодно и сыро. Можно заваривать их листья. — Чем я могу оплатить тебе? Александр пожал плечами. Он слышал о болезни Рейны, дочери конюха, от Хельд и не собирался в этом участвовать, всё же он — не лекарь, однако, если подвернулся случай помочь, то почему бы и нет? Рядом с Хельвигом Александр испытывал такое желание. Желание отдавать. — Возможно, когда-нибудь я попрошу о небольшой услуге, — сказал он. — Я понял тебя, дроу. Он вошёл в их с принцем покои, когда солнце уже скрылось за горизонтом, и сбросил с плеч пропахший солью плащ. Принца всё ещё не было, поэтому Александр бережно сложил письма на стол и подготовил воду. Когда принц наконец пришёл, в комнату из ванной уже тёк аромат нежных трав, а Александр успел наскоро ополоснуться, переодеться в чистое и заварить чай из собранных ягод. Он обнял принца нежно и аккуратно, словно тот не обладал медвежьим телосложением, а был хрупкой реликвией древних династий. Принц положил руки на его спину и склонил голову ему на плечо, вдыхая запахи полной грудью. — Ты выдумал что-то новое, милый разбойник? Александр улыбнулся. Принц был очарователен, когда дело касалось нежных прозвищ. — Всего лишь ягоды с тундры, — ответил он, снимая с принца припорошенный снегом плащ. — Конюх дал мне прокатиться на одной лошадке... а она завела меня в совершенно чудесное место. Принц посмотрел на него серьёзно и пристально. Его пальцы скользнули к лицу Александра, чтобы ласково, но настойчиво придержать его за подбородок. — Тебе здесь нравится? — спросил он так, словно от того, каков будет ответ, зависели жизни. — Мне здесь нравится, — ответил Александр, раскрыв глаза. Он доверчиво прижался к телу Хельвига, тёплому и большому. — Ты ведь не говоришь это, чтобы порадовать меня? — Он нахмурил выцветшие на солнце брови. — Здесь холодно и мало фруктов. Во дворце у тебя наверняка были покои размером с мои, а то и больше. У тебя были украшения и много золота. А здесь лишь один сундук вещей, да свора неотёсанных солдат, которые не могут отличить столовую вилку от десертной. Что тебе может нравиться здесь? Таскать воду из бочки? Сбивать грязь с сапог? Они молчали с пару мгновений, когда принц затих, всё ещё держа лицо Александра в своей руке. Он хмурил брови, и крылья его носа трепетали, но в глазах был страх, который заставил Александра пылать. Этот мужчина мог бояться. И он боялся не водяных. Не шторма и не вьюги. Он боялся, что Александр будет недоволен. Александр скользнул руками по плечам принца. Он обнял его за шею доверчиво и покорно и потянулся к обветренным губам. Это был третий раз, когда он сам целовал его. И поцелуй был исполнен глубинной нежности и трепета. Он был медленным, но взрывами отдавался в груди, словно столичные фейерверки. Хельвиг застонал в его рот и сжал в своих объятиях. — Мой милый... — зашептал он, отстраняясь, чтобы окропить поцелуями его лицо. — Ты — лучшее, что могло случиться со мной в этой жизни. Я никогда не думал... я никогда не знал, что буду когда-нибудь так благодарен своему брату... Александр усмехнулся. Буквально несколько часов назад он думал о том же самом. — Мне хорошо здесь, — припечатал он. — Здесь я чувствую себя дома. Здесь в лесах пахнет духами моих предков. Здесь люди, которые не боятся моих глаз. «Здесь ты», — не осмелился сказать он, но Хельвиг, кажется, понял его чувства, ещё когда Александр отдал ему свой поцелуй. — Я бы мог прожить тут всю жизнь, — сказал он, пристально глядя ему в глаза. — Без фруктов и без золотых будуаров. — Кто тебе писал? Они развалились на кровати, раскидав всю личную корреспонденцию принца, что пришла сегодня. — Сестра и наставник, — сказал Александр. — Сестра беспокоится, потому что я должен был ехать к ней, домой. Спрашивает, не хочу ли я взять племянницу в жёны. — И пояснил, заметив недоумевающий взгляд: — Моя сестра от другого отца. Она человек. Иначе она предлагала бы не женитьбу. Принц усмехнулся. — У вас всё совсем как в королевской семье. — Правда? — Да. Только масштаб поменьше. Александр по-хозяйски вплёл пальцы ему в волосы и принялся ласково перебирать пряди, вчитываясь в первое письмо Лоиса. — Наставник пишет, что у него развилась мигрень и просит собрать ему синий мох... я соберу. Но его сложно сушить... — Неужели вы знаете все травы на свете? — Очень многие. Из известных регионов. Но на западе, в Дольне... Никто из наших не знает, что там растёт. — Никто не знает не только, что там растёт, но и что там живёт. — Принц распаковал одно из своих писем. С королевской печатью. — Из канцелярии. Видимо, опять собираются урезать бюджет. — Солдаты и без того мало получают, — заметил Александр. — Я планирую начать развитие местных деревень. Нам есть, чем торговать, тогда мы сможем сами себя... Принц внезапно замолчал, и Александр отложил второе письмо от Лоиса, где тот признавался в связи с юной девицей из красных кварталов. Он посмотрел на Хельвига. Тот внезапно напрягся и сосредоточился. Через несколько минут он отложил письмо и посмотрел на Александра в упор. — В этом месяце нам собирается нанести визит король.