Молчи и обнимай меня крепче!
Молчи и обнимай меня крепче!
Молчи и обнимай меня крепче!
Просто молчи, просто молчи!
Сквозь музыку до Саши долетают обрывки фраз, выкрикиваемые Ваней. Илья сказал, всё должно быть по-настоящему. Если по задумке нужно ссориться — то вслух. Хотя она знает, что это постановка, каждый раз внутри узел болезненный завязывается. Просто Ваня ругается уж слишком правдоподобно, и она даже радуется про себя, что не может разобрать слов. Она стоит посреди льда со стеклянно-прозрачным взглядом. Как будто вокруг нет ни зрителей, ни Вани. Делает глубокий вдох. Она терпит и пытается быть умнее. Хитрее? Хлопнуть дверью значит порвать почти стёртую ниточку, связывающую их. Они и так уже на двух разных сторонах реки, и если она хочет возвращаться, хотя бы иногда, на тот берег, где цветы пахнут его парфюмом и где в тени его объятий можно чувствовать себя защищенной, надо сохранять самообладание.Мой милый, день прошел мимо,
А мне б упасть в ладони к лету!
Вот только б сохранить твое имя
Внутри больных клеток!
Рассмеяться, вкладывая в смех всю накопившееся боль, несложно. Она бы даже сказала, привычно. За столько лет ей пришлось научиться не просто контролировать эмоции, а прятать их, чтобы никто не догадался, что ей грустно или больно. Не потому, что спорт не терпит жалости, а потому что Ваня слишком хорошо её знает. Он чувствует её малейшее беспокойство, улавливает с почти математической точностью её настроение, и всегда пытается помочь, взять её переживания на себя. Они привыкли справляться со всем вместе. И ей правда хочется, чтобы они знали друг о друге всё, чтобы у них не было тайн. Но есть то, чем Саша просто не может с ним делиться. Она не боится, что он не поймет. Нет. Просто это было бы неправильно. По отношению к нему, к ним. Расковырять сухие листья с прошлым, тщетно пытаясь понять, если был хоть какой-то шанс. Да и было бы глупо ещё надеяться на что-то, когда всё давно нарисовано, вырезано и наклеено. Она и не смеет. Лишь как с обрыва, жмурясь и не раздумывая, бросается к нему в руки.Все тускло мне, все сном моим мнимым,
Цветною чередой чужих тряпок.
Мой милый, нет больше силы!
Ох, вот бы ты, меня спрятал!
«Несмотря на то, что их дороги разошлись, она из своей новой жизни, от этого груза проблем всё равно возвращается к нему, как в пристанище, знаешь,» — объяснял Илья, когда они ставили этот номер ещё в Новогорске. Ваня слушал с внимательным видом и понимающе кивал. А Саша вспоминала, как он заявился к ней зимой в полпервого ночи. Его растерянное, полное безысходности «Извини, что поздно, можно?», которое разрезало ночное беззвучие квартиры, его пальто в ещё не успевших растаять снежинках, пахнущее терпким холодом, его непривычно потухший взгляд. Она не стала задавать лишних вопросов, впустила его, поставила чайник. Они сидели у неё на кухне и молчали. Она — полусонная, с растрёпанными от подушки волосами, но готовая принять всю его боль, он — с видом человека, у которого осталась уверенность разве что в своём собственном имени. Им и не надо было говорить, её тонкие пальцы только робко перебирали костяшки на его руке. Оба не знали, сколько времени прошло, но в конце концов пульс стал выравниваться и совпадать с монотонным тиканьем часов. Когда Ваня совсем успокоился, он поднёс её похолодевшую руку к губам и прошептал чуть слышно, как будто боясь голосом разбить тишину, к которой оба успели привыкнуть: «Спасибо».Молчи и обнимай меня крепче!
Молчи и обнимай меня крепче!
Молчи и обнимай меня крепче!
Просто молчи, просто молчи!
Они уже давно стали друг для друга родными людьми. Саше даже сложно представить, что первые одиннадцать лет своей жизни она провела без него. Такое ощущение, что они были вместе всегда. Вместе жили в доме у его родителей, вместе ездили на тренировку, вместе радовались первому серебру Чемпионата Европы, вместе переживали недопуск Вани на Олимпиаду в 2018, вместе боролись за Олимпиаду в 2022. И хотелось бы продолжить этот список «вместе отдыхают, вместе растят сына», но это только больное воображение их поклонников. Только лишь? Саша согласна, чтобы из них двоих был счастлив он. А его счастье — это Алёна и Артём. Ее же счастье в его счастье, и в том, что он рядом, пусть и не всегда физически.Взял — спрятал бы меня за собою,
Пустил в пустыни течь меня Нилом.
Так сладко за окном цветут липы!
А я, гляди, мертвая, милый!
Она бежит и слышит, как хрусталики льда отскакивают от лезвий её коньков. За ним, к нему. Поймать его руку и почувствовать уверенность и спокойствие. И падать совсем нестрашно, потому что он точно поймает. Он — тот самый спасительный островок, стена, за которой можно спрятаться и ничего не бояться. Именно Ваня был рядом, когда она два с половиной месяца провела в больнице с травмой спины, держал её за руку и уверял, что она обязательно восстановится и они ещё возьмут своё золото. Именно Ваня звонил ей каждый день, когда она слегла с ангиной перед открытыми прокатами, и оставлял под дверью квартиры фрукты, лекарства и её любимые сладости. Именно Ваня вызвался отвезти её на машине в Питер, когда у неё родилась младшая сестричка чуть раньше срока, а билетов на поезд не было. Именно Ваня был и остаётся её опорой, даже когда кажется, что невозможно устоять на ногах.Нет правды у меня, нет и веры,
И время меня ест, а не лечит.
Мой милый, ты запри двери!
Молчи и обнимай меня крепче!
Иногда Саше кажется, сколько бы лет не прошло, она всё так же с трепетом будет смотреть на него. Как смотрела в одиннадцать при их первой встречи зимой у метро, в семнадцать, когда он на гастролях подарил ей огромный букет роз, как смотрит сейчас почти в двадцать семь во время поката. И думает, как много бы отдала за эти мгновения. Всё, пожалуй.Молчи и обнимай меня крепче!
Молчи и обнимай меня крепче!
Молчи и обнимай меня крепче!
Просто молчи, просто молчи!
Вернувшись в отель, Саше хочется скорее лечь спать, а в голове крутятся уже выученные наизусть строки. Только теперь не нужно ничего играть, да и зрители разошлись давно. Забывая моргать, бесцельно смотрит в одну точку. Она правда устала. И ей бы очень хотелось, чтобы это была просто усталость от сегодняшнего шоу. Но во взгляде — немой крик о помощи. Как вырваться из этого замкнутого круга непреодолимой зависимости от человека, который является главной причиной терзающей тебя боли, но вместе с тем незаменимым лекарством? Плечи обливает знакомое тепло рук. Она поднимает на него высохшие глаза и снова не знает, как проиграла разуму, даже не пытаясь сопротивляться. А он просто молчит. И обнимает её крепче.
Мой милый, день прошел мимо,
А мне б упасть в ладони к лету!
Вот только б сохранить твое имя
Внутри больных клеток!