Из-за тебя я теряю остатки разума

Злобный и нахмуренный взгляд Ниалла словно прожигал Никкаль. Она смиренно стояла пред ним и не издавала ни единого звука. Просто слушала и молчала. Что она чувствует? Может быть, где-то в самых укромных уголках её души затаилась частичка с недавних пор потерянной совести? Или она просто не хочет спорить со своим опекуном, который изрядно устал от её необдуманных выходок? Злые речи выскакивали из его горла, обжигали девушку словно пламя огня. Но оно было ей не страшно. Она не хотела видеть Ниалла таким: уставшим, очень уставшим, и сердитым. Столько хлопот она ему принесла, и всё не прекращается.       — Никкаль, тебе мало? — прервал недавно начавшуюся тишину мужчина. А что ей было говорить? Чаша с травяным настоем, которую она ему принесла, покоилась на рабочем столе Ниалла. Никкаль затупила на ней взгляд. Всё из-за этой чашки. Чёрт. И зачем я сюда пришла?       — Почему ты молчишь? Он искал её взгляд, глядел чуть ли не в самую душу, пытался понять, что она чувствует, что ее гложет. Но все его попытки оказались совсем безуспешными. Никкаль была неукротима, как бы он не старался.       — А что мне говорить? — запнулась она, — мы это уже проходили. Ей вспомнился неприятный день, когда её исключили из академии. И снова эта гнетущая атмосфера повторяется. Это очень сильно раздражало девушку: она так не хотела прочувствовать снова все те эмоции, что ощутила тогда. После всех неприятностей, с которыми она столкнулась, даже если по своей легкомысленности и необдуманности, он насыпал ей соль на рану. С того дня её нога не ступала в академию. В место, которое стало родным.       — В том-то и дело, что мы это проходили, — мужчина тяжко вздохнул, — но мы снова возвращаемся к этому разговору, после того, что ты наделала.       — Я не могла стоять в стороне! — уже громче и увереннее произнесла девушка, явно недовольная тем, что её отчитывают, как маленького ребёнка.       — Никкаль, чёрт возьми, ты умерла! Сколько неприятностей ты ещё наберёшь на свою голову?       — Ничего я не умерла! Меня живой притащили…! Повисло очередное молчание. Девушку выматывало ожидание того, что же он скажет ей на этот раз; сможет ли она как-то оправдать то, что натворила. Но больше её волновал сам Ниалл: наверняка, из-за последних событий он изрядно вымотался и ему было бы хорошо отдохнуть. Его уставшие, чуть ли не слипающиеся глаза, в которые Никкаль не осмеливается взглянуть, так и требовали сна. Но он всё еще держится. Почему? Как? Именно все эти вопросы глушили разум Никкаль, занимали в нём всё место до последнего.       — Искорка, послушай меня, прошу. — он развернулся к окну, что было позади него, и Никкаль был открыт вид на его крепкую спину, чёткие очертания которой скрывал белый костюм. Она всё еще не сдвигалась с места. — Тебе не нужно лезть в это. Ты вообще не должна была этого делать. Никкаль, ты можешь отступить прямо сейчас. Уехать в глухую деревню, пожить там пару лет. Я всё сделаю сам: разберусь с Этаном, и мне будет легче, если я буду знать, что ты в гарантийной безопасности.       — Нет. Я хочу остаться и быть с тобой… Чёрт, что я ляпнула? Девичьи щёки мгновенно запылали от своих же слов, которые она, не подумав, сейчас сказала. Он стоял всё также неподвижно: то ли что-то высматривал за пределами окон, то ли о чём-то задумался. Девушка искренне молилась, что он не попытается найти какой-то другой смысл в её выкинутой фразе. Тот, который на самом деле и подразумевался под ее словами. Ведь она правда уже долгое время испытывает к нему необъяснимое ей влечение: сначала она считала, что это просто реакция на его заботу о ней. Но с недавних пор это вылилось в нечто большее — кажется, любовь. Нет, не симпатия, не влюблённость. Любовь. Но ведь это так неправильно. Он — её учитель, ректор, пусть и был когда-то; даже если не сейчас, но не суть. Каждый день её посещают мысли не только о Ниалле, но и несколько иные, отличные от одного образа мужчины: быть может, она себе придумала свою влюблённость? Но сейчас она смотрела на него со спины и поняла — нет. Не придумала. Ей так хотелось окружить его заботой и теплом, огородить от всех важных дел, от количества которых он уже устал, и просто быть рядом. С ним. Только она и он. И никого больше. Никкаль так и сделала. Она осторожно подошла к повёрнутому к ней спиной мужчине и обвила своими руками. Тот сначала инстинктивно отпрянул от резкого тёплого прикосновения и вздрогнул, но после уже обернулся к ней лицом. В этот момент Никкаль поняла, насколько она в безвыигрышной позиции: его губы были непозволительно близко к её. Уже смутившийся её взгляд быстро соскользнул с его губ, что не смог не заметить Ниалл, и потупилась куда-то вниз. Поняла, что это тоже неприлично, и посмотрела в сторону его рабочего стола, по всему периметру заполненного кипами бумаг и книг, в попытках усмирить свои алеющие щёки. Но никак не получалось — она чувствовала на себе его взгляд. Он смотрит на неё по-другому. Никкаль это замечает, и всё больше погружается в непонимание. Что между ними происходит?       — Моя смелая Искорка сделала решительный жест, но испугалась в последний момент. — на его лице выглянула улыбка. Слегка уставшая, но, без сомнений, искренняя. Она ничего не говорила. Потому что она чисто физически не сможет что-то ему сказать, находясь в паре сантиметров от его лица, буквально умирая от смущения, а если она и попробует выдавить из себя несколько слов, то это будет выглядеть невероятно нелепо. О Тиамат, что я вообще делаю? Никкаль пыталась незаметно сократить расстояние между ними, но её действия были под чётким контролем Ниалла, пусть даже она не замечала его внимательный взгляд, прошедший по девушке с ног до головы и остановившийся на её губах. Он держал себя в руках, лишь томно и тяжело выдыхал воздух из лёгких, прослеживая каждое малейшее движение девушки, ожидая её скорейшего ухода. Он не верил, что она прямо здесь и сейчас пытается флиртовать с ним, и уже был готов к тому, что они закончат эту игру на дружеской ноте и она уйдёт в свою спальню, так и не узнав, что он хотел взять инициативу на себя. Он ждал, дожидался её следующих действий в его сторону. Она не торопилась. Её одновременно поглощало смущение, но ей так хотелось дотронуться до его губ — она так тянулась к этому непозволительному желанию. Сейчас она понимает, что непозволительное, как она думала ранее, желание оказывается вполне правдивым и способным воплотиться в реальности. Эта мысль заставляла бушевать разум девушки как корабль среди волнующегося моря, но неожиданно кораблем среди моря желания и тяги к любимому ею мужчине оказалась сама Никкаль. Она так хотела уже как можно скорее поцеловать его, почувствовать желанный вкус его мокрых губ, которые он постоянно нервно облизывает, но что-то её останавливало. Куда делась та самая неукротимая Никкаль, которая проскальзывает сквозь все трудности на своём пути? Почему бы ей прямо сейчас просто не взять и прикоснуться к нему? Именно с этими мыслями она прильнула к его губам, не думая абсолютно ни о чём. Её не волновало то, чем останется для них в памяти этот поцелуй — ошибкой или началом чего то нечто большего между ними. Она так долго желала его, и наконец она получила его. Не всего полностью, но для неё то, что она делает в эту минуту, кажется совершенно ненастоящим и не похожим на реальность. Ниалл не отстраняется, наоборот — отвечает на её робкий поцелуй, углубляет его. Он плюет на все свои морали и с вожделением сминает ее мягкие пухлые губы своими. Он делал это с настолько большой инициативой, что у Никкаль всплыл вопрос: кто это ещё кого первый поцеловал из них обоих? От своих забавных мыслей она, сквозь поцелуй, улыбнулась. Последней её каплей стало то, как он твёрдыми ладонями стал поглаживать её круглые бедра, местами сжимая на них кожу, от чего она медленно вздыхала. Ему нравилось видеть, как она реагирует на его прикосновения, прижимается ближе, хочет большего. Он беспрекословно понимает женский взгляд, отдающий желанием, вожделением. Прикрытые глаза из-за густых ресниц казались закрытыми, а губы, пухлые от его поцелуев, были приоткрыты. Мужские руки плавно поднимались от бёдер и до талии, и от неё к небольшой груди: пальцы аккуратно мяли её, придавливали соски. Девушка чуть ли не сваливалась с ног, крепко держалась за широкие плечи, владельцу которых доверяла как никому другому. Ниалл уже забыл, то как несколько минут назад отчитывал девушку за её наглое поведение, сейчас он помнит только её горячие изгибы тела, по которым ловко проходят его руки, запоминает их, боясь, что то, что происходит сейчас — не наяву. Мужчина чувствует до жути жгучее дыхание на своей шее и поднимает голову наверх, не может совладать с собой, держать над собой контроль. Всегда он держал любую ситуацию под своим контролем, но не может совладать даже с самим собой, когда Никкаль прикасается к нему так интимно, сокровенно. Он, нахмурившись, на секунду прикрыл глаза, старательно пытаясь найти контроль над собой. У Никкаль не было никаких табу: она медленно проводила руками по его груди, расстегивала маленькие, едва видные пуговицы на белоснежной рубашке. Она старалась не торопиться, но неутолимое желание крутилось проволокой в животе, и усиливалось с каждым прикосновением Ниалла к чувствительному телу.       — Из-за тебя я теряю остатки разума. Хриплый голос Ниалла заставил её тело вздрогнуть до мурашек. Он повернул её к себе спиной и, не торопясь, ладонью поглаживал позвоночник, поддерживая девушку второй рукой за талию. Руками девушка оперлась о стол. Она была совсем на пределе. Выгнувшись в спине, Никкаль прижалась к его телу. Мужчина протяжно простонал, закусывая нижнюю губу. Он медленно, аккуратно вошёл в неё. С губ девушки вышел громкий стон. Она прикрыла рот ладонью, чтобы не создавать шума посреди утра. Ниалл улыбнулся одним уголком губ и на несколько секунд замер, давая ей привыкнуть. Он заботливо погладил её по волосам, отодвигая их в сторону, и наклонился к бледной шее, обжигая её своим горячим дыханием. Никкаль промычала что-то невнятное, но он смог разобрать её еле понятные для слуха слова:       — Пожалуйста… Больше… Он улыбнулся её появившейся красноречивости. Ниалл начал двигаться в ней, аккуратно и бережно поглаживая очертания её бедер. Локти девичьих рук сгибались, не выдерживая напора, и лбом девушка соприкоснулась с поверхностью стола. Он продолжал вытягивать из неё стоны словно тягучий мёд, доставлял ей неимоверное удовольствие своими нежными ласками. Даже сейчас он заботится о ней пуще прежнего. Она ему доверяла — этого было ей достаточно. Она реагировала на каждую его ласку, после них в теле отдавались вибрации. Её разум вновь был заполнен только им. После случившегося они будут воспринимать друг друга совсем иначе. Готова ли Никкаль к этому? Кажется, сейчас она об этом не задумывается. Сейчас для неё главное — доставить удовольствие Ниаллу. И у неё это прекрасно получается. Периодически слышные ей тихие мужские стоны являются тому красноречивым подтверждением. Мужчина всячески прикасался к ней, не оставлял без внимания ни единую частичку её нежного, хрупкого тела, оставлял поцелуи вдоль всего позвоночника, останавливаясь на пояснице. Его ушам было приятно слушать её блаженные стоны, вырывающиеся из сладких губ, которые она прикрывала ладонью, понимая, что если кто-то их услышит, то будет уже не так сладостно, как в данный момент; он слушал их, словно симфонию, радующую слух. Через несколько минут девушка, крепко зажмурив веки, простонала его имя, и в дрожи замерла. Ниалл вышел из податливого тела девушки и наклонился к её лицу, нашёптывая ласковые слова на ушко. Но в оргазме девушка совсем ничего не разобрала из его слов. Она думала лишь о том, как сейчас ей было хорошо. Что сейчас она провела невероятную ночь с Ниаллом, несмотря на то, что перед этим он её отчитывал за непослушное поведение. Она и представить не могла, что когда-то между ними такое случится.       — Искорка, никогда не делай так больше. Ты сводишь меня с ума. Они встретились лицами почти что в упор. Снова.       — Ты хочешь сказать, это был последний и первый раз? — девушка хитро улыбнулась. Повисло молчание. Никкаль была готова убить его за то, что создаёт нелюбимую ею интригу. Казалось, что он делает это ей назло, как наказание за то, как она себя ведёт. Ниалл с задумчивостью погладил фарфоровую кожу её щеки и с тёплой улыбкой ответил:       — Надеюсь, нет.