Характер в подарок

Заседание совета Защитников шло как обычно. Гоку и Годжо шумно и довольно миролюбиво сварились. Санзо стучал по столу, доказывая, что пытается рассчитать бюджет. Чо Гоно время от времени заглядывал в его листки – помочь. Заглядывал без интереса, но ведь не помоги он – вообще ничего не получится. А так он под столом переписывался с сестрой. Всё ещё не смирился с тем, что с этого года, по настоянию родителей, они в разных школах, она в женской, он вот тут, с бестолочами. «Братик, ну как мой подарок? Ещё не вылупился?» «Пока нет. Я скажу, когда, я всё опишу подробно! Я понимаю, как это для тебя важно… Но мне важнее, как ты сама-то теперь без Хранителя, когда у меня два». «Ты Защитник. А я просто живу. Да и, если честно, у меня тоже есть ещё! Только пока форму не обрела». Гоно и Каннан были близнецы, поэтому делили на двоих почти всё. Но только не мечты. Сестра просто жаждала попробовать как можно больше всего интересного. Потому и говорила, что у неё точно будет больше одного Хранителя. А вот брат только и хотел, что защищать сестрёнку. Рвался быть сильным и яростным. Многие сказали бы, что это плохо, но ему было плевать. А в этой новой школе, когда Гоно втянули в деятельность Защитников, его перевоплощение с чара-хранителем оказалось идеальным. Враги-то кругом кишели, охотились за чужими мечтами, опустошали сердца, почему бы их, этих врагов, и не рвать на тридцать три части. Самому Гоно до этого было, пожалуй, мало дела. Ну если только казалось в корне неправильным, что в основном охота идёт за сердцами детей – от совсем мелких и примерно до учеников средней школы. Те, кто старше, обычно уже хоронят свои мечты и не провоцируют врагов своей чистотой. Хранитель Гоно, Тенпо, был тем более против нападений на детей, и вот только одно напрягало: когда Гоно изменял с ним характер, то боевая ярость слишком быстро застила разум, мешала выстроить, а особенно осуществить стратегический план… И вот теперь у Чо Гоно в кармане лежало два яйца с Хранителями. Одно – привычное вместилище Тенпо, тёмно-серое с красноватыми прожилками и в зелёных веточках полыни. Второе же яйцо ещё ждало своего часа. Выглядело оно подозрительно нежно, синенькое и в снежинку. Впрочем, сестрёнка Гоно всегда была полна сюрпризов. Может быть, чары и общались между собой, не вылезая из скорлупы. Этого Гоно не знал. Краем глаза он следил за муками на лице Санзо. И наконец насмешливо бросил: – Да измени ты уже характер с Конзеном, будут не документы, а загляденье! Белобрысый выпендрёжник только фыркнул, конечно же. Да, у него как-то образовалось две чары, точнее, двое, но Конзена он считал бледной тенью себя настоящего и в меру бесполезным довеском. В бою помощи от Конзена было немного, и, как говорил Санзо, с ним, мол, становишься только слабее и ещё более замкнутым. «Зато аккуратным, – неизменно заявлял Гоно. – Будешь делать карьеру, мальчик-мажор, непременно пригодится». Санзо точно было что ответить, но он никогда этого не делал. Все знали, почему, особенно его второй Хранитель. Тот даже, как правило, и не помалкивал – будучи полной противоположностью Конзену. Черноглазый Иржи мелькал по штабу Защитников с такой скоростью, что и уследить никто не мог, и всегда кричал, что карьера – это скучно и мертвяще. Что жизнь – это увлекательное путешествие, которое само по себе является целью. Встречи с новыми людьми и всё такое, очень далёкое от канцелярской рутины. На самом деле, кто бы мог подумать, что у Санзо, интроверта и, прямо скажем, даже мизантропа, окажутся такие мечты и из них родится такой Хранитель! Нет, то, что Санзо радовался, привлекая внимание, – бесспорно. Но мог бы тупо стать моделью. И стоять со сколь угодно кислой миной, будто делал миру величайшее одолжение. С такой внешностью его бы все равно обожали. Однако же в душе белобрысому хотелось другого. Чтобы людям было с ним легко и празднично, чтобы его таланты заставляли их улыбаться. Совсем в идеале Санзо хотел бы писать книги, но всё же иногда выступать перед читателями, раздавать автографы и отвечать на вопросы. Коллеги-Защитники очень хотели бы знать, о чём он поведал бы миру бы в своих произведениях, но черновики видел только Гоку и неизменно оставался в некритичном и нечленораздельном восторге. Остальные строили предположения одно другого ехиднее. Санзо огрызался, если не давал слово Иржи, острому на язык, но куда более доброжелательному. А ещё этот Хранитель, который рядом с Конзеном смотрелся как негатив рядом с позитивом (не в смысле характеров, просто уродился жгучим брюнетом), был очень полезен в бою. Атаки его всякий раз получались творческими. По большей части базировались на молниях, но и не только. Иржи даже машину мог вызвать ниоткуда и, если надо, потаранить врагов. Всегда похвалялся, что модель неубиваема. У него-то самого был только один недостаток – он никогда не продумывал своих действий. Хорошо хоть отучился «превращать» Санзо, хоть бы и по мелочи, сперва того не предупредив. Хоть дни, как сейчас, и сводили Иржи с ума своей рутиной. Но последнее, что было бы тут нужно, это безбашенное веселье и буйные фантазии. То ли дело Конзен. Гоку однажды, будучи под изменением характера, но не в боевой ярости, заметил – мол, чара-хранители не всегда отражают твоё будущее, желаемое «я». Иногда они – не что иное, как след прошлых жизней. Что-то, тогда не сыгравшее свою роль до конца, но, возможно, нужное сейчас. Вот поэтому Гоку и его почти неотличимый от него Хранитель, который разве что выглядел совсем ребёнком, всегда убеждали Конзена, что тот – важная часть Санзо. И на самом деле – дорогая ему самому часть. – Иногда отрешённость – прямой путь к концентрации, ты! – вот Гоно в выражениях не стеснялся. Точнее, в проявлениях эмоций, которые Санзо у него вызывал. – Да скучно быть Конзеном, – огрызался тот, – даже не наорёшь ни на кого и драться не полезешь! Надо сказать, на драки между Гоно и Санзо остальные, включая чар, постоянно делали ставки. Некоторые даже, потихоньку от Гоку, на то, в который по счёту раз их стычка закончится постельными игрищами. Ну или игрищами не доходя постели. Вот так обстояли дела в тот день, когда Чо Гоно впервые ощутил пробуждение своего второго, дарёного Хранителя.

* * *

– Я Мирек, здравствуйте! Вот так просто. Без лишнего пафоса, но и не стесняясь. Новый знакомый просто сразу влился в компанию Хранителей. Белокурый, и, что было видно сразу, вежливый и открытый. Эдак имманентно доброжелательный. Так естественно, что раздражать это могло только человека вроде Гоно. Тот считал, что всё это лишнее и притворяться смысла нет, а кому дано – так пусть сам так живёт и не пытается переделывать других. Так что никаких изменений характера, кроме боевого. С Тенпо. Покидая круг Защитников, Гоно и вовсе не общался с новеньким. Относился хуже, чем Санзо к Конзену. Но, правда, Конзен-то был созданием самодостаточным и ему неплохо жилось и не общаясь. А с другой стороны, даже за Конзеном, бывало, прилетал Тенпо и забирал его гулять, вдвоём или компанией чар. Так что логично было старому Хранителю Гоно теперь брать с собой нового. Очень быстро и Хранители, и Защитники поняли, что именно такого, как Мирек, им в команде и не хватало. Спокойный, уравновешенный, он сдерживал безумные порывы, коими тут страдали почти все, и при этом ещё ухитрялся ни с кем не поссориться и не поругаться. А сдружился новенький особенно с Иржи, их даже слегка подкалывали этой нежной дружбой, но они ведь и правда были как две половинки одного яблока. Только разные половинки – зеленовато-белая и красная. Всем было очень интересно, как это будет, когда Гоно наконец изменит характер с Миреком. Всем, кроме Санзо, да и тот больше вид делал, что ему всё равно. Иржи с момента своего рождения постоянно ругал хозяина за то, что тот нечестен с собой. – Тебе же интересно, что с ним происходит. Он же тебе нравится. – Глупости не говори, он вредный, кусачий и живёт в своём собственном мире. – Найди десять отличий от самого себя. Но ведь у тебя почему-то есть я, и ты этому рад. Всегда был рад, хоть и не сразу стал это показывать. – Ну, а он не рад ни чуточки. Так что не пытайся мне доказать, что в нём тоже таятся всякие там скрытые глубины. Мирек же даже не из его мечтаний родился. – Как знать. Гоно и Каннан двойняшки, это очень интересный феномен, она может что-то о нем знать. Чувствовать, чего ему не хватает. – То есть она знает или думает, что знает, и так рождается Хранитель-мальчик? – Да, мне сам Мирек и сказал, он из той части внутреннего мира, который у них общий, вот так. Надеюсь, скоро мы узнаем, что это за часть и зачем она нужна. Может, просто чтобы жизни радоваться. – Сомневаюсь. Он не я. Он, в смысле Гоно, скорее сказал бы – это даже не что-то, что делает мир более выносимым, это что-то, что делает меня более выносимым для мира, а мне-то это зачем? – А ты неплохо его знаешь, друг Санзо. – А ты с этим Миреком уже не разлей вода!

* * *

И в самом деле, Хранители Санзо и Гоно только и мечтали на пару, как однажды их хозяева одновременно изменят с ними характеры. Может, даже какое-то объединение сил получится. Тенпо и Конзен рассказывали, что у них разок почти вышло. Просто Гоно, высвободив боевую ярость, слегка пошёл вразнос, а Конзена отозвал Санзо. Как выяснилось, всё было впереди. В самом деле, образ Грозы Тысячи Тварей слишком часто побуждал Гоно к непредсказуемому поведению. Вот и в том бою, который мог уже и решающим стать, выгнать из города всех тех, кто покушался на чистые сердца… в том бою все, начиная с Тенпо, замучились кричать: – Уходи, Гоно-кун! Становись в поддержку немедленно! И наконец Тенпо крикнул другое: – Мирек! На замену! Гоно окутало золотое сияние. Очки сверкнули и превратились в монокль, волосы легли аккуратнее, упав косой чёлкой на единственный теперь закрытый стеклом глаз. Изменилась и одежда, а главное – общий облик. И особенно выражение лица, озаренное мягкой, понимающей улыбкой. – Принятый образ – Восемь Заповедей! Такие вещи всегда кричат громко. А сейчас это прозвучало приглушенно, но все услышали. Гоно внутренне охреневал сам с себя. Впрочем, недолго, ситуация-то на поле боя сама собой не изменилась бы. «Давай!» – шепнул ему Мирек, порхая по его сознанию. И Гоно действительно, впервые в жизни, встал в поддержку, направляя и корректируя атаки Иржи, и испепеляющие, и таранные. А в какой-то момент сам почувствовал зуд в пальцах, и с них начали срываться золотистые энергетические шары. Врагов быстро будто ветром сдуло, ближний бой так и не возобновился. В следующий раз можно было надеяться ударить первыми и занять вражеский штаб. Вскоре все превратились обратно. Соратнички поздравляли Гоно с новым образом, Иржи и Мирек обнимались в воздухе. Годжо и его Хранитель Кенрен даже дружно отвлеклись от Гоно, чтобы крикнуть этой парочке: – Целуйтесь, что уж! – Не знал, что в тебе таится такое, – не промолчал тем временем и Санзо. – Это не я, меня заставили, – буркнул Гоно. – Зачем бы мне хотеть быть таким? – Если бы совсем незачем, изменение характера не сработало бы. Знать, чего-то тебе в себе не хватает. – Это вам всем во мне чего-то не хватает! Вот ты превращаешься из высокомерного хама в душу компании, потому что хочешь, чтобы тебя любили. Радовались твоим проявлениям. А мне не нужно такое. Новый образ хорош как маска, для безопасности, ну и для боёв наших, согласен, пойдёт. Но им скоро конец. А в целом я и так проживу. – Только знаешь, – заметил вдруг Гоку откуда-то из-за плеча Санзо, – безопасность порой нужна и от своих собственных демонов.

* * *

– Просто измени характер со мной! – Мирек не настаивал, не зудел над ухом, а культурно предлагал. – Измени и скажи ему, что думаешь. – С чего ты взял, что я это думаю? И что если вы с Иржи больше чем друзья, то нам тоже надо этой фигнёй заниматься! – Да не поэтому. А потому что вам же хочется, мы знаем. Все знают, кроме вас самих. И если мы, ваши Хранители, поможем, то вы хоть поговорите нормально. – Было бы о чём. Ну скучно мне с тобой превращаться, тем более просто так, вот как Санзо скучно превращаться с Конзеном. – Но ты же сам говоришь, что Санзо такие превращения на пользу. Вот и мы все говорим тебе то же самое. На моём пути тебе может и целительство открыться… – Да? Пока мы ещё дерёмся, это полезно. – Это и вообще пригодится. Если ты всё-таки решишь стать учителем начальных классов, то можешь вместе с учениками попасть в самые разные ситуации. Да и с ними часто нужна мягкая сторона. – Чёрт. А вот теперь я, кажется, начинаю понимать, откуда моя сестричка тебя откопала! Позанимаемся. Но запомни, Санзо меня не интересует. Ни с длинными волосами, ни в шлеме путешественника. …Санзо в это время говорил то же самое Иржи – мол, всё равно ему, какие у Гоно уши, когти, причёски и выражения лица! Оба даже не упоминали краткие моменты при превращениях, когда могли видеть друг друга, как говорится, во всей первозданной красе. Да и много ли там увидишь, в сиянии, да и как будто бы они в душ все вместе не ходят, и вообще… И тем не менее оба об этом думали. Всё-таки особенные моменты. Когда-нибудь, в тех или иных образах, они всё же поговорят. Может быть, раньше начнут встречаться Тенпо и Конзен.