Западня

Всё началось неожиданно. Пока Илья с удивлением пытался понять, откуда взялась эта странная вибрация, к нему вихрем подлетел Юдзуру. –Уходим. Быстро, – коротко скомандовал он. Только что хохотавший вместе с ним над какой-то странной раскорякой, получившейся вместо выезда с прыжка, теперь он был серьёзен и предельно собран, именно таким Илья привык его видеть на видеозаписях с соревнований. Что случилось? Дух льда пустился в отрыв? – хотел было сострить Илья, но слова замерли у него на губах, когда он увидел встревоженное лицо японца. Вибрация усилилась. Лампы, висевшие под потолком, беспорядочно замигали, закачались билборды. Ханю схватил его за руку и подтолкнул по направлению к выходу. – Землятресение, – бросил он, отвечая на невысказанный вопрос, и будто в подтверждение, где-то жалобно зазвенели стёкла и по катку пронёсся гул. С бешеной скоростью выпрыгнув со льда, Илья рванул к своим вещам, но тут же был остановлен резким окриком: – Переобуваться нет времени! Ханю, практически на ходу надевая чехлы, нетерпеливо подгонял его, внимательно оглядываясь по сторонам. К своему чемодану он даже не притронулся, лишь схватив с борта небольшой рюкзак. И мягкую салфетницу в виде медведя. – На выход. Живо! Илья послушно кинулся обратно, запихивая кроссовки в сумку, которую всё же успел схватить. Они помчались по коридору, спотыкаясь и цепляясь за стены. Как пояснил на ходу японец, у них оставалось секунд двадцать, чтобы успеть выбежать из здания. Но они не успели. От сильного толчка под ногами зашатался пол и их повалило друг на друга. Страшный скрежет раздался над головой. Они оба вскинули головы, но Илья даже не успел ничего понять. Он буквально мгновение видел, как на них сверху несётся что-то большое и тёмное, и в эту же самую секунду Юдзуру с силой толкнул его куда-то в угол и тут же упал следом, накрывая собой. Сколько прошло времени после того, как всё стихло, Илья не знал. Оглушённый, обездвиженный, намертво вцепившийся в какую-то опору, он лежал, скрючившись, придавленный тяжёлым телом, и не мог понять: жив он или уже нет. Лишь раздавшийся над ухом тихий стон немного привёл его в чувство. Илья осторожно зашевелился, пытаясь повернуться. Юдзуру едва слышно охнул и заскрежетал зубами. – Юзу! – борясь с подкатывающим отчаянием, прохрипел Илья. – Ты цел? Тот молчал, и Илья похолодел от ужаса. Но в глубине тесно прижатой к нему груди отчётливо слышилось биение чужого сердца – лихорадочное, с какими-то странными перебоями, но оно было, и Илья облегчённо перевёл дух. – Я не знаю, – запоздало отозвался Юдзуру. Прервался, попытался вдохнуть, и из его груди вырвался странный свист. – Кажется... мне...нужен...ингалятор... – с трудом прошелестел он. – Ты как?... Не ранен? – Вроде нет, – неуверенно ответил Илья. Стараясь двигаться как можно более осторожно, он не без усилий выбрался из-под Ханю. Прямо над своей головой, едва не приложившись затылком, он нащупал какую-то длинную доску и понял, что это высокая скамейка, под которую его толкнул Юдзуру за мгновение до того, как на них обрушилось... что? Он не знал. В окружавшей их темноте вообще теперь было не разобрать, где что находится. Он выполз из-под скамейки и осторожно сел, пытаясь ощупать руками пространство вокруг себя, заваленное обломками. Судя по всему, они оказались в каком-то подобие кармана. Илья не рискнул подняться, но, вытянув руку вверх, упёрся в какие-то куски то ли арматуры, то ли ещё чего-то – тонкого, холодного и острого. Боясь, как бы это сооружение не рухнуло окончательно, Илья поспешно убрал руку. Небольшое и сравнительно пустое пространство, перегороженное со всех сторон, занимало, казалось, не более двух метров. И сколько бы ни вглядывался, он нигде не мог разглядеть ни одной малюсенькой щели, откуда бы пробивался хотя бы крохотный лучик света. Либо просто из-за того, что не было электричества, либо...они были в западне. Справа зашевелился постепенно приходящий в себя Юдзуру. Он лежал на животе и сейчас тоже пытался подняться. Его поверхностное свистящее дыхание Илье очень не понравилось. Кажется, у японца действительно начался приступ астмы. Но Илья чуть не подскочил, мгновенно забыв про низкий псевдопотолок, когда тишину прорезал внезапный и короткий крик боли. – Юзу! – отчаянно метнулся к нему Илья, сбивая руки об острые края попавшегося на пути мусора. – Всё нормально, – рвано прошептал Ханю, нашарив в темноте руку Ильи и успокаивающе сжимая его пальцы холодной и влажной ладонью. Но всё было совсем не нормально. Илья чувствовал это так же ясно, как если бы видел лицо японца. – Не ври, – срывающимся голосом проговорил он, лихорадочно ощупывая лежащее на полу тело в попытках отыскать повреждения, вызвавшие такую острую реакцию. – Я не ребёнок, не надо меня успокаивать! Мы оба в заднице, и просто так сидеть и смотреть, как ты тут гордо истекаешь кровью или что там у тебя, я не собираюсь. И осёкся, не в силах поверить, что говорит всё это Юдзуру Ханю, человеку, на которого ещё час назад смотрел чуть ли не снизу вверх, ожидая его реакции и похвалы. В какой момент он так внезапно почувствовал себя настолько равным, что перестал следить за языком?! – Нога... – отозвался Юдзуру, кажется, смирившись с тем, что без посторонней помощи ему не справиться. – Ногу зажало. Сильно. Не могу вытащить. Илья, сползая всё ниже, сантиметр за сантиметром, наконец упёрся руками в завал. Ряд тяжёлых перекорёженных блоков перекрывал, если он верно ощущал пространство, предполагаемый выход наружу. И где-то там, в этих блоках, терялась правая нога Юдзуру, заваленная обломками почти до колена. – И снова правая, – как бы отвечая на мысли Ильи, с трудом хмыкнул Юдзуру. – Наверное, ещё испытан... не весь... запас...прочности... Илья беззвучно выругался. Он ещё шуточки шутит! – А другая нога как, в порядке? – Почти, – уклончиво ответил тот, явно не желая вдаваться в подробности. – Что значит «почти»? – похолодел Илья. – Она тоже где-то там… Но я её чувствую… Могу шевелить… Просто зацепился за что-то… Чехлом… «А правую, значит, не чувствуешь?! Вот чёрт!» – к горлу подступила волна паники. Если кровообращение нарушено и их не отроют в самое ближайшее время, то всё может закончиться очень скверно. Надо попробовать хоть что-то сделать! Но прежде чем он начал осторожно изучать завал, чтобы понять, как освободить зажатую ногу, Юдзуру позвал его. Чтобы немного облегчить себе дыхание, он кое-как сумел приподняться на локтях и, несмотря на обездвиженные ноги, встать на четвереньки, опустив голову и сипло дыша. Говорить ему удавалось с трудом. – Рюкзак… Должен быть где-то здесь... Попробуй найти... там ингалятор... Если в ближайшее время... не снять приступ, то ногу... можно и не вытаскивать... Илья выругался снова, отчаянно и яростно подбирая слова покрепче, будто бы это могло хоть как-то помочь. И пополз, шаря ладонями по полу, изучая каждый клочок поверхности, в сторону спасшей их скамейки. Точнее, спасшей его. Затолкав его туда, сам Юдзуру остался без защиты, приняв на себя весь удар и ещё дополнительно заслонив его своим телом. Сиденье было полностью скрыто под обломками. Илья содрогнулся, представив, что могло бы быть, если бы кусок плиты или здоровенной балки пришёлся Юзу не по ногам, а по спине. Или голове. Герой чёртов! – еле сдерживая закипевшие на глазах слёзы, он шмыгнул носом, понимая при этом, что Ханю действовал чисто инстиктивно. Только инстинкты были направлены куда-то в другую сторону. Как мать, которая сразу же, при малейшей опасности, бросается на защиту ребёнка, Юдзуру тоже первым делом кинулся спасать не себя, а того, кто рядом. Младшего. Пробравшись до конца скамейки, он думал, что упрётся в тупик очередного завала, как ему показалось при первом изучении их ловушки, но тут его рука задела что-то мягкое. В волнении, Илья осторожно потянул к себе найденный кусок материи. Лямка! Лямка рюкзака!.. – Нашёл! – не помня себя от радости, крикнул он, оборачиваясь, хотя кричать и не требовалось: Ханю находился не более чем на расстоянии вытянутой руки. – Кажется, это он. Сейчас попробую достать. Но напрасно Илья сначала пытался вытянуть его, а потом, забыв обо всякой осторожности и опасности обрушения – просто дёргать, что есть силы. Что-то крепко держало плотную ткань с той стороны, не отдавая ни сантиметра, и парень с каждой новой попыткой впадал во всё большее отчаяние. – Тихо… не паникуй, – раздался за спиной хриплый голос Юдзуру, который, видимо, по дыханию и сдержанным всхлипам понял, что он на грани. – Я дышу… всё не так… плохо… Не надо… целиком… Попробуй освободить… самый верхний… карман… Илья закусил губу, пытаясь подавить очередной рваный вдох, раздражённо мазнул ладонью по щеке, вытирая влажный след, и принялся осторожно расчищать место, откуда, дразня, торчала лямка рюкзака, ценнее которого сейчас не было ничего на свете. Спустя какое-то время, счёт которому он успел потерять, но очень надеясь, что прошло не больше десяти минут, Илье удалось расчистить от обломков небольшую часть скамьи. Глаза, понемногу привыкнув к темноте, начали различать очертания предметов, и это вселяло надежду. Значит, всё-таки, где-то есть микроскопические щели, дающие доступ свету. И воздуху. Илья уже чувствовал небольшую духоту. Как себя ощущал Юдзуру, он боялся даже думать. Верхняя часть рюкзака выглянула из-под обломков. Собачка молнии зацепила Илью за палец, добавив очередной след к его и так уже исцарапанным рукам. Осторожно поддев её ногтём, Илья потянул застёжку и через мгновение уже сжимал в ладони заветный флакон. – Есть! – торжествующе крикнул он. – Спасибо! Голос Ханю прозвучал гораздо бодрее, хотя свиста в дыхании пока не поубавилось. Пока Илья занимался поисками и откапыванием рюкзака, Юдзуру смог немного купировать приступ с помощью каких-то своих методик. Илья не видел, что тот делал, только слышал короткие и шумные вдохи носом через определённые промежутки времени. – Может, уже и неактуально? – слегка усмехнулся он, протягивая японцу ингалятор и тут же делая вид, что забирает обратно. – Ты вроде и без него справляешься. – Нет уж, – ответил тот, и Илья услышал в его голосе улыбку. – В другой раз посправляюсь. Опустившись на локти, он открыл крышку и несколько раз сильно нажал на клапан, вдыхая долгожданное лекарство. После чего, неловко извернувшись, лёг на бок. – Устал, – как будто извиняясь, со смущённой улыбкой тихо проговорил он. В темноте его скулы обострились, придавая лицу какое-то совсем чужое, слишком взрослое и даже опасное выражение. Глаза под закрытыми веками слегка подрагивали. Слипшиеся от пота волосы были присыпаны белой крошкой штукатурки, и, казалось, что в тёмных прядях проступает проседь. Стало жутко. Илья подвинулся поближе и машинально провёл ладонью по его волосам, пытаясь стряхнуть наваждение. Или хотя бы штукатурку. Юдзуру, не ожидавший прикосновений, вздрогнул, распахнул глаза и замер. – Извини, у тебя вся голова в пыли, – неловко пробормотал Илья, поспешно отдёргивая руку и отползая. Только сейчас он вдруг понял, что до сих пор в коньках. Чехлы мешали: цеплялись за всё на пути, когда он полз, и больно упирались в пятую точку, когда он пытался сесть на колени. Его собственная сумка с кроссовками тоже наверняка была где-то здесь, но искать ещё и её уже не было сил. Поразмыслив, Илья всё же расшнуровал коньки, хотел отбросить в сторону, но в последний момент передумал, аккуратно поставил под скамью. И теперь уже налегке пополз к завалу. – У тебя не получилось вытащить весь рюкзак? – вдруг спросил Юдзуру, вновь приподнимаясь. – Нет, – Илья отрицательно качнул головой. – Но самое важное всё равно удалось достать. – Там ещё и телефон. Если не разбился. Надо вызвать помощь. – У тебя же нет телефона! – притворно удивился Илья, не удержавшись, и хмыкнул про себя, вспомнив заявления фигуриста об отсутствии телефона и соцсетей. – Вообще, нет, – согласился Ханю, и Илье показалось, что тот тоже сдерживает улыбку. – Но иногда есть. В экстренных случаях. – Буду знать, – отозвался Илья. – К сожалению, целиком откопать рюкзак не вышло. Давай я лучше попытаюсь сначала вытащить твою ногу. Мне кажется, помощь и так скоро будет. То, что ему не справиться, Илье стало понятно сразу. Ему удалось убрать не очень крупные обломки, но нога была зажата намертво, и поднять здоровенную плиту можно было, наверное, только с помощью домкрата. Время нещадно уходило, дышать тоже становилось труднее, а спасателей всё не было. Обессилев, Илья отполз назад и, свернувшись калачиком, лёг рядом. – Я не могу, – тихо сказал он. Ханю протянул руку и ободряюще сжал его израненную пыльную ладонь. Какое-то время они молчали. Юдзуру тихонько усмехнулся каким-то своим мыслям и сразу закашлялся. Ингалятор ему немного помог, но то, что он по-прежнему находился под завалами, вынужденный снова и снова вместо нормального воздуха вдыхать пыль и цемент, не могло не отражаться на его состоянии. – Как символично, – наконец раздался его прерывающийся свистящий шёпот. – Я однажды сказал, что рождён, чтобы кататься. Всегда считал это своей миссией. Но никогда не думал, что даже умру в коньках. От этих слов Илью бросило в холодный пот. – Что ты такое говоришь?! – намеренно резко вскрикнул он, желая хорошенько встряхнуть этого японского гения, который, похоже, потихоньку сходил с ума. – Коньки жалко, – помолчав, добавил Ханю, ещё больше убеждая Илью в своём начавшемся помешательстве. Не исключено, что они тут, действительно, скоро ноги протянут, а его мысли и сейчас только о коньках и катании?!. – И Пуха. …И о какой-то чёртовой салфетнице. Просто зашибись! Илья мысленно досчитал до десяти. Вспомнил, как начиналось это утро. Немного тайны, чуть-чуть мистики – всё это снова казалось нереальным, будто из параллельного мира. А их мир здесь, в чёртовой ловушке на разрушенном катке. И Илья не удержался. Мрачно скрипнул зубами. – Ну и где же этот пресловутый дух льда?! Почему он не помогает?! Он же может сделать хоть что-нибудь?! Или это всё-таки не более, чем детские сказки? Юдзуру не повёлся на агрессию, только вздохнул, объясняя спокойно, как непонятливому ученику. – Место духа льда – на льду. Только там его сила. Да и то... Он ничего не даёт с нуля. И ты с его подачи не сделаешь вот так запросто что-то, над чем до этого упорно не трудился... Он может только чуть раскрыть то, что уже есть... – Или прикрыть, – немного обиженно хмыкнул Илья. – Или так, – легко согласился Ханю. – А вообще, он сам по себе. Мы просто сосуществуем вместе. Как соседи. Ну и он иногда развлекается, вершит свои порядки… А сейчас… Мы ведь не на льду. Нет льда, нет и духа. – Его голос плыл, становясь всё дальше и прозрачнее. Илья чувствовал, что его затягивает в какую-то воронку, откуда непременно надо было выбраться, но сопротивляться уже не было никаких сил… Из забытья его вывел яркий свет, направленный в лицо. Завал был разобран, и спасатели как раз осторожно вытаскивали через проём Юдзуру. Резко вскочив, Илья мёртвой хваткой вцепился в носилки и пополз следом, дрожа всем телом, отмахиваясь от спасателей, пытавшихся оказать ему помощь, и не понимая ни слова из того, что ему говорят. – Привет! – светло приветствовал его Юдзуру, завозившись на кровати, чтобы принять более удобное сидячее положение. Его правая нога была в гипсе, на плечах и груди сквозь открытый вырез больничной рубашки виднелись следы уже немного подживших порезов. – Ты как? Илья смущённо шмыгнул носом и сел на краешек стула, жамкая в руках свой рюкзак. – Я нормально. Как твоя нога? – с тревогой спросил он. – Сказали, что мне очень повезло, – улыбнулся Юдзуру. – Так что я ещё покатаюсь. Илья закусил губу, глядя на его перемотанные ноги. – Знаешь, я тут подумал… Чёрт с ним, с этим акселем. Я не буду его прыгать. Юдзуру в замешательстве уставился на него. – Что значит «не будешь»?! Ты же его уже так круто прыгаешь! Никто больше, только ты! «Только ты»... Это почему-то отозвалось в душе Ильи совсем не так, как должно было. Потому что он сам на той тренировке своими глазами видел четверной аксель Юдзуру. Высоченный, без малейшего недокрута. И приземлённый, как и положено, на одну ногу. И если после этого он говорит «только ты»… В глазах защипало. Повезло, значит? Сколько же месяцев тебе теперь восстанавливаться, чтобы откатать хотя бы дорожку шагов?! – Потому что ты… спас меня. Затолкнул под скамейку, ещё и собой прикрыл. Может, я бы тоже сейчас лежал весь переломанный, а то и хуже, если бы не ты. И теперь я должен, как ни в чём не бывало, прыгать аксель и ставить рекорды, когда ты тут лежишь, и неизвестно, как всё будет дальше?! – его голос сорвался. Он яростно тряхнул головой, загоняя обратно подступившие слёзы. Юдзуру взял его за руку и серьёзно посмотрел в глаза. – Но ты ведь тоже спасал меня там. Нашёл ингалятор. Пытался что-то делать. Был рядом…. – он сглотнул. – Послушай. Я ведь уже закончил соревноваться. Мне не надо никуда спешить. Все планки, к которым я стремлюсь, всё то, чего я хочу достичь на этом новом этапе... Это мои собственные желания. Я теперь не ограничен ни временем, ни правилами. Всё зависит лишь от меня, от моих возможностей. Я соревнуюсь только с самим собой. И я справлюсь, как справлялся раньше. И буду кататься снова. Но ты ведь только начинаешь, у тебя столько впереди. Я хочу видеть тебя на соревнованиях. Хочу посмотреть, как у тебя всё получится. Неужели ты тренировался зря? Илья помолчал, ошарашенный такой убеждённостью. Познавший дзен Юдзуру Ханю, которого совершенно не заботило, чей прыжок впервые войдёт историю, был для него всё ещё слишком непривычен. – Нет, не зря. Я буду продолжать его прыгать. На тренировках, – упрямо добавил он, вернув ему взгляд. – Когда восстановишься, тогда и поговорим. У тебя будет лишний стимул. Ханю, пытаясь сдержать улыбку, только покачал головой. – Кстати, я нашёл твоего Пуха, – расстегнув рюкзак, Илья вытащил и смущённо протянул ему предварительно выстиранного и тщательно просушенного жёлтого медведя. Юдзуру радостно вскрикнул и чуть ли не подпрыгнул на кровати, обеими руками принимая своего потерянного игрушечного друга. И, глядя на нежно воркующего с Пухом Ханю, Илья в очередной раз задался вопросом: а будет ли вообще когда-нибудь на свете такой человек, который однажды посмотрит на него так, как этот двадцатисемилетний ребёнок смотрит на свою салфетницу. – Ну ладно, я пойду, – пробормотал он, вставая. – Поправляйся скорее! Мы с акселем тебя ждём, – не удержавшись, хмыкнул он. И, помедлив, добавил, глядя куда-то в сторону: – У меня в профиле есть адрес почты. Может быть, ты… кхм… напишешь мне потом, как-нибудь… как твоя нога и всё такое… Он замолчал, чувствуя себя совершенно по-дурацки, и, кивнув, почему-то снова куда-то в сторону, повернулся к двери. – Илья, подожди! – тепло окликнул его Юзу. – Можно на минутку твой смартфон? Парень удивлённо протянул ему гаджет. Юдзуру быстро запорхал пальцами по экрану, что-то печатая. Потом, не закрывая вкладку, протянул телефон обратно. Илья с любопытством уставился на только что забитый в контакты ряд цифр. – Что это? – Номер телефона, – пожав плечом, ответил Юдзуру, пристально глядя на него. – Твой. – Ммм. – Которого у тебя нет, – уточнил Илья, понимающе кивая. Юдзуру поднял бровь. Они несколько мгновений смотрели, как на лицах друг-друга медленно расползаются улыбки, и, наконец, не в силах сдержаться, от души расхохотались.