***
Мальчики стояли совсем понурые. Поеживаясь от зябкого ночного ветра, она вглядывалась в темное небо, опускающееся к верхушкам разлапистых елей. Два небольших чемодана, рюкзак и коробка с книгами — вот и все, что осталось от пяти лет в старом волшебном замке. Никому не хотелось прощаться, но все понимали, что после сегодняшнего дня жизнь не будет прежней. Профессор МакГонагалл аккуратно тронула ее плечо. В ее глазах тихо опадали листья. — Мы будем скучать, милая. — сказала она. Дамблдор только иногда взглядывал на часы, потирая от прохлады одну сухую ладонь другой. Официальные проводы Гермионы состоялись вчера. Там остались сожаления и смех, обмен адресами, обещания писать и обязательно встретиться на каникулах, хотя все понимали, что в Британию Гермиона больше не вернется. А теперь все вытеснил дрожащий, живой горизонт, подсвеченный липким туманом. Время. Воздух в центре поляны начал сгущаться, закручиваясь и клубясь, и вскоре из зеленоватого облака вышла статная ведьма в алом магловском костюме и мантии строгого покроя. Ее волосы лежали на затылке каштановым блестящим узлом, лакированные лодочки, казалось, не касаются мокрой от росы травы. Рука с золотыми кольцами приветственно протянулась к директору Хогвартса. — Доброе утро, Альбус, — грудным голосом сказала она. — Давно не виделись, Эсмеральда, — Дамблдор подержал ладонь и после указал на Гермиону, — принимай новую ученицу. От этого обращения в ее груди забурлило что-то очень кислое и горячее. — Ты Гермиона Грейнджер, верно? Такое британское имя, — ее глаза изогнулись в добрые полумесяцы. Гермиона почти испугалась. — Меня зовут мисс Редстоун. Мне говорили, что ты блестяще учишься. Помолчав, она добавила: — У нас очень дружный коллектив, и ты не будешь одинока, я обещаю. Надежда осторожно подняла ее голову. Гарри подошел сзади и прошептал, чтобы слышала только она: — Ты — все, что у меня есть. Возвращайся скорей. Ребята болезненно крепко обнялись. Они отрывались сердцами друг от друга. Ей в последний раз позволялось вдохнуть запах сырого камня и бархатного полога, взъерошенных волос, рубашки в клетку, которую Гарри почти не снимал. Его грудь стучала печалью, и девочке хотелось его утешить, но не находилось нужных слов. Мир будто завертелся, размывшись до бледных полос, а Гермиона оставалась на месте, пока все знакомое и близкое утекало в водоворот чернильной глади Омута Памяти. Настоящее, осязаемое и плотное, на глазах превращалось в прошлое. Не получалось даже вздохнуть — не то что заплакать. Наверное, так чувствуют себя застрявшие в слоях пространства из-за неудачной трансгрессии. Вот бы этот миг длился вечно. Мисс Редстоун извлекла из полы мантии белую лилию — портключ в Салемскую Академию. Стряхнув оцепенение, Гермиона распустила объятия, потрепав Гарри за макушку напоследок. Его глаза покраснели и почти намокли, но он смог найти в себе силы улыбнуться. Директриса встала совсем рядом, бережно подняла один из чемоданов за ручку. Лепесток коснулся влажной земли, и обе женщины растворились, оставив лишь вихор прозрачного дыма. Вот и все. Маленькая процессия медленно потянулась обратно в Хогвартс. Гарри тихо всхлипнул. Рон приобнял его за плечо, пока Дамблдор ласково гладил по спине Минерву, утирающую глаза маленьким бумажным платочком.***
Две волшебницы оказались на дорожке, выложенной кремовой плиткой, идущей через сад. На теплом ветру перешептывались сочно-зеленые пальмы. Цветы, которым Гермиона не знала названия, пахли пряностями, сбивая с толку своей пестротой. Где-то воркотала вода, едва слышно постукивая. Взмахнула перьями маленькая юркая птичка, нахохливаясь на кустарниковой ветке. Неужели она и в правду очутилась на другой стороне света? Озираясь по сторонам, она не заметила, как перед новоприбывшими появилась симпатичная блондинка. Рядом с ней в воздухе парила крошечная фейри. Испуганно распахнув глаза, маленькое существо зажало нос пальчиками и зажмурилось, с легким хлопком изменив цвет с серебристого на ореховый. Гермиона обернулась на шум и встретилась глазами с пришедшей — очевидно, ученицей Академии. Та солнечно улыбнулась. — Знакомься, это твоя новая соседка, Кейтлин, — сказала мисс Редстоун. — Она покажет тебе школу и расскажет о наших порядках. — Я Кэти, — добродушно представилась девочка с пухлыми губами бантиком. — Ты так тепло одета! В Британии холодно, да? — она ощупывала ее мантию так, будто в жизни не носила шерстяной ткани. На ней самой была блузка с рукавами-фонариками и розовая мини-юбка в клетку. Она выглядела на удивление нарядно для семи утра. — Может, ты хочешь кофе? Выглядишь совсем неважно. Гермиона моргнула. Кэти приказала фейри: — Два кофе: латте на миндальном молоке, без сахара, с двумя шотами эспрессо и… какой ты любишь? — Эм, капуччино? — обескураженно ответила она. Фейри тут же помчалась назад, просачиваясь сквозь шумную листву. Кэти опустила взгляд и только заметила, что ее новая знакомая до сих пор держит в руках дорожные сумки. Ее громкий голос встревожил румяное спокойствие утра: — Вики, вернись! А как же чемоданы?! Нерасторопная помощница прилетела обратно и, подняв все вещи Гермионы в голубом электрическом свечении гравитационного пузыря, трансгрессировала вместе с ними. Освободившись, Гермиона с облегчением расстегнула клипсу у шеи и вылезла из чёрных крыльев теплого сукна. — Мне нужно много тебе показать, так что на сегодня от занятий мы свободны, — доверительно сообщила Кэти. — Надеюсь, тебе нравится наш небольшой садик. Тут, правда, редко кто-то бывает, — многие вечером уходят в город тусоваться. Мы тоже обязательно пойдем! Ты ходила на вечеринки в Британии? Гермиона недоуменно покачала головой: — Даже если кто-то уходил тайком выпить и развеяться, я не присоединялась. — А почему? — Да не знаю. В голове действительно было пусто. Как будто не было долгих бумажных часов в библиотеке и друзей-балбесов, которым постоянно была нужна помощь собранной и надежной подруги. А ведь они часто ходили по клубам! И даже иногда звали ее с собой… Неизвестно, когда она вернется и сможет провести с ними время снова. Сердце неприятно кольнуло. — Ты задумалась, — заметила Кэти. Гермиона и правда встрепенулась. — Пожалуйста, не грусти. Я понимаю, расставаться с близкими друзьями тяжело, особенно, если ты дружишь с Гарри Поттером — я слышала, он такой красавчик! — Гермиона осадила ее взглядом, и блондинка чуть сбавила тон светской сплетницы, — но здесь очень хорошо, поверь мне. Я буду тебя веселить, обо всем расскажу, со всеми познакомлю! — Спасибо, Кэти. Приятно, что ее здесь ждали. Дорожка сделала плавный поворот. — Сейчас мы идем к жилым башням — тут находятся спальни тех, кто живет в интернате, комнаты для работы, спа, чайные и столовая. Библиотека и классы в северной и западной башнях. Наша комната на востоке — по утрам там изумительный свет для фото! Нам с тобой страшно повезло. Ничего в замке и близко не могло напомнить Хогвартс. Светлый и мраморный, словно храмы греческих богов, он уходил ввысь острыми резными шпилями, перекидывая причудливые арки, каскады ступеней и дуги опор с одной башни на другую. «Если воздушные замки действительно существуют, то они выглядят именно так», — подумалось Гермионе, когда она остановилась перед новой школой, пораженная необыкновенной структурой облачной громады. Кэти вежливо ждала ее, никуда не торопясь. Гладкие ступени отозвались чем-то чужим в груди. Теперь это ее дом, но пока он ее не признавал. Кэти продолжала экскурсию: — У нас есть все основные магические дисциплины, входящие в ваш перечень СОВ, но еще мы изучаем минералогию, беспалочковую магию и артефактоведенье. И в дополнение можно взять философию, литературу и изящные искусства. Танцы, рисование, пение, игра на музыкальных инструментах… У тебя есть какие-нибудь хобби? — Ну, если чтение — это хобби… — Хобби, конечно, — примирительно сказала Кэти. — Но больше совсем ничего? — Наверное, нет. Много времени посвящаю учебе, — пояснила Гермиона осторожно, чтобы не получилось, будто она совсем занудная зубрила. — Я очень уважаю таких людей. Учусь я неплохо, но в голове у меня только клубы и мальчики. — А как часто можно выходить гулять в город? — Каждый день после уроков можно. Не все ведь живут в интернате, где-то треть возвращаются домой, когда занятия закончатся. Есть комендантский час, но это никого и ни от чего не останавливает, — в голосе блондинки заиграли озорные нотки. Внутри было очень просторно — стены словно дышали. Лампы из граненого опалового стекла рассеивали свет в драгоценное радужное сияние. В самых неожиданных местах свисали листья из кадок с цветистыми лозами. Казалось, что плывешь по солнечному лучу куда-то в бескрайние небесные дали. Последняя по коридору дверь распахнулась бесшумно. Две кровати, одна застеленная пышным кружевным покрывалом, другая — смятая, с комком одеяла, стекающим на пол. На полу пушистый розовый ковер, два кресла, обитые белой кожей, стояли рядом. Туалетные столики у окна были позолочены рассветом. На нетронутой постели лежала, аккуратно сложенная, новая школьная форма. — Ну что, как тебе? — Просто… великолепно, — восхищенно вырвалось у нее. Девочки взяли чашки с кофе, мирно дожидающиеся их на журнальном столике. Теплая горечь будто обернула ее тонким пледом. Душа постепенно обсыхала и отогревалась. Кэти потянула ее за руку. — А теперь наше главное сокровище, — заговорщецки сощурилась она. Толкнув панель в стене, они вошли в огромную гардеробную, заполненную шкафами, вешалками и зеркалами и освещенную искрящейся люстрой. — Я надеюсь, тебе есть, что сюда положить?***
Чемодан со вспоротым брюхом лежал на плюшевом полу с загнанно высунутым языком-галстуком. Кэти сидела рядом, с отчаянием глядя на каждую следующую вещь, выходящую из недр «кожаного чудовища». — Может, это? — жалобно показала Гермиона на красную кофточку, уже скрученную в душильном захвате с джинсами с порванными коленками, но махнула рукой, увидев поднятую светлую бровь. — Понимаешь, зай, это не ужасно. Чтобы пойти за колой в магазин или погулять с собакой. Но, — она сделала паузу, — сегодня ты должна блистать. Если на завтрак наденешь форму, все поймут, что приличнее у тебя ничего нет. Это не социальный суицид, просто ты создашь впечатление бедной приезжей девочки. Ты ведь этого не хочешь? — Гермиона неопределенно помотала головой. — Ну вот. Поэтому поищем что-нибудь у меня. Какой у тебя размер? — Кажется, s… Кэти поднялась, немного подумала и направилась к дальней вешалке. — Что думаешь насчет карамельного? — в руках у нее были плечики с шелковой блузкой и струящимися брюками. — Раздевайся. И распусти свою гриву, пожалуйста. Гермиона потянула резинку, державшую ее волосы высоко на затылке, и они проскакали пружинками по плечам, почти совсем скрыв лицо. Джинсы послушно были спущены вниз, но край футболки она держала с сомнением, не решаясь пока ее не снимать. Кэти прикусила губу, внимательно глядя на новую подругу. — Ногти мы тебе сделать уже не успеем, сходим сегодня днем, не так страшно. Но твои волосы… Ты знаешь, что такое утюжок? Гермиона виновато улыбнулась: — В Хогвартсе нет электричества. Выпученные голубые глаза оказались выразительнее всех слов. — Знаешь, я не понимаю, почему магическая индустрия красоты так отстает от магловской. Неужели нельзя придумать что-то для кудрявых волос? Они так красивы, но их невозможно удержать на месте. Поэтому выпрямим их, ладно? Заметив смятение с футболкой, она нахмурилась: — Все в порядке? Я не буду осуждать тебя за живот или растяжки, это не в моем духе. — Не в этом дело. — Гермиона серьезно посмотрела на нее. — Ты знаешь, по какой причине я здесь? Кэти напряглась. — Нет. Меня только попросили быть тебе хорошим другом, сказали, что ты проходишь трудный этап в жизни. Это не так? Гермиона несколько секунд обдумывала, стоит ли ее новой знакомой знать, раз ей не удосужились сообщить. Но, оценив, как скоро могут появиться вопросы при жизни в одной комнате, заговорила: — В Магической Британии сейчас идет война — ты должна была слышать про Волдеморта. — блондинка быстро кивнула. — Главная фигура со стороны добра — Гарри Поттер. Я, как ты уже знаешь, его близкий друг. К сожалению, это чревато неприятностями. — она медленно подняла футболку, обнажая уродливое черно-лиловое пятно, кровянистыми ржавыми щупальцами растекшееся по бледному животу. Кэти в ужасе прижала руки ко рту. — Кто это сделал? — Кто-то из Пожирателей Смерти. Вполне возможно, ученик. В каком-то смысле, здесь мое политическое убежище. Шок Кэти длился некоторое время. Но потом она собралась и подавленно произнесла: — Спасибо, что поделилась. Гермиона закрыла глаза: «не переживай, пустяки». Еще немного помявшись, девочка робко подняла вешалки. — Может, все-таки примерим?***
Столовая оказалась совсем необычной. Столики на шесть человек стояли врассыпную. Несъедобный лазурный цвет интерьера, буфет вместо уже дымящихся на массивных столешницах супниц и чугунных сковородок, тонкие, деликатные запахи. Это точно место, где проживающие в интернате едят постоянно? Кэти объяснила, что так сделали, чтобы есть хотелось меньше и было легче следить за фигурой. Гермионе стало неприятно от этой мысли. Наряд в коричневых тонах, волосы, собранные в упругий хвост, делали ее красавицей, но это не спасало от холода вдоль спины каждый раз, как по ней скользил очередной цепкий взгляд. Кэти крепко держала ее запястье. Сегодня на завтрак предлагали овсянку с фруктами, лежащими рядом на большом блюде мелкими кубиками, тосты с авокадо и лососем, несколько салатов и травяной чай. Гермиона скромно взялась за тосты: разница во времени давала о себе знать. В Британии сейчас было три часа ночи, и есть почти не хотелось. Кэти же набрала себе салат с горкой, красноречивой для крошечной фарфоровой мисочки, и поставила на поднос две тарелки с овсянкой. Налив чаю, девочки сели за столик ближе к центру. — Тебя приняли спокойно, — удовлетворенно сказала она, с наслаждением делая первый глоток. — Смотрят без презрения. Не ухмыляются, глаза не закатывают. Первый тест мы прошли. На лице Гермионы отразилось смятение. — Послушай, — неуверенно начала она, — а у тебя разве нет других друзей? Ложка в руке Кэти остановилась, не дойдя до рта. Ответила она не сразу. — Если коротко, то нет. Моя бывшая подруга переехала в Испанию после того, как мы разругались. Здесь есть группа девочек, с которыми лучше не спорить — я не спорю, но и в доверие не втираюсь. На вечеринки хожу с одноклассницами, — съев ложку каши, она подытожила. — Но близкого мне человека здесь нет. — Понятно. Спустя несколько прожеванных кусков беседа продолжилась. — А что за девочки? — Видишь стол посередине? — Гермиона едва повела головой, уловив, что в упор разглядывать не стоит. — Он принадлежит им. Еще есть свита, но их не подпускают близко. Подвинь стул немного, чтобы не вертеться. Деревянный стул с резными ножками с слабым скрипом отполз в сторону. — Посередине — Эмили Квинбек. Ядовитая, гнилая насквозь, но ее родители настолько влиятельны, что одно ее слово — и ты будешь раздавлена. Однажды, когда она рассталась с парнем, его потом нашли с вырванными глазами где-то в пригороде. Никто не сомневается, что это — не совпадение. Брюнетка с пронзительными зелеными глазами что-то внимательно слушала, глядя на соседку со смесью смеха и снисходительного недоверия. — Крашеная рыжая справа — Бритни Семюэл. Свой цвет у нее крысиный. Собственно, крыса она и есть. Держат ее только за то, что она много знает. При ней нельзя говорить ни слова. Старается играть в независимость, но получается у нее плохо. — Кэти поморщилась. — Когда-то она пыталась со мной подружиться. Хотела, чтобы я раздавила Эмили и встала на ее место. Но мне дорога моя шкура, да и другие интересы были тогда, и вскоре Бритни вернулась к ней. Не знаю, как только ее взяли. Ну и последняя из главной тройки, — она кивнула на хорошенькую девочку в сиреневой майке с темными губами. В ее лице было что-то азиатское. — Кайли Пак. Не слишком умная, но постоянно выступает и готовит к выходу альбом. Голос у нее вроде ничего. Совершенно не умеет слушать, постоянно всех перебивает. Скорее надоедливая, чем вредная. Но с Эмили они прямо не разлей вода. — А еще две? — Фанатка Кайли и модель, которую часто берут на тусовки. Оставшееся место принадлежит младшей сестре Эмили, но они то ссорятся, то она болеет… Здесь ее видно нечасто. — Ну и серпентарий тут у вас. Кэти пожала плечами. — Серпентарий есть везде, где есть власть и деньги. С ней было трудно поспорить. Расправившись с завтраком и сдав подносы, они вышли из столовой. Брюнетка хищно проводила Гермиону взглядом.***
Баночка бодрящего зелья, заботливо положенная в ее рюкзак МакГонагалл, прогнала зевоту и покрасневшие глазные капилляры, но спать все равно хотелось, так что по учебным кабинетам они походили недолго и только для приличия. Гермиона про себя похвалила оборудование кабинета зельеварения, поразилась, что в классе чар нет парт и заглянула в танцевальный зал, но с утра там было пусто. Библиотека здесь напоминала салон красоты — почему-то возникло такое ощущение. Чисто, свежо и пахнет корицей и, как будто, мылом. Кэти заверила, что ближе к вечеру здесь намного лучше, а ночью просто изумительно. Они договорились в ближайшее время это проверить. Сегодняшний вечер был уже занят предстоящей прогулкой по ночным клубам Чикаго. В спа весело булькало джакузи, с предвкушением шурша плотной пеной. Кэти снова с дрожью посмотрела на метку войны на животе подруги, но, опустившись в теплую воду, девочки расслабленно растянулись в круглой ванне. Гермиона заметила на одной из полочек маленького резинового утенка, и теперь игралась с ним, блаженно улыбаясь. — Расскажи мне про свою школу, — попросила Кэти, лениво приоткрывая один глаз. — Ну, много что можно сказать. Старый замок из больших серых камней, четыре факультета, в которых я не вижу смысла — программа у всех одинаковая. Зато отличаются принципы, и поэтому формируются четыре враждующие группы. У них и галстуки разные, и шарфы, и столы на обеде, и спальни, конечно. И еще вместо индивидуальных оценок ты на него на уроке работаешь. Получается коллективная ответственность — за проступки баллы снимают, — чем больше Гермиона говорила, тем выше ползли Кэтины брови. — Из-за этой системы учиться почти никому неинтересно, потому что за урок ты можешь заработать баллов десять, а очки за квиддичные матчи добавляются к общему зачету напрямую. — А какие примерно счета выходят? У нас не так популярен квиддич, как у вас. — Если ловец поймает снитч, команда получает 150 очков. С пойманным снитчем игра и заканчивается, то есть не ловить его вариантов нет. — Бред какой-то, — фыркнула Кэти. Гермиона кивнула. — Полный. Но Гарри — ловец. Теперь понимаешь, какой джекпот он сорвал? — Знаешь, я удивлена, что ты пока ничего о нем не сказала. Разве вы не встречаетесь, прикрываясь дружбой для прессы? — Что ты! — она возмутилась тем, как просто Кэти это сказала. Словно это само собой разумеется. — Гарри замечательный, но я, наверное, знаю его слишком хорошо, чтобы любить. Прошла с ним многие битвы. Ему не до любви в последнее время. Нужно учиться закрывать сознание от нападок извне, бороться с журналистами за свою приватность, еще и гадкий такой парень есть с другого факультета, Драко Малфой — он постоянно его, меня и нашего общего друга задирает и издевается. Меня называет грязнокровкой, его — марионеткой и пушечным мясом. За ним стоит его семья, он единственный сын, и, сдается мне, его готовят в Пожиратели. И учителя у нас не подарок. Кэти помолчала, переваривая полученную информацию. — А ты, получается, его боевая подруга? — Что-то типа того, — усмехнулась Гермиона. Со мной он рефлексирует, а с Роном — это наш друг — отрывается. — Все еще не вижу причины вам не встречаться, — подшутила блондинка. — Ну если тебе так интересно, то поделюсь. Только помни, это просто предположение, ничего больше. — Кэти села в воде, придвинувшись поближе. Гермиона предупредительно подняла указательный палец. — Никому не болтни об этом. Я думаю, что Гарри девочки не очень интересны. — Да ну, — присвистнула Кэти. — Гарри Поттер — гей? Новость, достойная первой полосы Таймс. — Предположение, говорю же. Сомневаюсь, что он понимает сам. Но иногда он смотрит на других парней, так, заинтересованно. Был один старшеклассник, его звали Седрик Диггори, кареглазый, высокий, красавчик. Они очень мило общались. Когда он умер, Гарри страшно страдал. Винил себя в его смерти, хотя сомневаюсь, что он мог это предотвратить. — Его убили, да? — Да. Насколько я поняла, он даже не успел ничего сделать — они попали в западню вдвоем, и его убрали, как лишнего. В ту ночь Волдеморт вернулся. — Жуть. — Потом была тихоня Чжоу Чанг, но после их поцелуя он был совсем не воодушевлен, и скоро все увяло. Не помогла даже омела. — Наверное, целовалась она неважно, — хохотнула Кэти. — Возможно, он боится, что если подпустит кого-то слишком близко к себе, то потом обязательно его лишится. Мне тоже не повезло, как видишь, — Гермиона вздохнула. — Не представляю, каково ему сейчас. — Не думала, что все так мрачно, если честно. Тишина не давила, но осязалась. — У нас не так напряженно, конечно. Есть компания, про которую я говорила на завтраке, но опасаться нечего. А так — уроки и вечерние танцы. Хороший отдых никогда не бывает лишним. — Это точно. Кровать была мягкой и удобной. Гермиона провалилась в хлопковую белизну, моментально заснув.