посетительница.

      я видела соню последний раз, когда приходила к ней домой в позапрошлый четверг. мы вместе с ней готовили яблочную шарлотку и, смеясь, танцевали на её мраморной кухне. мне нравилось гладить её тонкие руки и обнимать за острые плечи, что устало повисли после бессонных ночей за конспектами и заботой о малыше. сонечка много брала на себя, но нельзя было говорить ей об этом, ведь тогда она непременно расплачется и будет утирать слезы своим вязаным рукавом. но я рада была с ней сидеть этими томными зимними вечерами и с упоением гладить ее огненные волосы, покрывать поцелуями россыпь веснушек. это были не отношения, да и мы не признавались, но при этом, я была уверена в собственных чувствах больше, чем в своём разуме. соня вскружила мне голову ещё прошлой осенью. девушка подрабатывала баристой в местной забегаловке, а я стала самой заядлой посетительницей. наши встречи начались ярко, пылко, склоняясь к интиму и разговорам о мелочах в перерыве. она просила не влюбляться, а я кивала и сильнее проникалась ей. мои чувства лились обжигающей волной, приторной патокой разливались по организму и не давали пуще вздохнуть. я впервые почувствовала это рядом с ней и её огненно рыжими волосами. единственной помехой моей любви мог бы быть сонин ребёнок. она родила его два года назад, с огромными рисками. девушке было всего семнадцать, когда она выдерживала болезненные роды на своем хрупком теле. решение рожать за неё принял кто-то, а девушка и не противилась. в то время сонечка была с кротким нравом, очень терпеливой и послушной. но знаю что со временем она поменялась, бытовые заботы закалили её, и соня больше не позволила б никому собой управлять, наверное. теперь она сильная, воспитывает сына в собственной квартире и работает и учится ради него.       а что говорить обо мне, я менее уверенная, но имею свои тонкости характера. мне семнадцать лет и я упорно учусь в колледже на дизайнера — это давняя детская мечта, за которой я покорно следую. моя соня такая же творческая и интересная, ей двадцать лет, но эта мелочь в различии возраста никого не смущает. наши долгие беседы об искусстве затягиваются на долго,(пока сын не проснётся от дневного сна),она действительно очень мудрая, и я её безмерно уважаю.       сегодня я обещала сонечке посетить её теплый дом, дабы провести время вместе. я с нетерпением надевала пальто и выдвигалась в полюбившееся местечко. наша разлука была для меня томительной, целых две недели без её улыбки тянулись как года. была б моя воля, каждый день бы с ней встречалась, но у сомусевой свои планы. девушка часто пропадает из соцсетей и не выходит по долгу из дома, когда ловит депрессивные эпизоды, но я её не виню, жизнь так сломала её. а я никогда не перестану ей верить, любить и поддерживать её. сейчас я с замиранием сердца звоню к ней в домофон, а по ту сторону никто не задаёт вопрос — уже готов в долгожданной посетительнице. в моих руках шоколадный торт, через плечо висит кожаная сумка, ноги странно подкашиваются и я отпираю дверь. спустя пару секунд передо мной открылся вид на аккуратный коридор. наконец слышится шарканье тапочек, детский смех и работающий телевизор. и вот сонюша уже передо мной, с уставшей улыбкой, вся бледная и худая, рыжие волосы растрепаны, а на теле большая футболка. я ставлю десерт на полку и прижимаюсь к этой даме, аккуратно и невесомо глажу рыжие локоны, вдыхаю сладкий запах её шеи. она идеальна. чувствую как нежные руки гладят мою поясницу, от чего я мурлычу и оставляю поцелуй на чужой щеке. — рада тебя видеть, алиночка, — произносит она, и я млею перед ласковыми словами, мямлю что-то вроде "и я тоже", отрываюсь от чьей-то мамочки, поглядываю в зал, где милый малыш с упоением смотрит мультик. — у нас есть пол часа, пока эта дребедень не закончится, — выдаёт соня, будто прочитавшая мои мысли. я неуклюже кидаю пальто, сапоги и хватаю её за руку. спустя мгновение мы, возбуждённые и счастливые, будучи в спальне, рушимся на перины. сонечка в сексе очень осторожна и нежна, требует такого же к себе, а я не противлюсь. мы начали сливаться в торопливых поцелуях, руки изучали тела, а разум будто завис в пространстве. есть только я и соня. я оставила сладкий поцелуй на её шее, провела рукой по животу и оттянула резинку домашних штанов. сонечка подо мной слово плавилась, извивалась. я чувствовала её горячее дыхание у уха и ловила тихие вздохи. рыжеволосая красавица оттягивала мои волосы у корней и целовала мои щёки, пальцами лавировала по моей груди. — пожалуйста, — шептала софи, пока я массировала её промежность через ткани.       девушка стонала и предвкушала нещадные волны всепоглощающей страсти и похоти. я начала сжимать её аккуратную грудь и целовать ключицы, проводить рукой по всему телу, сжимать бедра. сонечка таяла и стекала по мне долгожданной усладой. вдруг её брюки и домашняя футболка оказались на полу. на сонечке кружевной чёрный лифчик и сексуальные стринги, я каждый раз ловлю возбуждение от её точёной фигуры и изысканного белья. ебучее восхищение! грудь рыжеволосой вздымалась, пока я бесстыдно стягивала её трусики. наконец, она совсем нагая передо мной, такая уязвимая и шикарная, смотрит на меня своим невинным взглядом, будто стесняется. но я то знаю, как часто она раздевалась передо мной, демонстрируя свои прелести. сейчас она раздвинула колени, затаив дыхание и почувствовав мои пальцы на промежности, издала сладкий сон. я, охваченная задором и пьяным возбуждением, начала успешно двигать пальцами, пока рыжеволосая прогибалась и постанывала, закрывая рот рукой. а когда я неожиданно спустилась поцелуями по плоскому животу и провела языком, то она от нетерпения спустила мою голову ниже, наматывая на пальцы мои розовые волосы. я вылизывала её всю, продолжая быстрые движения подушечками пальцев, а соня всё стонала, а я ещё не могла остановиться. чувствовала её оргазм, но не останавивалась, пока соня не сжала мои пряди неистово и прогнулась как кошка, в последний раз. я прижалась к ней и ощутила как бешено бьётся её сердечко и услышала тихое: "спасибо". но на этом никто не закончил.       я вдруг решила попробовать новое, поэтому оказавшись без трусов, я перевернулась на живот и прошептала: "сонь, хочу жёстче". девушка не медля, нависла надо мной грубо и начала массировать мою промежность, пока внутри всё горело и пылало. сонечка вдруг прибегла к хитрому и стала постанывать мне на ушко и говорить разные пошлости, а у меня крышу сносило. "маленькая сучка" — пронеслось у меня над ухом, и я снова выгнула спину, стала тереться об её кожу и чувствовать волны страсти, крышесностного оргазма. мы одновременно стонали и я кончала снова. это было незабываемо. но через десяток минут мы уже сидели на кухне все вместе, кушали принесённый мною торт и наливали горячий чай. будто ничего и не было. тёма сидел на высоком стуле, болтая ножками и с наслаждением причмокивал. мы с рыжеволосой играли в переглядки и желание появилось снова, когда руки под столом нашли чужие колени. но мы продолжали есть и наблюдать за пейзажами питера. было приятно лежать с сонюшей на диване, закатанными в плед и нежиться и чувствовать дом, смотреть зимнюю комедию и не переживать о понедельнике. я любила её. никого другого, так же, как её не любила. а она ценила, кажется. её руки забрались под мою одежду, стали щупать бёдра и сжимать талию, я чувствовала наслаждение, от одного её остервенелого взгляда. вдруг соня нырнула под плед, скрыв там своё лицо. девушка отодвинула резинку моих трусов и принялась целовать и облизывать мою кожу, язык лег на клитор, что вызвало тихий невозмутимый стон с моей стороны. вдруг из дальней комнаты послышался голос сына рыжевласки, что увлеченно вещал о чем-то, поэтому мы быстро приняли прежнее положение сидя, переводя дыхание. да, она определённо была смелой и с примесью игривости.       каждый раз сонины слова растекались по моему нутру горячей карамелью, как и сейчас, когда она живо отвечала тёме, показывая себя с лучшей стороны. ребёнок был счастлив в этой семье, я чувствовала. он так же неплохо относился ко мне, иногда приносил мне игрушки, чтобы я их расхвалила.       но время вместе, как не кстати, подходит к концу, я прощаюсь с милой сонечкой поцелуями в обе щёки и помахав тёме, быстро исчезаю за железной дверью. а дальше всё как обычно — слёзы вперемешку с сигаретным дымом от того, что соня вовсе не моя, улыбка и пожар в лёгких от её незатейливого "солнце, не забудь выпить лекарство". а я тут же срываюсь к аптечке и пью гадкую смесь, всё для того, чтобы почки были в порядке.       смертельно больно от того что не меня, а приходящего с работы мужа она целует и встречает с пышной шарлоткой, с ним засыпает каждую чёртову ночь, фотки с ним стоят в рамочках, его вещи носит сонечка. как несправедливо, блять. да, я играла в этом спектакле по её правилам, строгим кроваво-красным выведено было у меня под ребрами "не влюбись", но чертова соня сомусева, мама очаровательного малыша и жена отвратительно-приторного кавалера была слишком идеальна.       в этот же день я решила, что не способна это терпеть. я правда хотела любить её, воспитывать вместе с ней ребёнка и быть и жить только с ней, но это всё обрывалось, словно глупые грёзы. руки сами напечатали длинное сообщение, которое гласило лишь одно "я влюблена, нам нужно это прекратить, ты же убьёшь меня своей ебаной идеальностью, а под вечер, сексом с отцом своего ребёнка". градом лились обжигающие слёзы, мне тяжело давались эти строки, до болезненного скрежета зубов. «не убивай меня» — повторяла, словно в гипнозе.       но на утро меня снова погубило это лучезарное безразличие в фразе сказанной (не)моей пассией: "как скажешь, твой выбор, надеюсь так действительно будет лучше. да и я всё-таки жена".       студентка просто посетительница, одна из десятка таких же, а муж нелепый кошелёк. софья не не хочет это прекратить, она не может. из-за депрессии у нее вылилась маниакальная фаза, в которой она слишком падка на молодых красавиц, без стыда и почестей срывается в них и глотает боль от любви к одной единственной. алиночке. но это никогда не выйдет за порог её квартиры. софи будет плакать этими томными вечерами, в которые студентка бы упрямо навещала её с тортиком, но этого не повторится. сонино лицо совсем побледнеет, а зрачки потухнут, но та не бросит укрепившиеся морали ради чувств. не в этой жизни, кажется...