<No title>

Зацикленность - именно такой диагноз поставил себе Йоджи. То ли жизнь его всегда была настолько дерьмово и уныла, то ли потому что он обладал врожденной патологией к фанатизму, его мозг постоянно на чем-нибудь клинило. "Поздравляю, Йоджи Кудо - тебе двадцать два, ты алкоголик, убийца и шизофреник с мономанией. Не зря прожил жизнь, а?" Радовало только одно - при отсутствии объекта мании, она иссякала и медленно сходила на нет. Правда, ровно до того момента, пока не появлялся новый объект. С этой чертой было удобно делать две вещи - работать детективом и сходить с ума. С первым, по известным причинам, не заладилось, а вот второе удается на ура. Иначе какой здравомыслящий человек, зажимая рукой сквозное пулевое в животе, будет смотреть на сочащуюся сквозь пальцы кровь и думать: "О, да, именно так выглядели бы его волосы." Ведь совсем не интересно прикидывать, сколько этой самой крови уже вытекло, как будут зашивать поврежденные в нескольких местах кишки и разорится ли Критикер на новую почку для своего наемника. А все потому, что пачкающая пальцы жидкость так похожа на волосы командира. И можно сжимать их в кулаке, пока голова Айи размерянно двигается между его ног. И не слышать собственных болезненных стонов из-за шума в ушах. И воспринимать потерю сознания как долгожданный оргазм. Фудзимия сжимает его плечи , немного нависая над ним. Глубокий голос, будто песком, присыпан хрипотцой. - Йоджи... Кудо захлебывается его запахом, который дотошный мозг давно разложил на составляющие, и теперь все вокруг понемногу пахнет Айей. Поэтому сейчас от концентрата кружится голова и немного подташнивает. - Йоджи! С губ блондина срывается сдавленный всхлип, а тело взрывается болью. Ах, да, сквозное пулевое в живот. Значит тошнота и головокружение это все-таки от большой кровопотери. - Давай, посмотри на меня. "Только этим и занимаюсь последние пару лет." - Слушай меня, Йоджи, не засыпай! "Да, что толку, я и во сне буду тебя слушать." А мозг уже автоматически запоминает ощущение аиной спины под грудью и звук его частого дыхания. - Поговори со мной, Йоджи, - просит командир. Очень плохая идея, потому что Кудо хочет рассказать, что он бы написал "Сто портретов Айи Фудзимии". Что цвет его кожи в зависимости от освещения меняется от голубовато-серого в сумерках до слоновой кости в полдень и чайной розы в электрическом свете лампы на кухне ближе к вечеру. Что им пахнут сандаловые благовония, свежесрезанные цветы и фруктовая жвачка. Что его пальцами играют на сямисене гейши на гравюрах в Токийском музее. Что оттенками его волос восходит и заходит солнце и опадает клен. - Помнишь, - Йоджи разлепляет пересохшие губы, - ты говорил, - через силу хрипит он, - что бояться смерти недостойно, - а безэмоциональная маска на аином лице со временем становится вполне читаема. - а не бояться глупо. - и руки у него на самом деле не холодные. - Так в чем же правда, Айя? - Правда в том, что к смерти нужно быть готовым, - и голос у него не всегда либо ровный, либо раздраженный - нужно просто уметь слушать. - Ты еще не готов, Йоджи.