он ненавидит химию

— мне очень нужна пятёрка по вашему предмету, понимаете? — ученик приближается к чужой белой рубашке. он смотрит так пытливо, разглядывает каждую пуговицу на одежде. парень оглядывает худые ключицы, переходит на плечи, спускается вниз и вопросительно поднимает глаза вверх. напротив сидит будущая аттестация. учитель хмурится и смотрит так, будто застал самую неловкую сцену в своей жизни. Губанов кидает красную ручку на стол, показательно складывает ноги. его спина облокачивается на диван. он закрывает глаза, отталкивая от себя инициативного ученика. Вова цокает и падает на кресло. душно. повисло неловкое молчание. оно возникает всегда, когда Семенюк выкидывает что-то подобное. например, когда юный пикапер пытался вслух прочитать «лучшие комплименты мужчине старше на семь лет», на лице Алексея было выражение полного негодования. можно было разглядеть даже морщинки на его идеальном лице. — что мне с тобой делать? — Губанов театрально вздохнул. — поставить мне пять в году, например? — Вова презрительно оглядывает холодное лицо. в этих острых очертаниях читалась «скрытая» неприязнь. да, сегодня в кабинете слишком душно. Губанов промолчал. Семенюк закрывает лицо руками. он не знает что делать дальше. Парень сделал всё, что было в его силах, но ничто не принесло плоды. они будто играют в морской бой, где его поле полностью открыто. голова болела. главное — не вылететь из школы. вот приспичило этому старикану исправлять заядлого троечника. другие учителя с закрытыми глазами ставили удовлетворительно, а химик решил взяться за него основательно. вот только где Вова так провинился? слишком сложно понять то, что происходит в этой двадцатичетырехлетней голове. Семенюк смотрит вперед. вновь цепляется за тонкое запястье, проводит ровную линию чужих скул. он прожигает дыру на худом лице. его единственная возможность — это смотреть, словно Алексей ебанная скульптура на выставке. — хотя бы тройку, — умоляюще говорит ученик. любитель химии мотает головой. он настойчиво указывает на Вовину тетрадку, разукрашенную красными чернилами. и тут, и там — везде одни помарки. парень смотрит на каждую галочку. он неправильно охарактеризовал окислительно-восстановительные реакции, не подписал названия веществ. парень забирает тетрадку, кидает её в рюкзак, слегка помяв. он смотрит на уставшего учителя, проклиная каждую его частичку. как же всё надоело. — ты не дотягиваешь до тройки, — Алексей встает, накидывает пальто и оглядывается. Вова сидит на месте, сжимая кулаки от переполняющей его злобы. он ненавидит мир, всех, кто против него, и Губанова. его особенно. — а до чего я дотягиваю? молчание. оно убивает нервы. послышалось шуршание ткани пальто, открылась дверь и он исчез. в кабинете больше никого не было. Губанов ушёл, даже не дослушав. Вова вздыхает, смотрит на деревянную дверь. от злости хотелось её сломать. пелена неудержимой агрессии затмила разум. парень не помнит, как пришел домой, как свалился на кровать и как лежал, уставившись в синие обои. он потерялся в химических уравнениях, в таблице Менделеева, в белом учебнике и самом себе.