Желание

Этот мальчишка - идиот. Мелкий, глупый, наивный идиот, который просто ничего, совершенно ничего не понимает. А может, и никогда не поймет – слишком уж инфантильный. Слишком несдержанный, слишком… Мечтатель. «Вы меня спасли уже раз двадцать от смерти, капрал». Да, спас. Спас, потому что было нужно, потому что знал, что так будет правильно – и ничего больше. Просто долг перед человечеством и… Самим собой. «Так что теперь моя жизнь - ваша. Вы можете делать со мной все, что хотите – и я не буду возражать». Конечно, не будешь. Капралу Райвелю в принципе сложно возразить, более того – почти невозможно. Сильный, волевой мужчина, превосходящий по силе, уму и ловкости большинство представителей своего пола, при этом красивый и аккуратный – мечта, и не только для девушки. Если силу капрал пустить в ход не может, то за дело принимается нечеловеческое обаяние. И люди идут за ним до самого конца. - Даже если убью? Райвель криво ухмыляется. Он видит, как начинает бегать взгляд этого мальчишки, конечно, такого вопроса он не ожидал. А что еще, спрашивается, делать с ним капралу? Ведь если ты берешь чью-то жизнь себе, то и ответственность за нее получаешь – как мелкий, отвратительный приз. А у Райвеля и своих проблем хватает. - Мне ничего от тебя не надо, Иегар. Абсолютно ничего. Потому что ты – идиот. Идиот. - Мне ничего не нужно от человека, который не понимает, что дорожить нужно каждым мгновением. Каждым, абсолютно каждым мгновением. Каждым днем, каждой минутой, каждой секундой. - До которого не доходит, что нужно гнаться за мечтой, пока есть время. Нужно делать ее реальностью, понимаешь, Иегар? Реальной, живой, осязаемой. Такой, чтобы ее можно было потрогать. Такой, чтобы стать счастливым хотя бы на миг. «Чтобы потом не сожалеть ни о чем», договаривает про себя мужчина. «Ни о чем. Чтобы можно было просто спокойно умереть». «Понимаю». Короткое, детское «понимаю», совсем как то «понимаю», что говорят своим родителям провинившиеся дети после долгого вразумительного разговора. Не искреннее, слабое. Просто «понимаю». Райвель сдержанно хмыкает, окидывая подростка презрительным взглядом, и разворачивается на каблуках, так, чтобы не видеть этого лица. Испуганного, расстроенного. Ничего он не понимает. Как можно вообще что-нибудь понимать в таком-то возрасте? Когда еще совсем не успел пожить, не успел понять настоящего, истинного горя, не успел потерять ничего? «Капрал, я правда понимаю». - Очень хорошо, - цедит сквозь зубы мужчина, бросая взгляд через плечо, но не поворачивается обратно к мальчишке. Не заслужил. Тот – надоедливый. Надоедливый, приставучий, как банный лист. Видимо, в нем и правда еще остались отголоски того восхищения, когда Иегар отдал бы все за то, чтобы оказаться рядом со своим обожаемым капралом Райвелем – да, мужчина слышал об этом. Этот ребенок сам рассказывал. А теперь он, несмотря ни на что, оббегает скаута и вновь появляется у него под носом. - Ну, и что же это за желание, которое ты хочешь воплотить в жизнь? Тот болезненно сжимается, обнимая себя руками, и опускает взгляд в пол, начиная пристально рассматривать носки своих сапог. Но, стоит капралу недоверчиво шмыгнуть носом, словно берет себя в руки – и в один миг становится выше самого Райвеля, выпрямляясь, уверенно поднимая подбородок. «Вот такое». И он хватает мужчину за тонкие ремни на груди, подтягиваясь, наклоняясь, выгибаясь, и неумело касается губ капрала, словно надеясь получить ответ. И, конечно, ничуть не удивляется слабому, но действующему удару под дых, который заставляет его отстраниться. Райвель молчит. Молчит все то время, пока мальчишка держится за живот, щупает свою грудь, восстанавливает дыхание. Молчит и ждет, пока тот снова не выпрямляется. - Жалеешь, что сделал это? Или все-таки рад? «Отчасти», - тихо отвечает тот, и в голосе его слышится какая-то странная радость. А капрал хмуро прогоняет свои мысли о том, что только что вдалбливал этому юнцу. И просто устало прикрывает глаза. - Может, для начала выпьешь со мной чаю?