совсем не миллиардерская жизнь.

Не сказать, что студенческая жизнь была лёгкой, особенно, когда нет поддержки родителей. Да, немного помогал Прокопенко, но просить у него деньги постоянно было стыдно. Поэтому он чаще помогал какими-нибудь соленьями-вареньями, ага. Зато с голода не помрут! Но огурцы, увы, аренду квартиры не оплатят – после пар и стажировки приходилось работать. Игорь небрежно накинул куртку на крючок, стараясь не встряхнуть вешалку эту – пыли на ней собралось порядочно. Нет, они не были какими-то неряхами, честно, просто эта квартира была настолько старой и не отремонтированной, что буквально разваливалась. Зато было две вполне жилые чистые комнатки! Кухня и маленькая спаленка, выполняющая роль и гостиной сразу за счёт складного дивана. – Снова в конспекты закапываешься? – У меня экзамен послезавтра, – пробубнил Разумовский, отрывая взгляд всё-таки от исписанных аккуратным почерком листов. – Ещё и реферат писать на кучу страниц. – Тема? – Физика двадцатого века. – Не, у меня такого не было, я б поделился, – Игорь усмехнулся, головой ныряя под листы с конспектами, которые Сережа держал на весу, и буквально улёгся ему на живот. – Ты хоть умылся? – Не-а, пришел тут весь грязный с практики, ага. От меня не пахнет служебной собакой? – Да ну тебя! Да, бывало тяжеловато. Но они не жаловались – предпочитали решать проблемы, а не ныть. Никогда в жизни не бывает просто, оба на опыте знают. Потому и перебивались как могли, возвращаясь с пар или работ в пыльную квартирку, жизнь в которой хоть как-то поддерживали несчастный кактус, который, кажется, научился синтезировать воду из пыли в воздухе, и советский раритет, который оставили арендодатели. Казалось бы, мусор старый, если б это все не работало. – Даже если это работает – мы не знаем, как им пользоваться. – Эть, дитя ты современности, – по-доброму, в манере Федора Ивановича, ворчал Гром, крутя в руках старые кассеты от магнитофона. – Потерянное поколение. – Мы ровесники. – Я душой старше. – Из-за этого в квартире пыль такая, с твоей души песок сыпется? – Вот и кто тебя так язвить научил? – Даже не знаю. Так и жили, теснясь на раскладном и жёстком до ужаса диванчике, изредка включая старый поскреживающий магнитофон, в котором, кажется, было кассеты три. По очереди готовили ужин – так, чтобы оба успевали к учебе готовиться. Или готовили вместе – на кухне становилось в десять раз шумнее, теснее и, иногда, грязнее. (– Тебе обязательно было чихать в муку? – Я, вообще-то, это не контролирую.) Игорь на практику пошел в полицейское управление – заботливо устроенный Федором Ивановичем. А как он светился в первые дни! Такая гордость – работать там же, где работал отец! Сидеть в тех же кабинетах! Константин бы гордился Игорем. Только вот на работу адекватную времени не хватало – иногда занимался какой-то почасовой работой, когда время выбивалось. А Сережа, наоборот, привыкал к обычной жизни айтишника – уже на своем четвертом курсе работал удаленно над каким-то очень важным проектом. И одновременно с тем писал на заказ всякие рефераты и сочинения – дети нынче ленивые, но готовые дать денег за качественно сделанную работу. А Разумовский и рад, с его-то умениями. – Может денег подкопим и потолок хотя бы нормальный сделаем? – Разве ты не собирался становиться миллиардером? – Гром, смеясь, выглянул с кухни в до очаровательности нелепом фартуке с подсолнухами и ложкой в руках. За ним же вился с кухни до невозможности приятный аромат чего-то определенно сытного и вкусного. – Зачем тогда в эту квартиру вливать деньги, а? – Ну, вообще-то, это все в проекте! – Сережа повел ладонью в воздухе, второй рукой придерживая ноутбук на коленях. – Отучусь, запущу соцсеть. Потом... М... Я не продумал! Но, если кратко, что-нибудь произойдет, и мы с тобой будем миллиардерами. – Великолепный план, надёжный, как швейцарские часы. Так и проходили долгие вечера – в мечтах о грандиозном будущем, которое обязательно их ждёт. Да, ждёт, потому что им это очень давно пообещал Константин! А обещания Константина всегда сбываются, угу! Если уж он сказал, что голова Разумовского и упорность Грома этот город всколыхнут, значит, так все и будет. Как будто он был предсказателем, как будто видел, как Петербург, нет, вся Россия зашумит, как только невероятно молодой майор раскроет трудное дело, как только новая перспективная соцсеть захватит все время школьников, а потом интегрирует и в слои постарше. – Ты знал, что галстук можно завязать 177147 способами? – Мне бы хоть одному научиться, – Игорь крутил в пальцах "удавку" – личное игоревское название для галстука, катая ее по шее туда-сюда. – Тебе, кстати, зачем такая важная информация? Или прикладная математика именно это и подразумевает? – Ага, чтобы все способы выучить и тебе завязывать. – Сережа поднялся на ноги и парой неуверенных движений завязал галстук более или менее сносно. – Вроде так. – И какой это из сотни тыщ способов? – Гром улыбнулся, ладонь Разумовского к губам прижимая. – Мой личный, авторский. Называется "ну вроде похоже". – Комплимент от шефа, так сказать? – Мгм. У Игоря была защита курсовой – Прокопенко, забавно улыбаясь, пожурил его, мол, хоть туда прилично оденься, а то упёрся в куртку свою, и в пир, и в мир, и в добрые люди в ней. Но про галстук речи не шло, вообще-то... Я уже говорила, что Гром упрямый? Терпеть не мог всякую дичь вроде галстуков, но для него "приличный" вид – пиджак и галстук. Разумовский готов был за него замуж выйти ещё на моменте с пиджаком, а вот с галстуком вообще чуть не умер – ну какой солидный восхитительный мужчина, а! Не особо, кстати, похож на того, кто Серёжу со школьной дискотеки украл (предварительно поцеловав посреди танцпола, ловя глазами разноцветные блики дешёвой школьной светомузыки) и потащил гулять в парк. Выросли, эх... – Удачи тебе. – Разумовский коснулся губами щеки Грома и потерся о его шею виском, словно кот. – Ни пуха, ни пера. – К черту. – Игорь улыбнулся, в ответ оставляя поцелуй на лбу парня. Это уже было сродни ритуалу, честное слово. – Спасибо, родной. Поспишь, пока меня не будет? Опять же полночи за работой просидел. – Постараюсь, – стушевался Сергей. Да, надо завязывать по ночам писать... – Я пошел. Улыбка Грома скрылась за дверью, а Сережа спешным шагом подошёл к окну – восхитительное окно, огроменное, просто жесть. По утрам разве что в глаза солнце херачило, словно лазер, а шторы тут не повешать. Разумовский выглянул в окно, глядя, как Гром разворачивается и машет ему рукой. Тоже, так сказать, ритуал. Сергей помахал в ответ, провожая его ласковой улыбкой и думая, чем ему теперь заняться. Ну, не спать же, ей богу?