Мокрые сны

Обычный вечер в колонии Намба, не считая того, что сегодня надзиратели всех корпусов решили напиться в слюни от нечего делать. Сколько бы Хаджиме и Сейтаро не отмахивались от пьянки, в силу того, что заключенные из тринадцатой камеры могут снова устроить побег, никто их не послушал. Причина тому была тщательно продуманная ложь Хаджиме об отсутствии какого-либо желания сбежать. Теперь у них не было причин, чтобы сбежать с гулянки, а у Джуго и остальных были все шансы сбежать из тюрьмы. Делать было нечего - придется пить. Хаджиме и Сейтаро сели со всеми за стол, где стояли пустые стаканы, которые со временем наполнились алкоголем. Первым стакан взял Хаджиме, стоило только поднести тот к губам, как почувствовал на себе чей-то взгляд, который словно сверлил в нем дырку. Подняв голову и посмотрев по сторонам, он заметил, как пристально на него смотрит его начальница. От такого взгляда, мужчина почувствовал, как по телу пробежал табун мурашек, а живот начало сводить. « — Черт, просто не обращай внимания. Просто выпей пару стаканов и свали отсюда. » — сказал он сам себе и был готов сделать глоток, как к нему подсел Самон и с громким, храктерным звуком, поставил на стол бутылку сакэ. — Давай, кто больше выпьет? — спросил Гокуу, смотря на своего противника с некоторым вызовом. — Что скажешь, горилла? — Вот же черт, — выругался тот в слух, а после ухмыльнулся, — а я так не хотел напиваться в слюни. Ладно, гребаная обезьяна. Давай проверим, кто же все-таки больше выпьет. Да, видит Бог, Хаджиме не хотел напиваться до состояния нестояния, но пропустить прямой вызов от соперника не мог. Сейтаро всячески маячил вокруг них и пытался предотвратить эти соревнования, всячески напоминая надзирателю о тринадцатой камере. Только вот никто не слушал его, надзиратели тринадцатого и пятого корпуса уже опустошили свои стаканы, не успев и глазом моргнуть. Тяжело вздохнув и взяв свой стакан, Танабата долго смотрел на прозрачную жидкость, что заполняла стакан до краев. Хотелось бы ему оставаться трезвым, чтобы помочь Сугороку добраться до комнаты отдыха, когда тот напьется. Решив, что от одного стаканчика ничего не будет, голубоволосый выпил сакэ залпом и поставил пустой стакан на стол. Все было хорошо, пока к нему не подсел Киджи с бутылкой сакэ в руках. — Сладенький, я что-то заскучал. Не против выпить вместе со мной? — спросил фазан, смотря на парнишку с легкой ухмылкой на лице. — Вынужден отказать. Я не шибко то хочу напиваться. — вежливо отказав, Сейтаро мило улыбнулся надзирателю другого корпуса. Мицуба не услышал слов Танабаты, лишь сев поближе к нему и приобнял за плечи, начав разливать алкоголь. Мысленно голубоволосый был готов умереть, лишь бы не пить. Главной его целью было отвести Хаджиме до комнаты, а не потеряться вместе с ним по дороге в тринадцатый корпус. Когда стаканы снова были заполнены до краев, Киджи долго всматривался в глаза цвета вишни, словно гипнотизируя и умоляя того притронуться к выпивке. Сейтаро был непоколебим, он долго и упорно старался не поддаваться чарам фазана, но тот был непоколебим. Спустя пять минут упорства, голубоволосый все же сдался, а мужчина чуть-ли не сиял от счастья. Взяв стакан в руки, охранник выдохнул, заранее прося прощение у всех надзирателей за то, что может случиться дальше. Сейтаро и Киджи одновременно осушили стаканы и с громким стуком, поставили те на стол, после чего второй снова наполнил те до краев. Никто не замечал, как Хаджиме смотрит в их сторону и яростно выпивает стакан за стаканом. Прошло несколько часов с начала пьянки, надзиратели были пьяны в стельку, но не прекращали пить. Спор между Сугороку и Гокуу закончился тем, что первый одержал победу, но даже так пить он не прекращал. Танабата и Киджи напились настолько, что охранник сидел в слезах и рассказывал о том, как с ним обращаются заключенные, а надзиратель едва ли не плакал с ним от столь "грустной" истории. Обнимая голубоволосого, фазан поглаживал его по голове, но длилось это недолго, ведь надзиратель тринадцатого корпуса, увидев эту картину, не на шутку разозлился. — Говорят, что жаренный фазан очень вкусный. — приобняв своего напарника, он намекнул Киджи, чтобы тот не смел трогать то, что ему принадлежит и свалил в ужасе. Мицуба угрозе внемлил, поэтому отодвинулся от пьяного Сейтаро как можно быстрее. — Надзиратель, я хочу спать.. — сказал охранник, положив голову на плечо Сугороку и продолжая хныкать. Тяжело вздохнув, Хаджиме поднялся на ноги, а после поднял Сейтаро, который как и он сам, кое-как стоял на ногах. Закинув руку своего любимого плаксы на свое плечо, он пошел к выходу, пожелав всем хорошего времяпровождения. Идти в таком состоянии оказалось труднее, чем он себе представлял, но делать было особо нечего. Добирались до тринадцатого корпуса они долго, учитывая то, что Сугороку еще тащил на себе пьяного напарника, который едва передвигал ногами. Первым делом, куда он направился, так это комната отдыха, чтобы остановиться там и передохнуть. Никто даже не подозревал, что может случиться что-то странное или неожиданное. Наконец-то увидев нужную дверь, он открыл ее и прошел внутрь, продолжая тащить плачущего и полудремлящего Сейтаро к кровати. Подойдя к кровати, Хаджиме хотел положить того, но внезапно его ноги стали будто ватными и не выдержав, он упал вместе с парнишкой на кровать. Навалившись сверху на пьяного и беззащитного Танабата, лицо Сугороку тут же покраснело, ведь ранее он никогда не позволял себе быть настолько близко к этому плаксе. Да, хотелось ему быть ближе к этому очаровательному и ранимому ребенку, но здравомыслие всегда брало верх над желаниями. А теперь, когда он находится так близко к нему, чувствует его дыхание на своей коже, хочется лишь сильнее сжать это стройное тело в своих объятиях, изучить каждый сантиметр бледной кожи, оставить на ней свои метки. И как бы мужчина не старался бороться с этими желаниями, они были сильнее, особенно в данной ситуации, когда Сейтаро в пределах его досягаемости. Наклонившись к лицу спящего и ничего не знающего Сейтаро, он нервно сглотнул вставший в горле ком и приблизился к немного пухлым, розоватым губам, после чего аккуратно провел языком по сухим губам и посмотрел на лицо парня. Танабата все также спал и даже ни разу не пошевелился, что развязало руки Сугороку. Взяв голубоволосого за подбородок и слегка приподняв его лицо, мужчина поцеловал его в губы. Поцелуй был очень нежный, а во рту чувствовался привкус выпитого сакэ, который затуманивал разум лучшего любого алкоголя. Хаджиме сначала целовал Сейтаро очень нежно, чтобы ненароком не разбудить это чудо. Однако жадность захлестнула его настолько, что тот начал тщательно изучать рот ничего не знающего парня, который был в пьяном отрубе. Проводя языком по ровному ряду зубов, сплетая языки, он не заметил, как кто-то смотрит на него. Разорвав поцелуй, Хаджиме тяжело дыша, приподнялся и посмотрел на лицо Сейтаро. Не описать словами, какой шок он испытал, увидев, что тот не спит. — Н-надзиратель? — Танабата смотрел на мужчину со слезами на глазах, весь красный до кончиков ушей, не веря собственным глазам и ощущениям. Наверное он напился настолько, что ему просто грезилось это прекрасное чувство. Так почему бы не отдаться ему полностью? Ничего, даже если это будет всего лишь очередной сон с его любимым надзирателем в главной роли. Сугороку почувствовал стыд за то, что вытворял со своим подчиненным, который просто беззащитно спал после вечерних посиделок с коллегами. Он просто воспользовался ситуацией, а теперь когда был застукан, даже не знал куда деть собственные глаза от стыда. Сейтаро не плакал как обычно, не кричал. Да и в целом ничего не говорил, лишь смотрел на него, словно чего-то ожидая. Хаджиме так бы ничего и не понял, если бы охранник не вытянул свои руки к нему. Этот жест был воспринят, как некое приглашение к продолжению действия. Ухмыльнувшись, мужчина снова навалился на мальчишку, начав расстегивать пуговицы на его форме, а следом уже на самой рубашке. Учитывая то, что у Сейтаро это будет впервые, то без прелюдий никак не обойтись. Расстегнув рубашку, Хаджиме хищно облизнулся и начал водить руками по телу Сейтаро, чувствуя как у второго прошлись мурашки. Однако он был уверен, что то, что произойдет дальше, вызовет у него гораздо больше мурашек по телу. Наклонившись, Хаджиме начал покрывать всю шею своего возлюбленного поцелуями, спускаясь все ниже и ниже. Смуглые, немного шершавые ладони, продолжали изучать каждый участок бледной кожи. С каждым движением, Сугороку чувствовал, как голубоволосый подрагивает в его руках и чувствовал еще большее желание обладать им. Проведя дорожку из поцелуев, мужчина прикусил кожу на груди парня отчего тот тихо вскрикнул и жалобно посмотрел на него. « — Господи, он сейчас на щенка похож.. » — подумал тот про себя, а после помотал головой в разные стороны, чтобы отогнать ненужные мысли. Собравшись с мыслями и снова настроившись на то, что собирался сделать. Хаджиме припал губами к соску и начал жадно посасывать его, а другой принялся покручивать пальцами. Сейтаро не ожидая чего-то такого, громко простонал, а после прикрыл рот, стыдясь своего собственного голоса. Заметив ухмылку на лице надзирателя, Танабата тут же почувствовал дрожь и как его возлюбленный, начал сосать сосок куда активнее, чем было до этого, а второй не только прокручивать, но и время от времени сильно сжимать. Сдерживать постыдные звуки было очень сложно, они сами вырвались из его уст, как бы он не пытался их сдерживать. Положив свободную руку на пах, Сугороку начал поглаживать небольшого размера член через плотную ткань штанов. Поняв, что сдерживать стоны бесполезно, Сейтаро убрал свои руки от лица и предстал перед своим надзирателем во всей красе, а именно дрожащие от страха и в тоже время желания, глаза цвета вишни, красные щеки, слюни текущие изо рта от удовольствия. Он настолько мило смущался, что сил сдерживаться практически не было, но ради этого милого плаксы, капельку можно и потерпеть. Прекратив ласкать соски голубоволосого, мужчина привстал и с той же ухмылкой, ткнул пальцем в розовую бусину. — Смотри, как они напряглись, — сказал тот, все также держа палец, — а я ведь совсем немного их поласкал.~ От этих слов лицо Сейтаро покраснело настолько, что от него можно было смело прикуривать сигареты. Убрав руки от груди парня, Хаджиме спустился ниже, стянул с парня сапоги и швырнул их в сторону. И вот, добравшись наконец-то до ширинки, расстегнул ее, а после начал стягивать с парня штаны. Стянув с него штаны и куртку, которые полетели с глухим звуком на пол, мужчина начал расстегивать свою куртку, после чего та полетела к вещам охранника, тоже самое произошло с рубашкой и фуражкой. Освободившись от сковывающих движения вещей, Хаджиме подцепил пальцем боксеры парня и потянул их вниз, Сейтаро же резко схватился за них, ведь стыдился того, что надзиратель увидит его голого. Несмотря на то, что все было сном, ощущения были такие реалистичные и приятные, что просыпаться и вовсе не хотелось. От мыслей, что он видит очередной прекрасный сон, его отвлек надзиратель, которому все же удалось стянуть с него бельё. Единственное, что сейчас осталось на Сейтаро, так это рубашка, все остальное валяется на полу. Взяв в руки небольшого размера член, Хаджиме начал водить рукой вверх-вниз по стволу. Парень прикусил губу и наблюдал за надзирателем, но когда тот начал ему надрачивать, Танабата прогнулся в спине и запрокинул голову от столь приятных ощущений. Сколько бы он сам этого не делал, никогда не чувствовал чего-то такого и снова уверял себя в том, что это просто прекрасный сон, который рано или поздно закончится. Сугороку постепенно начинал надрачивать парню быстрее, второй же закрыл лицо руками и тихо постанывал от удовольствия, но главное еще было впереди. И вот стиснув член в руках чуть сильнее, Сейтаро с громким стоном, кончил в руку надзирателя и убрав руки, посмотрел на него. Слизав жидкость с пальцев, Хаджиме перевернул Сейтаро на живот, приподняв его задницу и наклонившись, провел мокрым и горячим языком по узкому колечку мышц, смачивая его слюной. — Н-надзиратель! — выкрикнул Сейтаро, вздрогнув всем телом и немного прогнушвись в спине. — Т-там же грязно! Мужчина не слушал, он постепенно начал вводить внутрь свой язык, когда кончик проник внутрь, до его ушей донесся приглушенный стон. И вот когда язык был введен, Хаджиме начал разрабатывать и смачивать стенки ануса до тех пор, пока не почувствовал, как ткань штанов давит на колом стоящий член, требующий немедленной разрядки. Терпеть уже не было сил, как и растягивать любимого пальцами, поэтому Сугороку отстранился и расстегнул ширинку, приспустив штаны вместе с трусами, взял член в руку и подставил к узкому колечку мышц. Хаджиме надавил головкой на проход, после чего начал медленно входить, Сейтаро болезненно вскрикнул, а на глаза выступили слезы. Войдя во всю длину, мужчина остановился, чтобы мальчишка мог привыкнуть, немного подождав, мужчина начал медленно двигать бедрами. Комната отдыха постепенно наполнялась громкими стонами и звуками шлепков тела об тело, Танабата стонал во весь голос и сжимал пальцами одеяло под собой, пока его любимый надзиратель втрахивал его в кровать так, как только мог. Худощавое тело время от времени покрывалось укусами и лиловыми пятнышками - засосами, которые преисполняли Хаджиме некой гордостью за проделанную работу. Выйдя из парня и перевернув его на спину, он снова вошел в него и начал делать грубые толчки, от которых Сейтаро чуть-ли не сходил с ума. Тело адски горело, место укусов покалывало моментами, но этот жар и покалывание были на удивление приятными. Извиваясь под загорелым, накачанным телом, Танабата позволил обнять себе надзирателя и в порыве страсти царапать его спину, оставляя глубокие отметины на коже. Данное действие лишь сильнее завело Хаджиме и он начал вколачиваться в Сейтаро еще быстрее и грубее, наклонившись к лицу мальчишки и взглянув в его малиновые глаза, он был готов раствориться в нем, чтобы стать единым целым. Они так давно работали рука об руку и с каждым днем его желание овладеть этим парнем росло, а сейчас они занимаются сексом в комнате отдыха, пьяные в говно и возможно завтра Сейтаро пожалеет о произошедшем и будет ненавидеть его за это, но Хаджиме знал наверняка, что он сам не будет жалеть о случившемся. Сделав еще несколько толчков, он с утробным рычанием излился в голубоволосого и поцеловал его в губы, в этот раз Танабата не спал и ответил на поцелуй, обняв Сугороку за шею и прижав к себе как можно ближе. Поцелуй был очень страстным, хоть и не умелым, но обоим этот поцелуй понравился. Отстранившись друг от друга, Хаджиме вышел из парня, снял с себя ненужные вещи и вместе с Сейтаро забрался под одеяло. Крепко обняв парнишку и уткнувшись в голубую макушку, оба парня прикрыли глаза, начав погружаться в царство Морфея. На рассвете двое мужчин проснулись в объятьях друг друга, первым кто подскочил был Сейтаро, который вскрикнул от боли в пояснице, а после прижался спиной к стене, прикрылся одеялом и сильно покраснел. — Надзиратель? — спросил тот смотря на мужчину. — Вчера мы.. — Ага, переспали. — сказал Хаджиме с бесстрастным лицом. — Ужас! Как вы можете так спокойно об этом говорить?!  — едва ли не хныкал молодой охранник, стягивая на себя все одеяло. Привстав, мужчина почесал затылок и посмотрел на парнишку. — Ты вчера был чертовски мил, Сейтаро. — сказал Сугороку и слегка улыбнулся. Танабата хотел что-то сказать, но послышался звук открывшейся двери, а после в комнату вошел заключенный, который не ожидал увидеть кого-то в комнате отдыха. Зайдя в комнату, он повернулся к двери и прикрыл ее. Развернувшись и увидев картину перед собой, а также злое лицо Хаджиме, брюнет захотел сбежать, но надзиратель выскочил из под одеяла сжав руки в кулак. — Твою мать! Пятнадцатый, снова пытаешься сбежать?! — рявкнул Сугороку. — Хаджиме, подскажешь где покупал семейки? — спросил с издевкой Джуго, смотря на надзирателя. — Когда выйду, куплю себе такие же. Нервно дернув бровью, Сугороку кинулся к заключенному, чтобы врезать ему, сказав напоследок: — Сожми зубы покрепче, пятнадцатый! Итак в колонии Намба, в тринадцатом корпусе с самого утра разносились громкие крики издаваемые заключенным и отборные маты, что выкрикивал надзиратель.