Я бы ждал тебя вечность, но сеанс окончен

      Гордей Борисович не привык вспоминать о своём возрасте. Ему было столько лет — сколько было удобно в той или иной ситуации. Даже если он внешне не подходил под выбранные года.       И сейчас ему было семнадцать-восемнадцать лет.       «Почему бы нет?» — думал он, шагая к своему кабинету. Сейчас должен быть урок истории у 10-го «А».       «Я просто оставлю его на пару минут после урока и приглашу в кино! Ничего сложного! Он не какая-то девушка, что бы я боялся его, в этом есть плюс. Этот фильм — фантастика про оборотней, Никита подросток, обязан оценить!»       Зайдя в кабинет, учитель осмотрел класс, выискивая Легостаева.       Да, он был на месте и что-то сосредоточенно выписывал в тетрадь.       «Неужели псевдоповод оставить его после урока?!» — обрадовался мужчина.       Да, он был прав, Никита писал конспект, который никто не задавал делать.       — Это что такое? — спросил Лестаров, наклоняясь к ученику.       — Ничего! -словно очнулся ото сна Легостаев.       — Ну-ну…       «Нет! Только не это «ну-ну» я так последнее уважение растеряю!»       — Простите… — начал было оправдываться Никита, но Гордей Борисович его перебил.       — Останешься у меня после этого урока, расскажешь, что писал.       Только историк отошёл, в Никиту полетели маленькие записочки от Артёма, Ирины, Ксении, от этой несносной троицы — Вероники, Ларисы и Алëны, с которой он успел сдружиться волшебным образом. И на каждом клочке бумаги было написано: «ну-ну», а Ксения к своему «ну-ну» добавила рисунок злобного гордея в костюме Казаковой.       Никита едва не хохотнул от этого явного сравнения и убрал записку Воропаевой под чехол телефона. Там рисунку было самое место.       Слушать пересказы параграфов от своих одноклассников Никита не желал. Куда более сильно его интересовал вопрос: «Что это нашло на Гордея? Никита правда где-то сильно провинился? В чëм дело?»       Прозвенел звонок. Артём пожелал другу удачи и предупредил, что будет «на шухере», но только однокласник вышел, как кто-то из учителей закричал на весь коридор:       — Бирюков!!! Быстро в восемнадцатый кабинет!       Никита понял, что друг его не спасёт в случае необходимости.       Гордей встал с места и прошёлся до дверей класса, выглянул за них, осмотрелся и, вернувшись, закрыл.       «Ничего плохого случится не может» — успокаивал себя оборотень.       — Никита, — холодно обратился Гордей Борисович. — Я хотел кое-что спросить…       — Да-да! Я знаю! Простите меня, Гордей Борисович, я не хотел! Просто дело было, а уроки, конспект… Совсем из головы вылетело! — затараторил Наследник.       — Постой, постой! — махнул рукой Лестаров. — Не об этом я. Ты не хочешь, ну?.. — он показал ученику два билета в кино.       Легостаев выдохнул. Всё было куда проще, чем он себе опять придумал.       — Конечно! Когда?       — Послезавтра в шесть. Хорошо?       Не особо соображая, Никита кивнул и, ещё раз извинившись, забрал тетрадь, выскальзывая вместе с вещами в коридор.       — Пуф… Я молодец, — погладил себя по плечу учитель.

***

      Настал вечер четверга. Гордей всё рассчитал и уже был почти готов к походу в кино.       А у Никиты в это время был факультатив по химии…       Парень думал, что всё успеет. Не мог не успеть!       Но опыт был сложным, много смешивания, описание работы, реакций и прочего. Оборотень совсем потерялся во времени, а когда посмотрел на время — ужаснулся. Часы показывал шесть часов двенадцать минут.       Срочно отпросившись, Никита кинулся домой, чтобы переодеться или хотя бы закинуть вещи. Его дом был почти по пути.       Пока Легостаев добирался к себе, поднимался к квартире, одевался и приводил себя в надлежащий вид, прошло слишком много времени.       Пискнул телефон. Легостаев болезненно поморщился.       И не зря. Это было сообщение от Гордея:       «Можешь не торопиться. Сеанс окончен».       Стало до жути стыдно и больно.       — Каков придурок! — он злобно царапал свои щëки проявившимися когтями.       Но эти смятение, стыд и боль от того, что Легостаев упустил возможность побыть с самым классным человеком в его жизни, не помешали ему скинуть парадную майку и надеть кожаный жилет.       «Выхожу на охоту!»       Запах Гордея Борисовича будто преследовал оборотня, так и дразнился: «найди меня, да! Более яркий запах! А потом его источник!»       Поэтому Никите не составило большого труда найти Гордея. Столь сильным и узнаваемым ароматом обладал лишь он.       «Попрошу у него какую-нибудь вещь. Его запах прекрасен…» — думал Легостаев, смущаясь от своих мыслей.       — Так, вот ты где! — Никита прыгнул на балкон нужной квартиры и принял полностью человеческий облик. Не время было раскрывать карты.       Когда он вошёл в открытую стеклянную дверь, увидел Гордея Борисовича, он сидел в кресле, пил кофе и внимательно изучал Легостаева взглядом.       — Гордей… Борисович…       — Просто Гордей. — перебил мужчина.       — Прости меня… Я такой дурак… Я был на факультативе по химии. Пожалуйста, не сердись.       Лестаров поднялся на ноги и подошёл к оборотню.       — Как ты меня нашёл?       — Спросил твой адрес в школе. — чётко произнёс заготовленную ложь оборотень.       Учитель кивнул. Легостаев так и стоял.       — Но… Я, наверное, пойду? — спросил он нерешительно, уже которую минуту созерцая спину и затылок историка.       — Ага. Только, пожалуйста, не залезай больше ко мне в окно. Я очень испугался.       Никита сделал шаг к фигуре, теряющейся в полумраке квартиры.       — Спасибо, что не злишься. Мне правда очень стыдно, прости, прости, прости, прости, прости, прости… — он стоял совсем недалеко от учителя.       Гордей медленно повернулся и протянул руку к Никите, пожимая его плечо.       — Не извиняйся! Химия важнее всяких там развлечений с преподом какой-то вонючей истории, который говорит тебе «ну-ну».       — Да, весь класс в негодовании, что это было… Не делай так больше!       Лестаров пообещал, что больше так не будет.

***

      Никита совсем скоро вернулся домой и первым делом посмотрел ближайшие сеансы этого фильма, забронировал билеты на субботу и, всё же испытывая какую-то неловкость, лёг спать.       А на почти другом конце города всё в том же кресле сидел Гордей Борисович и, потягивая четвёртую чашечку кофе, улыбался сам себе.       — Никита, Никита… А ведь в школьных документах в моём досье указан другой адрес проживания. Даже несколько, но не этот…