Одержимость

      Медисон проснулась от боли в животе. Внутренности просто выворачивало на изнанку. Её тошнило, а голова гудела.       Она с трудом распахнула слипшиеся глаза, закрываясь рукой от назойливых лучей осеннего солнца, пробивающегося сквозь толщу грозовых облаков.       Медисон еле сообразила, где находится. Это была одна из спален на втором этаже. В свете утреннего солнца комната уже не казалась такой зловещей. Ветхие обои голубоватого цвета с золотистыми узорами, что хоть и потускнели от времени, но все ещё переливались на солнце. Дряблая истончившаяся тюль колыхалась от ветра, просачивающегося сквозь щели деревянных окон. По грязным стёклам стекали мелкие капли дождя. Буря все ещё не стихла.       Медисон сделала глубокий вдох в надежде, что поток кислорода хоть немного облегчит ее состояние, и попыталась привстать. В нос ударил запах воска и дыма потухшего фитиля. Тело еле слушалось, она сделала ещё несколько глубоких вдохов и тошнота затихла.       Она находилась в комнате совсем одна. Кроме того оказалась совершенно нагой. Обнаружив это, Медисон занервничала и вскочила с кровати в поисках одежды. В голове что-то будто щёлкнуло, она загудела ещё сильнее. Медисон пошатнулась, сделала шаг и оглянулась на кровать. Простынь бежевого цвета была смята. Потянув на себя одеяло, она увидела скомканные шорты, а заглянув за борт кровати обнаружила и все остальное. Медисон скинула с себя одеяло и принялась одеваться, как вдруг заметила на запястьях странные следы. Она замерла, вытянув руки, разглядывая розоватые «браслеты», в ее затуманенном разуме вспыхнули обрывки прошлой ночи…       Как они оказались запертыми вдвоём наедине в этой комнате? Когда успели подняться по лестнице? Видел ли их кто-то?       Она не помнила о чем они говорили, что было перед тем, как он впервые дотронулся до неё. Тело пронзила молния от одного лишь поцелуя, разум отключился, и она доверилась своим инстинктам, глубоко спрятанным где-то в подсознании. Медисон впервые в жизни смогла раствориться в своих желаниях, вырваться на свободу и заткнуть свои собственные предрассудки. Майкл, словно бы снял с неё вуаль, что не давала расслабиться и перестать осуждать себя.       Её не волновало прошлое и даже будущее, она хотела жить в этом мгновении, сливаясь с ним — только здесь и сейчас в его объятиях. Она жаждала ощутить то, чего так хотела и боялась в то же самое время. Майкл будто читал её, как открытую книгу, всю сразу целиком — каждую строчку и каждую страницу. Его губы на вкус были словно спелая вишня, ей хотелось откусить кусочек, и она не удержалась. Почувствовав солоноватый вкус крови, на мгновение испугалась, но он успокоил её. Она помнит, как он сжал свои губы, а потом отстранился, наблюдая за её реакцией. Что он хотел увидеть?       Это перестало быть важным в тот момент, когда он слегка оттянул её за волосы, открыв шею, и впился в неё зубами, словно вампир, смягчив укус нежным поцелуем.       Он что-то шептал ей на ухо, пока его руки стягивали с неё одежду. Она не успела и понять, как оказалась привязанной к изголовью кровати, покрытая лёгкой простыней. Она помнит лишь его глаза, в свете свечей — карие, дикие, пронзающие душу, его прикосновения сквозь простынь. В какой-то момент он стянул с неё ткань и рассматривал тело.       Она помнит неприятный холод, раскрытое окно, колыхающееся пламя свечи. Майкл чередовал грубые и резкие движения с нежными, это возбуждало её. Он внезапно хватал её за горло и душил, а потом отпускал и покрывал шею поцелуями. Он нежно вошёл в её поддающееся тело, и она приняла его, скрестив ноги за его спиной. Затем он ускорился и даже сделал ей больно, но тут же остановился. Он тянул веревку, сжимая запястья, а затем отпускал нежно поглаживая. Его горячее тело нависало над ней, а ветер и капли дождя из окна обжигали холодом. Порой он, как животное вбивался в неё, грубо хватая за бёдра, сжимая грудь до синяков, но потом его словно что-то останавливало, и он успокаивался.       Медисон, сама того не осознавая, покраснела и закрыла лицо руками, вспоминая эти моменты. В голове все перемешалось — нынешние ощущения стыда с желанием и раскрепощённость прошлой ночи, но все это сменилось на страх в следующее же мгновение — в дверь кто-то постучал.       Она быстро облачилась во вчерашний костюм, пригладила волосы, как вдруг стук повторился, а затем стал ещё более настойчивым.       — Минутку! — отозвалась она.       — Медисон, ты здесь? — послышался голос за дверью. Она не смогла разобрать чей он.       — Да, все в порядке! Я скоро выйду!       — Медисон! — снова раздался зов, принимая какой-то истеричных характер.       — Да, что такое? Кто это?       — Медисон, открой, это Крис! Медисон, здесь творится что-то непонятное!       Её кожа покрылась мурашками. В её душе зародилось ноющее чувство тревоги. Руки задрожали, пульс заглушал все остальные звуки.       Она осторожно подошла к двери, прислушиваясь. Внезапно дверь задергалась, ручка зашевелилась. Не дождавшись от Медисон действия, Крис принялся сам открывать дверь, благо она была заперта. Это показалось ей странным, но сейчас запертая дверь играла ей на руку, загородив от неприятного типа по ту сторону.       Медисон отскочила, её пробирал страх и непонимание. Она не отводила глаз от двери, предчувствуя дальнейшие действия Криса.       — Прекрати, Крис! Что ты делаешь? — кричала Медисон.       — Открой мне! Ты в опасности! Здесь что-то происходит, открой дверь!       Но Медисон замерла и никак не могла принять решение, ее одолевали сомнения. Она никогда бы не доверилась такому типу, как он. В какой-то момент Медисон вспомнила про свой мобильный, в панике она искала его глазами, но, к сожалению, так и не смогла сосредоточится и поискать как следует.       Внезапно дверь вышла из петель, Крис попросту выломал её. Его глаза были налиты кровью, вены вздулись, все его тело напряглось. Крис и так показался всем крайне отталкивающим, а теперь он предстал перед Медисон в состоянии ярости и казался воплощением зла. Она отшатнулась, а он приближался.       — Что происходит? — наконец выдавила из себя Медисон.       Крис не издал ни звука, слышалось только его тяжелое прерывистое дыхание. Голубые глаза, стреляли леденящей душу ненавистью, разрывая душу, пробуждая животный страх.       — Крис! Черт возьми, что происходит? — повторила Медисон дрожащим голосом.       Он резко подскочил к ней и схватил за горло, сильно сжимая. Из глаз хлынули слёзы, вместо крика из горла вырывались лишь всхлипы. Она не могла дышать, все вокруг расплылось, тело стало ватным. Это мгновение было самым страшным в жизни Медисон. Смерть стояла прямо перед ней, стараясь как следует напугать напоследок, показать на сколько хрупка жизнь, и как можно за одно лишь мгновение, долю секунды покончить с ней.       Крис сдавливал горло все сильнее. Попытки разжать его руки оказались бесполезными. Если Медисон и цеплялась за жизнь, то не долго. В какой-то момент она сдалась, рассматривая свою смерть ближе. Крис превратился из простого неприметного парня в зверя, все существо которого преисполнилось яростью, бессмысленной, неуправляемой, всепоглощающей и смертельно опасной. Медисон растворилась в ней, её сожрала тьма в его глазах, поглотил страх и вместо того чтобы отчаянно бороться за свою жизнь она замерла, ожидая смерти. В мыслях мелькали обрывки жизни. Самые грустные, темные моменты, те мгновения, когда она желала умереть, послать все к черту. Ведь по сути смерть единственный вариант по настоящему наплевать на все.       Их взгляды соединились, его тьма с её тьмой. Ей казалось, что им обоим не место на этой земле, и пусть лучше он прикончит её сейчас, чем продолжать бессмысленное существование. Рано или поздно он последует за ней в ничто, и может быть тогда она спросит его — «Почему я»? Хотя и сейчас понимает. Она уже мертва, давно мертва. Безнадежно и навсегда мертва внутри. Но ведь у неё появилась надежда… но где он сейчас, когда она умирает?       Неожиданно взгляд Криса изменился, расслабился и Медисон даже показалось, что он понимает её, читает мысли. Хватка ослабла, она приземлилась на пол, не в силах устоять на ногах и не сразу смогла осознать, что происходит. В глазах потемнело, а когда зрение снова вернулось она увидела ужасающую картину перед собой:       Выражение лица Криса изменилось, зловещая тьма будто бы покинула его. Ярость сменилась на отчаяние, он прижимал руки к груди, сквозь пальцы просачивалась алая кровь. Вскоре она хлынула на пол. Кажется кто-то посмеялся над ними и вместо жертвы пал хищник. За его спиной показался Майкл, сжимая в руке огромный кухонный нож, которым они вырезали тыквы накануне вечером. Он выглядел ужасно, весь в крови и растерянности.       Крис повалился на пол, изо рта вырвался последний вздох, и маленькие серые глаза, некогда горящие от злости, застыли навсегда.       Майкл содрогнулся, его руки дрожали и нож упал на пол. Не отрывая взгляд от мертвого брата, он опустился на колени перед ним, сжимая его руку.       Медисон не могла вымолвить и слова, она будто застыла, не соображая.       — Брат, — тихо произнёс Майкл, наклонившись к мертвецу, — Прости меня, Крис… Я не мог поступить иначе.       Медисон пыталась вслушаться и понять, о чем говорит Майкл. Парень медленно перевёл взгляд, полный отчаяния на Медисон.       — Он опасен, — тихо сказал Майкл.       Медисон промолчала, предчувствуя несчастье, что обрушилось на её друзей этой страшной ночью.