;;
— Любимый? Он задыхается, натыкаясь на остекленевший в короткие счёты взор золотых глаз. Итэр стоит к нему вполоборота, совсем не собираясь задерживаться; он недовольно поджал персиковые губы, такие мягкие, самые любимые, лучшие на свете, и Сяо чувствует, как страх жадно охватывает его своими склизкими клешнями. — Не уходи, — он сипит, протягивая к некогда родному человеку руку в перчатке, даже не обращая внимания на вмиг потускневший свет Глаза Бога. Говорят, что этот божий дар несёт в себе желания носителя. Всё, чего Сяо когда-либо хотел, сейчас стоит перед ним, одаряет непривычным холодном и едва подавляет мысль сбежать без прощальных сцен, — пожалуйста, я так люблю тебя. Тело почти сгибается под непонятной тяжестью, пальцы и руку в локте сводит, адепт с болезненным видом прижимает её к своей груди, когда не получает ответной реакции. Он с тщетной надеждой вперяет взгляд в полюбившиеся мягкие губы, желая урвать последний поцелуй, но отшатывается, когда Путешественник резко отворачивает голову. Близ его любимого Путешественника неловко переминается с ноги на ногу Люмин. Сяо должен признать, что они действительно очень похожи: один цвет волос и радужки, схожие черты лица, те же тонкие руки. Встречаясь глазами с девушкой, Якса не ожидает увидеть плещущуюся на дне золота вину, и не может злиться. Конечно, Люмин сочувствует ему, но никогда бы она не позволила своему брату остаться в чужих руках, в разлуке, после всего, что они преодолели. И Сяо это понимает. Понимает и видит это в поджатых губах, в нетерпеливости её тела. Близнецам столько всего стоит обсудить, пережить, увидеть вместе, наконец восполнить пустоту в груди родственным теплом. И в этой чаше нет места для Златокрылого Короля. Странное желание бьёт набатом по вискам: хочется облить блондина водой, чтобы тяжесть мокрой одежды не позволила ему уйти далеко, жадно поедая глазами виднеющиеся за ней изгибы любимого тела; хочется застроить его шлакобетонными блоками с прорезями как раз для поступления воздуха, и держать как птичку в клетке, самую любимую птичку, ведь только её щебетание мотивировало Сяо начинать следующий день. Всё хочется ухватиться за Итэра, как ухватился бы утопающий за спасительную веточку, но Укротитель демонов сдаётся, когда его настигает осознание: в планах Итэра, в его будущем, там никогда не было Яксы. Нет места для него и сейчас. — Я ухожу, Сяо. Мы уходим.;;
Сяо чувствует, как чёрные, трепещущие и полные ужаса языки обхватили его тело, едва не разрывая по швам. Один из них коварно обхватывает запястье с Глазом Бога, елозя до тех пор, пока Божий дар не отсоединится от перчатки. Безучастно провожая взглядом потухший Анемо Глаз Бога, Защитник Якса ёжится от тяжести, обхватывающей его плечи. Эта тяжесть кажется ему неправильной для такого ужасного места, слишком тёплой и бархатной она была на его коже. Она давит, заставляя Сяо содрогаться, и он резко вздыхает, распахивая глаза в смертном испуге. — Сяо, Сяо! Итэр над ним болезненно сверкает глазами, оставив руки на плечах адепта, за которые он пытался его растормошить и пробудить от кошмара. — О, Архонты, ты проснулся. — блондин утыкается лбом в чужую грудь, примостившись на бёдрах Яксы. Он то скользит руками вверх, мягко обнимая ладонями шею Сяо, то массажирующими движениями возвращает их на плечи. — Как ты? — Итэру кажется глупой именно такая формулировка вопроса, но он больше не знает, как сейчас выразить своё беспокойство за любимого. — ..я спал? Хриплый голос заставляет сердце Путешественника сочувствующе сжаться, и он поднимает голову, встречаясь взглядом с глазами напротив. — Я не знаю, — с жалостью выдыхает Итэр, — у тебя сильно дрожали руки, а ты сам весь метался и всхлипывал что-то сквозь зубы. — Он подбирается повыше, упираясь своим лбом в чужой, и кладёт ладони на щёки адепта, большими пальцами нежно их поглаживая. — Я не буду настаивать на том, чтобы ты поделился со мной своим кошмаром, — предугадывает наперёд и чмокает в нос, заставляя кончики пальцев покалывать от такой нежности, — просто скажи, что мне сделать, чтобы ты сейчас чувствовал себя хорошо? Тяжело поверить в то, что Итэр из сна и Итэр из настоящего смотрят на него, Сяо, одними и теми же глазами цвета плавленного золота. Грань между грёзами и действительностью для Охотника на демонов всегда была почти прозрачной, и сейчас он неверяще хмурит глаза и отворачивается, чтобы избежать чужого взгляда. — Приготовь завтрак.. давай поедим. — Хорошо, — блондин лучисто улыбается и, прежде чем слезть с любимого и лишить его приятной тяжести своего тела, добавляет, — я люблю тебя. Итэр хмурится, когда не слышит привычное «и я тебя» в ответ, но не решается спросить. На приготовление завтрака не уходит много времени, и весь этот промежуток Сяо отчуждённой статуей сгорбился неподалёку от Путешественника, не позволяя ни единой тёмной мысли проскользнуть на его лице. И это настораживает блондина. Нет, не то чтобы это непохоже на обычное поведения Истребителя демонов, но во время готовки тому нравится всячески отвлекать Итэра: перебирать его светлые волосы, стоя за спиной; проходя мимо, одаривать веснушчатые щёки мимолётными поцелуями; в конце концов, просто пилить его совиным взглядом янтарных глаз. Но сейчас.. ничего. Еда уже готова, и Итэр ёжится, когда его любимый человек подходит к нему будто на негнущихся ногах, склоняется к его уху, опаляя то горячим дыханием, и рвано шепчет: — Я съем тебя целиком. Передёргивая плечами, Путешественник никак не комментирует сегодняшние странности адепта, оправдывая это расплывчатым после кошмара сознанием. Они завтракают в тишине, которую можно резать ножом. Сяо это и хочет сделать, он отрежет самый лакомый кусочек, найдёт красивейшие блюдце и ложку, чтобы вручить эту тишину человеку, сидящему напротив. — Ты не целуешь меня, — оба уже доели, и теперь просто сидят, изучающе оглядывая друг друга будто впервые, — почему? — с сомнением спрашивает Итэр, и подбирается, обнимая собственные колени. Но Защитник Якса не отвечает на его вопрос, вместо этого задавая свой, когда подаётся вперёд, чтобы оставить между ними ничтожные миллиметры: — Разбей мне сердце. — ..что? Сяо надрывисто выдыхает, прикрывая глаза, и трётся носом о чужую щёку: — Моя любовь.. не сдерживайся, — он приобнимает блондина за шею одной рукой, чтобы притянуть вплотную к себе, и чужие золотые глаза в изумлении распахиваются, — разбей мне сердце. — О чём ты? — почти напуганно шепчет Итэр, не решаясь отстраниться — и не имея желания, — я не понимаю. — Разбей мне сердце, — как мантру, повторяет Истребитель демонов, — они лишат меня твоей сладости, — губы прижимаются к месту за покрасневшим ушком, заставляя мурашки покрыть кожу, — сделай это первым, — он шепчет, не отстраняя свои уста от чужой кожи, что заставляет Итэра резко выдохнуть от жара. Путешественник уже ничего не говорит, позволяя словам литься из любимого шелестом листьев, обеспокоенных ветром, — дай мне стоп-сигнал, — опускает руку ниже, скользя ею по чужой груди, и оставляет её на оголённом животе, забираясь пальцами под топ, — моя любовь, моя любовь, моя любимая любовь, — как в забытие, Сяо бездумно вторяет самому себе, второй рукой поглаживая острую коленку Итэра. Мышцы чужого живота едва содрогаются, и влажным поцелуем в шею, будто это есть ключ к запретной двери, адепт заставляет блондина опустить колени. Это позволяет Истребителю зла скользнуть ладонью выше, любовно сжать узкое мягкое бедро, из-за чего Итэр что-то мычит в плотно сжатые губы. — Я люблю тебя, — Путешественник ловит чужие губы в поцелуй, отрываясь с постыдным причмокивающим звуком, — зачем мне разбивать твоё сердце? — Ты ведь бескрайнен в своём мире, — шепчет в самые губы, соприкасаясь ими, — ты знаешь, куда денешься потом? Итэр хмурится, осмысливая всё сказанное его любовью, и бегает глазами из стороны в сторону, из-за чего его золотые ресницы подрагивают — Сяо не упускает ни единую мелочь — его глаза будто светлеют, когда, кажется, в голову приходит осознание. Постигнув его, Путешественник обхватывает ладонями лицо Алатуса, чтобы прижаться своим лбом к чужому. — Я знаю, что она здесь — я это чувствую, — он трётся своим нос о нос Сяо, и второй вспоминает, как это делают полюбившиеся друг другу кошки в Ли Юэ, — и я чувствую тебя. Где бы я ни был. — Итэр устало прикрывает свои золотые глаза и выдыхает в чужие губы. — Я правда не знаю, как это будет. И не знаю, как это будет без тебя. — блондин перемещает ладони с чужого лица на плечи, чтобы переместиться на колени адепта и прижаться мускулом к мускулу. — Даже не представляю. Я не допущу тот исход событий, в котором наши пути разойдутся. — Итэр закрепляет свои слова надёжным поцелуем, облизнув чужие губы прежде чем скользнуть промеж них языком. Полноценно отвечая на поцелуй, Златокрылый Король чувствует себя на своём месте. Всё так, как и должно было быть. Его Анемо Глаз Бога будто вспыхивает с новой силой, с такой же, как и Сяо обхватывает Итэра руками, прижимая к себе, не оставляя между ними ни миллиметра воздуха. Он обнимает блондина за поясницу и едва разрывает поцелуй под чужой недовольный стон, чтобы прошептать в персиковые любимые губы: — Моя любовь.