О ЛОРДЕ ВОЛДЕМОРТЕ И О ПРИСЯГАХ
КАК ИДЁТ СНЕГ
Вокруг Волдеморта вращается её прошлое, настоящее и будущее. ...На башне ветер и снег, над Башней ветер и снег, и Ханне холодно, и мороз жжёт горло. Том Реддл стоит, смотрит на неё. У него очень худое, усталое лицо; и острый нос, и голос без выражения. – И... давно ты знаешь?.. "Давно". Она молчит. Окклюментивные щиты держатся. Молчит, ветер хлещет по лицу; Реддлу дует в спину, ему терпимей. Хотя он ведь тут... дольше. – ...Что именно? — спрашивает Реддл. Она поднимает палочку — руку с палочкой — осторожно. И поворачивается спиною — почти что спиною, так, чтобы видеть его, видеть краем глаза, но чтобы он не счёл движение палочки угрозой. Хотя... вряд ли она стала бы пробалтываться, желай и вправду убить его. И он это понимает. Наверняка. Том Марволо Реддл молчит. И не шевелится, рука с палочкой опущена. Он только чуть щурит глаза — она видит, обернувшись. Горящие буквы на ветру гаснут. "TOM" Волдеморт не шевелится. Хотел бы убить — уже бы убил. Да и глупо вот так вот убивать среди дня, на Астрономической башне... кого-нибудь. Хоть кого-то. "MAR- MARVOLO" Даже её. Даже её, глупую пуффендуйку. Реддл смотрит и молчит. Буквы гаснут в воздухе; "Я — лорд Волдеморт" не вычерчивается, как она ни старается. – ...У тебя не получится. Почти безголосо говорит; у него бледное-бледное лицо, но бледное от ветра, а не от страха. И отчего ему – её — её, глупую пуффендуйку – вообще бояться? Неотчего. Она поворачивает голову и видит краем глаза, как надпись гаснет совсем. Руки у Ханны ледяные. На Башне, без перчаток... Случись что-нибудь, она и Экспеллиармус наколдовать не сможет. А впрочем... ей просто не хватит реакции. Он старше всего — всего! — на полгода (какого чёрта! На пятьдесят с лишним лет!..), но он сильнее как маг... невообразимо. — Мой лорд, — говорит Ханна, глядя в его сощуренные — из-за снега — глаза. И разжимает пальцы опущенной руки. Следующий звук — сухой дробный стук палочки по камню. Её волшебной палочки. Палочка не сломается, упав с такой высоты. А он ей — Ханне, "Доротее Боунс из Дублина" — поверит. Поверит. Он говорит: – А ты сознаёшь, что я могу убить тебя?.. Не поверит. - Осознаю, – говорит Ханна. И кашляет — кашляет, прикрывая ладонью рот. — Прости... очень холодно. Реддл смотрит. И молчит. Реддл смотрит, молчит, на ресницах у него снег, и в бледных пальцах зажата палочка. Древко наверняка ледяное на ветру. И Ханна говорит тихо: - Мой Лорд, вы не... Но её речь прерывает Долохов – Долохов, как-то прошедший сквозь неизвестный магический барьер, поставленный Реддлом перед площадкой башни. Четверть часа назад поставленный. Реддл видел, как барьер подёрнулся рябью. А Ханна — нет. Она говорит негромко: - Дайте руку, мой Лорд. - О, - свистит — присвистывает на ледяном ветру — изумлённо — Антонин. — Что, новая присяга? — Молчи, – обрывает его Реддл. И Ханна вздрагивает. Но обернуться не успевает. Он руку протягивает так, как будто ждёт, что Ханна вдруг пожмёт ему руку. За воротник мантии Ханны сыплется снег. Долохов — в шляпе и в меховых перчатках, и мантия на нём зимняя и тёплая, какая-то... подбитая мехом, не из их формы, не по уставу Хогвартса. Ему — единственному — наверное, тепло. Реддл ждёт. И Ханна целует его руку: не кольцо, просто руку. Кольцо на безымянном пальце тускло мерцает, и снег его не касается. Точней, не тает на нём. Рука на ветру тёплая; у Ханны все губы потрескались от холода — и кажется, что сейчас начнут кровить. Рука на ветру тепла. И он её не отдёргивает. ...Выходит, не брезгует полукровкиной присягой и верностью (*). Хотя и сам полуковка. - Мой Лорд, - говорит Ханна вполголоса. Мой Лорд. И всё-таки не выдерживает — и всё-таки утыкается в ладонь носом. Реддл руку не отдёргивает. Опять. А Долохов за спиною Ханны свистит — длинно и изумлённо, но не вмешивается. Снег падает на Ханну. Снег падает на её волосы и лицо, обжигает — на самом деле — просто холодит — руки. Реддл смотрит. И молчит. - Мой лорд... — говорит она в третий раз одними губами. — Хватит. За локти он её подхватывает неловко; как будто он не привык поднимать кого-то с колен. А ведь... в самом деле не привык. Подхватывает... и держит. У него тёплые руки. Даже сквозь мантию. В лицо летит снег, и Ханна жмурится; хватается за его рукав, чтобы не упасть. Ей больно после стояния на коленях на камне. В лорде Воландеморте её прошлое, настоящее и будущее. Когда он её целует — стихает ветер. Выглядывает солнце. - Твой... рыцарь... смотрит, - говорит Ханна, чуть отстранившись. Ей хочется поцеловать его снова, но смотрит Антонин, и это стыдно. Он — Реддл - держит её за руки; за обе руки, за запястья, и не вырваться. Не больно; просто Ханна осознаёт, что не сможет вырваться. ...а у него что-то вспыхивает в глазах — слишком ненадолго, чтоб можно было прочитать это выражение. - Теперь говори, — говорит Том Реддл. - Кто ты и откуда. И ветер стихает. Словно по волшебству. И Ханна говорит, говорит; не закрывая глаз говорит. А он всё держит её за руки. ...И щиты держатся. Антонин стоит сзади и слушает; и лгать им двоим... сложно. Но нет другого выхода. Другого выхода нет, понимает Ханна. И закрывает глаза. И говорит: – Я из Дублина. Лгать им двоим — очень, очень больно. Но нет другого выхода. КАК ЗВУЧИТ ПРИСЯГА (Эта часть ещё не написана.) ~~~~~ (01:41, 02.04.23)