Эль.

      Эль бесит ее неимоверно. Бестактная, громкая, непунктуальная и просто обожает глупые шутки. За этой женщиной тянутся хаос и огромный ворох проблем, она сносит все на своем пути, словно смерч. С ней никогда не бывает спокойно или безопасно.       Она постоянно громко жуёт жвачку, не смыкая тонких губ, то и дело звонко лопая пузыри, никогда не ставит вещи на место и стаскивает в ее дом всякий бесполезный — и опасный — хлам. Ее выходки переходят все границы. Она частенько заявляется прямо к ней на работу вся покоцанная, словно ее пожевала стая волков и выплюнула, потому что даже животных она умудрилась достать своей нескончаемой болтовней. В морге теперь постоянно воняет лаком для ногтей, среди инструментария валяется пара толстых иголок из неизвестного металла, а на столе остаются грязные следы от грузных ботинок.       У нее глубокий, как треть марианской впадины, вырез на груди, ее рост близится к отметке в шесть с половиной футов, а длинные черные, как смоль, волосы всегда распущены и частенько хлестают ее по лицу и бёдрам, подобно кнутам. У нее странный, смахивающий на фэнтезийную броню кожаный костюм, который до неприличия плотно облепляет ее тело, и нелепый золотой шлем с длинными рогами. Ее глаза светятся в темноте подобно кошачьим, а смех заливистый и излишне громкий.       А ещё она просто отвратительно, невыносимо, раздражающе идеальна, как и полагается Богине.       У нее правильные черты лица, шикарная фигура, бесконечно длинные ноги и обворожительная улыбка. Даже её глупые шутки иногда смешные, музыкальный вкус не такой уж и плохой, и рогатый шлем смотрится на ней скорее эффектно, чем нелепо. Харизма из нее так и прёт. В нее невозможно не влюбиться.       Нигма не переносит эту чертовку на дух.       Каждый раз она посылает Эль куда подальше, стоит той только появиться, скидывает ее руки со своих плеч, когда та совершенно бестактно приобнимает ее, но на деле просто заваливается всем своим немалым — серьезно, эта бестия весит, как шесть мешков картошки, и это не считая самомнения! — весом будто не в состоянии удержаться на своих длиннющих ногах. Каждый раз вроде бы говорит «нет» на очередное ее предложение сгонять на какую-нибудь планету и что-то там натворить.       Та говорит, что будет весело, что Нигма не пожалеет, если пойдет с ней.       И это самая наглая ложь.       После каждой такой вылазки Нигма ещё долго разгребает последствия. То подхватит какую-то инопланетную сыпь, о которой Эль «впервые слышит, и вообще, она же Богиня, болеть не может, вот и не знала», то проходит быстрые курсы экзорцизма, изгоняя какого-то назойливого духа, прицепившегося к ней в другом измерении, то подлетает по ночам из-за того, что очередная блестящая штучка, оказывается, питается людскими страданиями.       Перечислять можно ещё долго, такие казусы случаются постоянно, ведь Нигма не может сказать «нет» этой бешеной фурии.       Но... да, это весело.       Весело бегать от разъярённых остроухих пьяных в стельку инопланетян, у которых они только что украли прямо из-под носа какое-то магическое копьё.       Весело устраивать ограбление в стиле гангстерских фильмов прошлого десятилетия на какой-то планете со смешным названием и по-идиотски наивными жителями, которые верят, что бананы могут стрелять.       Весело всю ночь курить какую-то странную дурь вместе с теми самыми остроухими придурками, которые всё-таки знают толк в наркоте, в отличие от оружия.       Весело саботировать бунты на межзвездных кораблях; весело поднимать революции на мусорных астероидах; весело обводить вокруг пальца самых разных и причудливых существ в покер, поставив на кон те бесполезные краденные деньги.       Весело после напиваться приготовленным самим Дионисом вином, которое может свалить с ног даже Богов, в маленькой квартирке Нигмы под какие-то современные громкие песни, которые так обожает Эль. Драться подушками и вместе отрубаться прямо в процессе на диване или, если повезёт, на кровати прямо так, в порванной на лоскуты одежде, в грязи, крови и слизи.       Зато просыпаться на следующий день уже не весело. Нигма постоянно после такого опаздывает на работу, а то и вовсе не приходит из-за тех самых последствий.       Или если Эль, теперь уже обнаженная и чересчур довольная собой, ее не отпускает, попросту не давая вывернуться из своих крепких объятий, обвивает ее словно коала, повисшая на ветке, а после требует завтрак в постель, расчесывая свои спутанные волосы пальцами, и сворачивается на подушках в клубок, выставляя на обозрение бледную спину с рядом выпирающих позвонков и утыкаясь лицом в подушки, наверняка пряча довольную ухмылку. Тогда ей приходится с тихим шипением тревожить все синяки и выбираться из-под одеяла, заставляя себя оторваться от созерцания худой спины, на которой не осталось уже и следа, и идти на кухню.       Нигма просто ненавидит свою неспособность сказать «нет» этой чертовке.       Но, будем честны, она это просто обожает.