***
— Смотри прямо, милый. Голос Альбедо звучит жёстко, его пальцы обхватывают подбородок, ведут чуть влево, а после рука плавно спускается вниз по телу, задерживаясь сначала на груди, а после на члене капитана кавалерии. Кэйа повинуется руке Господина Алхимика и смотрит прямо. Прямо на город, где сотни жителей Мондштадта танцуют на главной площади в пьяном танце, быстро хватая руки друг друга и также быстро их рассоединяя, прыгая вокруг фонтана, после чего подбегают к лестницам и устремляются в таверны: возможно, попросить налить еще сладкого вина, что так легко дурманит людские сознания. Праздники в столице вин всегда горячие: улицы наполнены пьяными танцующими телами, по углам снуются парочки, тела которых так жаждут внимания, да и в тавернах города сейчас акции в виде скидок на горячительные напитки. Кэйе нравится такой город. Никому нет дела до того, что творят рыцари Ордо Фавониус: все заняты собой. А еще ему нравится, что пока что никто не устремил свой взгляд на балкон дома Альбедо. — О Архонты, — Кэйа теряет голову от движений Альбедо, от его рук, одна из которых исследует смуглое тело, а другая ведёт вперёд по длине члена, останавливаясь у головки и давя большим пальцем на уретру, а после возвращаясь обратно, повторяя движения; иногда наращивая темп, а иногда замедляя его. — Тише, Капитан, — В голосе Альбедо, обычно очень нейтральном и тихом, сейчас проскальзывают нотки ехидности и животного желания, — Ты же не хочешь, чтобы тебя увидели простые жители в таком виде? — Говорит Алхимик с придыханием прямо в ухо Кэйи, обдавая то горячим воздухом. Альбедо специально выделял слова, указывая на полную наготу капитана кавалерии. Кэйа хватается за перила балкона, когда Альбедо вводит сразу два пальца — от такой резкости подогнулись коленки, но капитан вовсе не против. Алхимик придерживает его за низ живота, пока второй рукой исследует Кэйю. Жители Мондштадта и не думают завершать праздник так рано: они только пуще пускаются в пляс, да чаще подливают себе вина. Кэйа дергается от непривычной наполненности, но стонет тихо, кусая себя за ребро ладони. Не хочет, чтобы его слышал кто-то, помимо Альбедо. В этот момент он хочет принадлежать только ему. — Правильно, — Продолжает шептать Альбедо, хваля Кэйю за сдержанность. Рука Алхимика уходит с живота Капитана, заползает по его торсу выше, тянется к волосам, играя с лёгкими волнами Кэйи, распущенными впервые за долгое время, гладит того по лицу, очерчивая линии острого подбородка и вновь уходит вниз, к требующему внимания члену Кэйи. Третий палец входит незаметно: капитан слишком сосредоточен на ощущениях спереди. Альбедо знает, что нравится его возлюбленному. Звезда на шее Альбедо, его волшебные веснушки, россыпь которых видна по всему бледному телу алхимика, золотые полосы, очерчивающие мягкие грани тела алхимика, медленно разгораются, начинают пускать слабое свечение: не сильное, издалека заметить будет трудно, но в близи оно кажется сказочным. — Невероятно, — Сквозь стоны говорит Кэйя, видя слабое свечение от кожи Альбедо на своей. А после тянется к губам Алхимика, влажным и пухлым, но не получается: алхимик ниже, еле дотягивается до уха Кэйи, что уж там до губ. Капитан пуст, он чувствует это. Руки Альбедо тем временем разворачивают Кэйю за талию, а после утягивают за затылок в мокрый поцелуй. Губы мажут, языки то и дело сплетаются в игривом танце. Изредка губы алхимика переходят на шею капитана, где, без всяких сомнений, позже расцветут красные пятна. Впрочем, заметно их не будет: смуглая кожа Кэйи прощает такие выходки, а вот кожа Альбедо, белая, словно мел, нет. И Капитан кавалерии знает это, когда отстраняет Альбедо от своей шеи и припадает к его коже, грубо кусаясь, а после нежно зализывая уже побагровевшие ранки. Держаться будут долго. И снова поцелуи: долгие, напористые, но нежные. — Перейдём в кровать? — Голос Кэйи дрожит, в нем чувствуется сильное возбуждение, он ждёт, когда Альбедо возьмёт его. — Конечно, дорогой.***