Ты справишься.

      Реакции по прежнему никакой, и Талли на свой страх и риск подходит ближе, чуть ли не нависая над женщиной. Никогда раньше она не видела Алдер такой уязвимой, такой несобранной — с распущенными волосами, доверчиво распахнутыми глазами и в одной футболке. И ее имя слетает с губ само собой:       — Сара.       Имя жжет язык, и Талли моментально понимает, почему. Она не имеет права его произносить. Имя генерала — что-то очень личное, только ее, но это цепляет. Женщина вздрагивает и замирает на долю секунды, глядя прямо в карие глаза. И голубизна глаз напротив заставляет Крейвен затаить дыхание — они впервые находятся настолько близко, впервые видят друг друга так четко.       В глазах мелькает узнавание, но Алдер спокойна — она даже не пытается уклониться. Просто рассматривает ее с нескрываемым интересом, а Талли даже не знает, как дышать. Одно дело придумывать, как выскажет все прямо в глаза и совсем другое — пытаться сделать это.       Тишина затягивается и уже оседает на плечи Крейвен, но Алдер ничего не говорит, слово давая девушке возможность самой начать разговор. Вот только она понятия не имеет, как спросить то, что хотела, когда голубые глаза смотрят настолько пристально.       — Как вы?       Кажется, вопрос удивляет их обеих, но и приводит Алдер в свое обычное холодное состояние. А Талли ловит себя на мысли, что хочет вернуть ту, настоящую женщину, а не расчетливого генерала.       — Крейвен, — Талли чувствует себя загнанным в угол зверьком, но почему-то не может ни сделать шаг назад, ни перестать смотреть ей в глаза. — Думаю, это мне стоит спросить. Как ты?       — Это мы их убили. Мы убили гражданских, а не серийники.       Взгляд напротив тяжелеет, но Талли вдруг понимает, что сейчас заплачет. Это так глупо: явиться в кабинет генерала, чтобы потом расплакаться перед ней. Но неожиданно Алдер не выгоняет, лишь выпрямляется в кресле и осторожно берет ее за плечи.       — Даже ты не понимаешь, Крейвен, а они бы тем более не поняли, — но Талли вырывается и слезы бегут по щекам. Злые слезы, крупные, она будто оплакивает ту Талли, которая верила, что армия защищает людей.       — МЫ УБИЛИ ЛЮДЕЙ!       Взгляд напротив на мгновение темнеет, за окном вдруг гремит гром, но гнев не обрушивается на плечи кадета. Наоборот, Алдер вдруг отпускает ее и щедро наливает себе виски.       — Будешь? — девушка качает головой, это выглядит очень странно, но Саре, похоже, все равно. — Как хочешь.       Генерал выпивает виски залпом, а Талли понимает, что каждая из них глушит боль по-разному. И сейчас ей почему-то позволено видеть эту слабость, разделить ее.       — Да, мы убили людей, — она говорила настолько тихо, что едва ли не шепотом. — Сколько их там было? Десять человек?       — Восемь, — неосознанно поправляет Талли, и Алдер на это только кивает.       — Восемь. Мы убили восемь невинных людей и семерых серийников. Помнишь, сколько было убито при последней акции?       — Двадцать три, — сердце сжимается, а Алдер внезапно смотрит прямо в карие глаза.       — Один серийник только в последний раз убил чуть ли не в три раза больше. Если бы мы их отпустили, ничего бы не изменилось, Крейвен. Эти люди умерли бы в любом случае, а те семь серийников убили бы ещё сотню, если не больше.       — Я не могу спать, — едва слышно прошептала Талли, опуская глаза в пол. — Я чувствовала их, понимаете? Чувствовала! И теперь вот уже четыре дня я не могу даже дышать — мне больно!       — Всем больно, — она вновь поднимает голову и смотрит прямо на Алдер. — Всем очень больно, Крейвен. Я могу лишь обнять тебя…       — Обнимите, — эхом пробормотала девушка и испугалась, увидев замешательство на лице женщины, которое, впрочем, быстро сменилось сочувствием.       — Ты нависаешь надо мной, Крейвен, — Талли делает шаг назад и с неверием наблюдает за тем, как генерал поднимается и раскрывает руки. — Иди сюда.       Талли снова заплакала, но теперь не руки цеплялись за сильную спину, а руки генерала очень нежно прижали ее к себе. И девушка не была уверена, показалось ей или нет, но в какой-то момент Алдер погладила ее по голове и поцеловала волосы.       — Я рядом, кадет, — шепчет женщина и улыбается, аккуратно отодвигая девушку от себя. — Ты справишься, ты сильнее, чем думаешь.       Талли кивает, вытирает деки от слез и вдруг ловит себя на мысли, что хочет поцеловать эту лёгкую улыбку на лице Алдер. Но всего лишь улыбается в ответ и уходит, оставляя Сару. И впервые с момента операции спит спокойно.