Чёрт меня дёрнул притвориться геем!

      Без десяти минут шесть вечера.       Я сижу на краю кровати, судорожно сжимая в руке телефон, на экране которого высветились слова: «Прости, я не приду». Ощущаю странное, саднящее чувство, заставляющее пальцы спазматически сжиматься в кулак. А злоба внутри так и тянет подорваться с кровати и швырнуть телефон об стену, чтобы выразить внутренний протест.       Почему меня терзают странные чувства от того, что Максим не придёт? Он заставляет меня нервничать, когда находится рядом, упрекает, издевается и подшучивает. Но почему только сейчас я понял, что мне это нравится? Слушать бесконечные колкости, шутки и издёвки именно от него. Если бы меня так оскорблял любой другой знакомый парень, то я бы без раздумываний ему врезал. Конечно, я терплю Алекса вместе с его чёрным юмором, но это лишь потому, что он мой лучший друг. А кто мне Максим? Брат девушки? Репетитор? Именно так, и больше никто. Он не является мне ни другом, ни одноклассником, в конце концов. Но, по велению обстоятельств, случилось так, что мы познакомились. И с тех пор вся моя жизнь изменилась в корне. Я начал встречаться с Оксаной, девушкой своей мечты.       Когда голос внутри произнес «мечта», зверь внутри победно издевательски хмыкнул.       Порой понимаю, что у меня появляется странное ощущение, как будто Оксана не моя девушка, а, скорее, сестра. Её поцелуи, хоть и страстные, и желанные, но не те. Не то. Рождается чувство, подобное тому, когда целуешь маму или сестру. Вроде самое простое проявление нежности, но больше и не надо. Разве это — настоящая любовь? Или это лишь привязанность, как будто мы с ней действительно родственники?       А с Максимом все иначе. Он совершенно иной, скрытный, таинственный. Хоть я и знал его, когда был маленьким, но почти не общался. Именно поэтому каждый разговор с ним мне в новинку. Вдобавок, я ощущаю, что он не просто наравне со мной в плане умственных способностей, но и превосходит в некоторых сферах. В той же истории, например.       Интересно и крайне любопытно наблюдать за его поведением, жестами, редко меняющимся выражением лица. Хотел бы узнать, он надо всеми издевается, или я такой особенный? Особенный…       В голове голосом Макса я проговорил это слово раз десять.       Неужели я и вправду для него что-то значу? Оксана говорила, что он ни с кем не общается, вечно сидит в своей комнате, редко выбираясь за пределы квартиры. А теперь он согласен ходить ко мне хоть каждый день, чтобы позаниматься с малолеткой историей. Повод есть, согласен, но это действительно странно.       И его СМС-ка, заявляющая, что он думает обо мне всю ночь, пытаясь заснуть.       Чувствую, как щёки начинают гореть, а ладони — потеть. По всему телу пробежала легкая дрожь.       Спустя полчаса я, обреченно вздохнув, вытер остатки по непонятным причинам выступивших слёз и медленно побрел на кухню, сунув телефон в карман домашних штанов. Почесав затылок, я открыл холодильник и, достав оттуда кусок колбасы, съел его, пытаясь избавиться от подступившего к горлу слезного кома. Что ж, ещё один вечер в одиночестве, но мне не привыкать — мама почти живет на своей работе, проводя там, грубо говоря, все двадцать четыре часа в сутки.       Плюхнувшись на кровать, я открыл учебник истории и решил сам ознакомиться с материалом, который мне должен был объяснить Макс.       Половина седьмого вечера.       Иероглифы… вот убейте, иероглифы. Ни черта не понятно. Кто кого убил, кто кого отравил, кто кого любил? Я совсем запутался. Быстро поднявшись, я взял кусочек бумаги, карандашом вывел в разных местах листа несколько имен из параграфа и начал чертить стрелочки, подписывая, кто кому что вообще сделал. Наконец, закончив, я ужаснулся, взглядом пробежавшись по собственной писанине. Может, стоит просто изменить имена и опубликовать новый роман в трёх томах?       Но тут меня заставил вздрогнуть резко раздавшийся звонок. Я чуть не выронил карандаш, до этого крутя его пальцами.       Но кто бы это мог быть? Я поднялся с кровати и быстрым шагом отправился к входной двери, на всякий случай еще раз потерев глаза, чтобы никаких следов былой истерики на моем лице не осталось.       Наклоняюсь и прищуриваюсь, чтобы посмотреть в глазок. Вдруг как будто током ударило, волосы встали дыбом, а из горла вырвался нервный смешок. Без лишних разговоров я, щелкнув ключом в замке, нараспашку открыл дверь, впуская гостя. — Прости, что опоздал, — Макс немного улыбнулся, а в его серых глазах я разглядел некую печаль, тоску, что меня крайне удивило и ошарашило.  — Я думал, ты не придёшь, — я вытянул вперед руки, которые мгновенно превратились в бессильное желе, подхватывая его черную куртку с неоновыми вставками и вешая её на свободный крючок. — Я тоже так думал. Но смог уладить все возникшие проблемы раньше, чем предполагалось, — парень пожал плечами, медленно стягивая с себя серый шарф-хомут. — А что за проблема? — я не унимался, любопытство взяло верх. Вопросительно посмотрев в его сторону, я немного улыбнулся. На душе было так тепло и спокойно.… Хоть кто-то обо мне помнит. — Бывают проблемы, которые требуют демонстрации… определенных навыков, — Макс махнул рукой, жестом и интонацией указывая, что не нужно заострять на этом внимание. Но тут мой взгляд приковала красная точка у уголка его губ. — Да у тебя кровь! Дрался, да? — я почти перешел на крик, рывком рванув на кухню за мазью для ссадин и порезов. — Забудь, — послышалось из прихожей, но мне уже было плевать на бессмысленные отговорки Неземнова — нужно обработать ранку, иначе вдруг инфекцию занесет?       Как только Максим разделся и разулся, я с выражением лица «Мать-Тереза» протянул ему тюбик с мазью. — Ты решил поиграть со мной в доктора? А вдруг мне будет больно? — Макс брезгливо спрятал руки за спину, проходя мимо меня в комнату и по-хозяйски плюхаясь в кресло, закидывая ногу на ногу. — Поговори мне тут ещё! — грубым голосом проговорил я, заходя в свою комнату вслед за ним. — Ты же мужик, в конце концов! Так что намажь!       Я снова протянул ему тюбик с мазью, приставив руку почти к его носу. — Сам не намажу, — неожиданно промурчал он, а его губы расползлись в ехидной ухмылке. Кровь тонкой струйкой начала течь по подбородку.       Легкое оцепенение. Я, как завороженный, наблюдал за путем очередной густой бордовой капли по его подбородку, ниже по шее, пока она не спряталась в области ключиц за тенью от ворота. Сморгнув морок, я протянул вторую руку к его лицу и, немного наклонившись вперед, мягко, еле касаясь кожи лица Макса, стер кровавую дорожку, оставив розовый след в области подбородка. Неземнов вопросительно посмотрел на меня, вздернув бровь. — Знаешь, сначала мы тебе рану календулой намажем, — мои глаза хитро сощурились, потому что я знал, что подобная процедура — ад для раненого и услада для садиста. Мгновенно метнувшись на кухню, взяв там пузырек с настойкой календулы и ватную палочку, я прибежал в комнату. Макс сидел в кресле в такой же позе, время от времени облизываясь, чтобы кровь снова не потекла по подбородку.       Я медленно подошел к нему и, положив тюбик с мазью на тумбочку, промокнул ватную палочку в настойке, окрасив тем самым намотанную ватку в едкий оранжевый цвет. Немного подождав, пока излишки жидкости стекут с палочки, я, сделав как можно более угрожающее выражение лица, попросил: — Расслабься, — я злобно ухмыльнулся, — если сможешь, конечно.       Макс обмяк в кресле и зажмурился, ожидая дезинфекции. Его угольные ресницы немного подрагивали, а ногтями он впился в грубоватую ткань. Я приложил мокрую ватку к ссадине и немного поводил вокруг, собирая остатки крови. Макс немного дернулся, и я, догадавшись, что именно послужило этому причиной, наклонился к самому его лицу и, смирившись с собственной сердобольностью, подул на место раны. — Лучше? — прошептал я, снова промокнув ватную палочку в настойке. В ответ парень едва заметно кивнул. Я приставил ватку к губам и заново прошелся по кровоточащей ссадине. Вид крови пугал, в глазах немного потемнело, но я сумел собраться и продолжил дуть, успокаивая парня. — Всё, — выдохнул я, убирая палочку от его лица. Он тут же распахнул серые глаза и уставился на меня. Только сейчас я осознал, что мое лицо находится буквально в десяти сантиметрах от его, и наши губы на одном уровне. Я мгновенно вдохнул воздух, который только что выдохнул он, и отпрянул в сторону, отворачиваясь от парня. Только этого не хватало. — Помажешь сам, ты не в детском садике, — я швырнул в сторону Максима тюбик с мазью и удалился на кухню, унося с собой пузырек. Мысли смешались в голове. Я включил кран и, набрав в ладони холодной воды, умылся, смывая выступившие капельки пота.